— Рас...
За ним захлопывается дверь.
Я зажмуриваю глаза.
Ладно, я это заслужила.
У этого человека, вероятно, моя рвота где-то на рубашке, и вот я веду себя как мудак, пока у него еще не было возможности переодеться.
Надо будет это исправить.
Добавить в бесконечный список.
Но придется подождать до душа. Я двигаюсь в ванную. Полоса света от светового люка над головой пересекает пространство. Я вхожу в нее и поворачиваюсь к зеркалу.
У меня вырывается вздох.
Мой макияж исчез.
А на левой щеке - исчезающий синяк.
Через пять часов я приняла душ, оделась в чистые джинсовые шорты и блузку на пуговицах, а мои вещи были уложены в багажник машины Раса.
— Перед аэропортом нам нужно заехать в мою квартиру, — хмуро говорит он, когда мы выезжаем из подъезда дома. Позади нас двое охранников закрывают ворота и машут на прощание.
Я опускаю солнцезащитный козырек и смотрю на свое отражение в маленьком зеркальце. Рас не заговорил о синяке, который он должен был видеть, и это меня нервирует. Ведь он был заметен, пока я тщательно скрывала его косметикой несколько часов назад. Почему он не спросил, как я его получила?
Или спросил?
Кажется, он из тех, кто не позволит себе ничего подобного.
Еще одно смутное воспоминание всплывает на мгновение, прежде чем я теряю нить.
Мои губы сжались. Так обидно, что я лишь мельком помню о том, что произошло за последние несколько дней.
Рас упоминал о синяке Вэл. Она написала мне сообщение, проверяя, как я себя чувствую, и не упомянула об этом.
Странно.
Я шевельнулась на своем месте. Неужели они уже решили, что произошло? Это было бы плохо. Очень плохо. Мне нужно все прояснить, но если я затрону эту тему, то могу сделать так, что это покажется еще большим делом.
Если Вэл узнает, что Папа меня ударил, возврата к этому не будет. С нашей семьей будет покончено. Это будет гражданская война с последствиями, которые я даже не могу себе представить.
Когда все стало таким сложным? Таким грязным?
Я с громким щелчком закрываю солнцезащитный козырек и смотрю на мужчину рядом со мной.
— Далеко еще?
— Недалеко. Десять минут.
Он так зол на меня. С тех пор как он забрал меня из спальни, он отвечает отрывисто и не смотрит в глаза, и это меня беспокоит.
Очень сильно.
— Рас?
Молчание.
— Рас?
Его челюсть застывает, но он ничего не говорит,
— Ра...
— Что?
— Слушай, мне жаль.
— За что?
Я открываю и закрываю рот, не зная, как это сформулировать. Я остановилась на — За то, что я сказала. За то, что предположила самое худшее.
— Все в порядке, Джемма. Ты уже дала понять, что думаешь обо мне в ночь свадьбы Мартины.
Я поморщилась. — Да, но с тех пор все изменилось.
— Правда?
— Меня не смущает, что ты не должен был...
— О, но я должен был. Я просто выполнял свою чертову работу.
— Почему ты не попросил кого-нибудь другого присмотреть за мной? Кого-нибудь из персонала?
— Попросил. А через пять минут после моего ухода ты проснулась от плача. Ты была безутешна. Персонал позвал меня обратно. Мне потребовалось полчаса, чтобы тебя успокоить.
Это лишило меня дара речи.
Моя нижняя губа неловко дрожит, пока я пытаюсь осмыслить то, что он мне только что сказал. Ему пришлось утешать меня полчаса, пока я плакала? Неужели я мысленно превратилась в пятилетнего ребенка?
Что, черт возьми, со мной не так?
— Ты все время говорила, что не хочешь быть одна.
Горький вкус наполнил мой рот.
Я ненавижу одиночество. Это пугает меня.
Я даже не знаю, почему. Возможно, это какой-то случай из моего детства, который я не могу вспомнить. У меня не так много четких воспоминаний о детстве.
И вот я пережила один из своих страхов, когда Рас наблюдал за мной из первого ряда.
Но он не просто наблюдал.
Он помогал мне, не отходил от меня целых два дня, и хотя я не могу вспомнить всего, я помню достаточно.
Его нежные прикосновения к моей коже. Его успокаивающие слова, когда мне было страшно.
Его знакомый запах.
Я закрываю лицо ладонями, и тут на меня обрушивается понимание.
Я больше не ненавижу этого человека.
ГЛАВА 13
ДЖ
ЕММА
— Джемма?
Я моргаю, выходя из своего транса. Рас держит дверь машины открытой, его рука протянута, а выражение лица вопросительное. Наверное, ему интересно, что творится у меня в голове. Если бы он только знал.
— Мы приехали.
Мне требуется мгновение, чтобы осознать тот факт, что мы находимся на подземной парковке.
— О.
Я протягиваю ему руку, и его теплая хватка заглатывает ее за ту секунду, которая понадобилась мне, чтобы выпрыгнуть из машины. Под кожей что-то слегка зазвенело, и я вздрогнула.
— Пойдем. Это займет всего минуту.
Я разжимаю руку и следую за ним.
Когда мы проходим через стоянку, мимо нас проходит мужчина с седыми волосами и табличкой с именем. Когда он видит Раса, его лицо расплывается в улыбке, и он машет рукой. Они обмениваются несколькими дружескими фразами на испанском, и Рас смеется над тем, что говорит мужчина. В уголках его глаз появляются морщинки, и все его лицо озаряется.
Это... разрушительно.
Сердце замирает в груди.
Господи Иисусе. Что со мной не так? Тот факт, что Рас красив, никогда не оставалось для меня незамеченным, но мне всегда удавалось не обращать на это внимания. Обычно я отфильтровывала эту его часть от своего сознания.
Последние несколько дней, видимо, сломали этот фильтр.
— Ты идешь?
Я поднимаю голову и вижу, как Рас вскидывает на меня бровь. — Да.
Мы подходим к лифту, и Рас жестом показывает, чтобы я вошел первым. Он использует брелок, нажимает на кнопку с надписью "А" и встает рядом со мной.
— Что означает "А"?
— Атико.
— А что это такое? Пентхаус?
— Да.
— Шикарно. Много гостей?
— Бывало.
Лифт движется с леденящей душу скоростью, давая мне достаточно времени, чтобы насладиться неловкостью между нами. Я могу больше не ненавидеть его, но Рас, похоже, намерен провести между нами четкую границу.
Никогда не думала, что скажу это, но я скучаю по подшучиванию. Это было намного лучше, чем это холодное безразличие.
Бицепс Раса прижимается к моей руке. Его запах заполняет крошечное пространство.
Ваниль. Шоколад. Жженое дерево.
В животе что-то сжимается. Почему он должен так хорошо пахнуть?
Я перекатываю подол рубашки между кончиками пальцев и бросаю на него косой взгляд.
Он не смотрит на меня. Он сосредоточен на дверях лифта, и на его шее пульсирует толстая жилка.
Когда я отпускаю рубашку и случайно снова задеваю его руку, его челюсть напрягается.
Дзинь.
Дверь открывается, и мы оба двигаемся одновременно.
Наши тела сталкиваются.
— Черт...
— Прости...
Большие ладони обхватывают мои плечи, поддерживая меня. Наши глаза встречаются. В его глазах вспыхивают какие-то посторонние эмоции, которые он быстро убирает.
— Давай. — Он подталкивает меня вперед, прикоснувшись к моей спине.
Я чувствую легкое головокружение, когда мы шагаем прямо на его место.
У меня перехватывает дыхание. Квартира занимает весь этаж, но меня поражает не ее огромная площадь. А вид из окна. По ту сторону стеклянных окон от пола до потолка раскинулось Средиземное море, а полуостров обхватывает его, словно мягкими объятиями.
Я прохожу через гостиную открытой планировки и останавливаюсь перед окном. Прямо под окном - длинная набережная с велосипедистами и пешеходами, снующими между магазинами. Здесь же расположены рестораны под открытым небом, узкий пляж с несколькими группами молодых людей, которые пьют пиво и нежатся на солнце. Один парень фотографирует свою девушку, а она позирует, как фотомодель.
