Императрица (ЛП) - Херд Мишель

Что, если я никогда не смогу завоевать Хейвен? Что, если она будет ненавидеть меня вечно?

Cazzo!

Я крепче сжимаю руль, и мой мозг начинает работать с бешеной скоростью, пытаясь придумать, как мне заставить ее влюбиться в меня.

Когда я сворачиваю к дому Николо, охранники узнают меня и тут же открывают ворота. Подъезжая к особняку, я паркую Порше, а Хейвен распахивает дверь.

Я резко глушу мотор и выскакиваю из машины, а затем бегу за женой, когда она открывает входную дверь.

— Мама! — кричит она, подбегая к лестнице.

Николо выбегает из комнаты справа от меня, выглядя ужасно удивленным.

— Мама! — снова кричит Хейвен, взбегая на второй этаж.

— Ты должен был предупредить меня, что приедешь, — говорит Николо.

Когда я поднимаюсь на второй этаж, то вижу, как Хейвен дергает дверную ручку.

Поняв, что мать Хейвен заперта в комнате, я резко поворачиваюсь к Николо и рявкаю:

— Открой эту чертову дверь.

Он тут же проносится мимо меня, чтобы выполнить приказ.

Хейвен выглядит так, будто вот-вот потеряет контроль над своими эмоциями. Как только Николо открывает дверь, она быстро проскальзывает мимо него.

— Хейвен, — кричит ее мать, и, слыша, как плачут эти женщины, я чувствую себя полным дерьмом.

Я бросаю на Николо свирепый взгляд.

— Ты держал ее взаперти в этой чертовой комнате?

— У меня не было выбора. Она все время пыталась сбежать.

Cristo, я облажался.

Я захожу в комнату и говорю:

— Дакота, собирай вещи.

— Что? — выдыхает она, цепляясь за Хейвен так, словно умрет, если отпустит ее.

— Я отвезу тебя к своей матери, где ты поживешь, пока я не найду тебе дом.

— Ты купишь моей маме дом? — ахает Хейвен, выглядя потрясенной до глубины души.

— Да. Собирайте вещи, чтобы мы могли уехать.

Женщины бегут к шкафу, и я наблюдаю, как они бросают вещи Дакоты в сумки, даже не потрудившись их сложить.

Проходит меньше пятнадцати минут, и, выходя из спальни, Дакота останавливается, окинув Николо сердитым взглядом. Ее лицо перекошено от ярости.

— Санто правильно сделал, что вычеркнул вас всех из своей жизни. Теперь я понимаю, почему он так тебя ненавидел. Ты настоящий мудак.

Николо вздергивает подбородок и смотрит на нее с ненавистью.

— Ты пожалеешь, что сказала это.

— Это угроза? — спрашиваю я, подходя к женщинам сзади.

Он явно пытается сохранить невозмутимое выражение лица, прежде чем посмотреть на меня.

— Нет. Конечно, нет.

— Да, так я и думал, — бормочу я, кладя руку на поясницу Хейвен и подталкивая ее к выходу. — Надеюсь, в ближайшее время мы не увидимся, Николо.

Я забираю сумки у Хейвен и Дакоты.

— Идите к машине.

Дважды повторять женщинам не приходится. Я быстро выхожу из особняка, и когда они подходят к Порше, то снова обнимаются.

— Я так по тебе скучала, — слышу я шепот Хейвен.

Я загружаю сумки в багажник, а затем, закрывая его, говорю:

— Садитесь в машину, дамы.

Дакота бросает на меня полный ненависти взгляд, после чего забирается на заднее сиденье. Хейвен садится рядом с матерью, и, зная, через какой ад я заставил ее пройти, я не спорю по этому поводу.

Я вздыхаю, открывая водительскую дверь, а затем сажусь за руль.

Я так рад, что мне удалось поспать в самолете, потому что уже понимаю, какой долгий и утомительный день меня ждет.

Глава 15

Хейвен

Сидя на заднем сиденье с мамой, мое сердце все еще бьется со скоростью мили в минуту.

Когда я открыла дверь своей спальни и увидела Лео, я просто поддалась порыву и обняла его.

Я отказываюсь признать, что мне стало легче от того, что он вернулся домой, и даже думать не хочу о том, как хорошо мне было в его объятиях.

Мама обхватывает мою руку, ее взгляд мечется между мной и Лео, затем она шепчет:

— Как твоя рука?

— Все в порядке, — говорю я ей, но это ложь, потому что она адски болит с тех пор, как я ударила Лео по груди. Этот мужчина сделан из долбаной стали.

Мы с мамой смотрим друг на друга, и мир вокруг нас исчезает.

Она обнимает меня за плечи и прижимает к себе так крепко, что на короткое, но драгоценное мгновение я ощущаю себя в безопасности.

— Когда он вернулся домой? — тихо спрашивает она.

— Незадолго до того, как мы приехали за тобой.

— Он что-нибудь говорил о том, чтобы отпустить тебя?

Я качаю головой.

— Он говорит, что не отпустит меня.

Она отстраняется и сверлит взглядом затылок Лео.

— Отпусти мою дочь.

Лео делает глубокий вдох, а затем выдыхает и бормочет:

— Нет. — Его взгляд скользит по зеркалу заднего вида. — Я сказал Хейвен, что вы можете навещать друг друга. Раз уж ты какое-то время поживешь в доме моей матери, относись к ней с уважением. Она не имеет никакого отношения к моим решениям и так же недовольна этим браком, как и ты.

— Почему она недовольна? Это не ее дочь удерживают в плену, — огрызается на него мама.

— Она ненавидит Романо.

— Почему? — спрашиваю я.

Когда он замолкает, мне кажется, что он не станет отвечать на этот вопрос, но затем он говорит:

— Она думает, что Николо ответственен за убийство моего отца.

Вот дерьмо.

Я смотрю на профиль Лео, пока его слова доходят до меня.

Черт, я и забыла, какой он красивый.

Я рассматриваю щетину на его подбородке, которая только делает его еще привлекательнее, и, когда мой желудок начинает трепетать, я быстро смотрю на маму.

— Но у нас нет доказательств, — добавляет Лео. — Только поэтому Николо все еще жив.

— Мы с Хейвен не имеем никакого отношения к мафии. До приезда в Италию мы даже не знали о теневом бизнесе, в который вовлечен Николо. В Штатах нас будут искать.

Лео никак не комментирует слова мамы.

Когда она открывает рот, чтобы снова заговорить, я качаю головой.

— Не надо. Он разрешил нам видеться, и ты покинула тот особняк. Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Послушай свою дочь, — бормочет Лео.

Мамин взгляд скользит по моему лицу, затем она шепчет:

— Тебе нужно больше есть.

— Знаю. Просто у меня не было аппетита.

Лео сворачивает на подъездную дорожку, и я бросаю взгляд на дом, стены которого увиты виноградными лозами. Во дворе растут кусты роз и другие цветы и растения, придающие ему уютный вид.

Он выглядит так, будто сошел со страниц сказок.

Мужчина встает со скамейки, и когда он тушит сигарету в пепельнице, я замечаю пистолет, спрятанный у него за поясом.

Наверное, он охранник.

— Здесь красиво, — шепчу я маме, пока Лео вылезает из Порше.

— Да, но теперь мне придется жить с женщиной, которая нас ненавидит. — На ее лице мелькает беспокойство, когда она оглядывает сад. — Хотя мне нравятся ее розы.

У мамы всегда была страсть к садоводству.

— Это только на время. Лео сказал, что скоро купит тебе дом.

Мама смотрит на меня.

— И ты ему веришь?

Я открываю дверь, пожимая плечами.

— Последние две недели я была одна, и это был настоящий ад. Я лучше буду цепляться за надежду, иначе окончательно сойду с ума.

Когда я вылезаю из машины, Лео стоит прямо у моей двери. Его взгляд скользит по моему лицу, и я замечаю намек на беспокойство в его карих глазах. От этого у меня что-то шевелится в груди.

Похоже, я ему действительно небезразлична.

По крайней мере, он не сковал меня наручниками.

Эта мысль внезапно приходит мне в голову, и я понимаю, что, несмотря на все трудности, все могло быть еще хуже.

Лео кладет руку мне на поясницу, пока мама вылезает из машины. Он стоит рядом со мной, и я вдыхаю его притягательный древесный аромат, от которого по всему телу пробегают мурашки.

Ты реагируешь так только потому, что тебе не хватает общения с людьми.