В разводе. Ты нас недостоин (СИ) - Ива Элль

Это же надо настолько любить деньги…

Но обычно именно деньги и толкают людей на преступления. Веронике плевать на Натана как на человека – он для неё лишь инструмент для добычи денег. Некоторым не хватает никогда, предела у них нет. А ведь Вероника неплохо зарабатывает, и всё-таки зациклилась на этом единственном мужчине. Причём женатом. Добилась того, что он будет свободным, но всё равно так и не смогла его захомутать. А почему? А потому, что нет любви.

В квартире пахнет супом. Дети спят, сытые. У меня пока что нет настроения собирать сумки, в голове небольшой хаос. Быть может, завтра. Благодарю Арину Геннадьевну и отпускаю её домой. Нервно брожу по кухне – нужно собирать вещи. Но дети спят, не хочется их будить.

Вероника испортила мне всё настроение.

Пью кофе, раздумываю: беременна? Серьёзно, что ли? Или очередной фарс? Но ведь Натан же увидел бы всё по камерам, разве нет? Да и в каком он был состоянии? Нет, это она опять бредит. Боже мой, ненормальная. Как он так мог с ней связаться, с этой дурной женщиной? А ведь ещё и зам по финансовым вопросам… бывает же такое.

После разговора с ней мне настолько мерзко, что хочется помыться. Я допиваю кофе, иду в душ, но даже после душа мерзкое ощущение никуда не исчезает. Оно будто пропитало меня насквозь. И как Натан изначально не видел, что из себя представляет эта женщина? Но хотя он мужчина прямой и простой. А женщины иногда бывают настолько хитрые, настолько продуманные, что сложно распознать с первого взгляда их истинные мотивы. К тому же Вероника, не сомневаюсь, прекрасная актриса.

Где-то через час собираюсь уже будить детей, как в дверь звонят. Я иду проверить, кто там. Прежняя тревога ворочается внутри. Скорей бы Натан пришёл в себя. А ещё неплохо бы позвонить Кириллу. Он мне должен, чёрт побери. Пускай помогает с переездом.

Выглядываю в глазок – на площадке светло. Я прекрасно вижу, кто стоит за дверью. Это Марина Аркадьевна. Вместе с Вероникой.

Снова звонят в дверь. Затем раздаётся громкий стук:

– Открывай, Эва, мы знаем, что ты дома. У нас к тебе очень выгодное предложение! Поверь, ты не сможешь от него отказаться!

33

– Пошли вон, – шепчу про себя. – Наелась я уже вашими выгодными предложениями, вашим обществом и вашими рожами!

Вытягиваю из кармана телефон, иду на кухню, звоню Кириллу. Он берёт трубку сразу же, как по заказу. Как будто Натан попросил его приглядеть за мной в его отсутствие.

– Да, Эва. Что? – спрашивает он.

– Слушай, – выдыхаю. – Тут твоя мама и Вероника под дверью у меня дежурят. Я не хочу им открывать, потому что… ну, ты сам понимаешь.

– Сейчас приеду, – бросает тот понятливо, и из трубки несутся короткие гудки.

Вот что значит сообразительный мужчина.

Буквально минут через десять долбёжки и звонков в дверь, я слышу в подъезде тяжёлые мужские шаги. Мои незваные гости слышат их тоже.

Иду в прихожую, смотрю в глазок. Ага, а вот и Кирилл. Быстро он – спасибо ему за это.

– Ой, здравствуй, сынок, – оборачивается Марина Аркадьевна.

– Что тут происходит? – бросает тот мрачно. Кажется, он не улыбается даже собственной матери.

– Да вот, пришли в гости к Эвочке, а она не открывает. Нам очень нужно с ней поговорить…

– Вероника, ты идёшь со мной, – командует мужчина, перебивая мать.

Та моргает удивлённо.

– С какой это стати? Куда иду?

– Я скажу, куда.

– Нет, – отступает она. – Мне некогда. У меня… у меня дела, у меня встречи… Ты что-то путаешь…

Кирилл усмехается.

– Ничего подобного, идем. Теперь твои дела касаются только ответственности за твои поступки.

Но та вдруг кидается в сторону и бежит вниз по лестнице. Свекровь смотрит ей вслед, потом переводит взгляд на сына.

– Ну, я, пожалуй, тоже пойду. Что ж ты так пугаешь девочку? Нельзя же так, Кирилл, чего вы пристали к ней все?

Марина Аркадьевна спускается вниз по лестнице следом за своей любимицей. Я только посмеиваюсь.

Открываю дверь, выглядываю в подъезд.

– Спасибо, – говорю Кириллу.

Тот кивает.

– Зайдёшь на чай?

Он пожимает плечами.

– Мне некогда особо чаевничать…

– А куда ты звал Веронику?

– Ну, чтоб не бегать за ней лишний раз, отвезу в отделение эту отравительницу, – объясняет.

– Так она уже убежала.

– Ничего, – усмехается. – Я знаю, где она живёт.

– Может, всё-таки чаю? – предлагаю.

У мужчины какой-то усталый вид. И он со вздохом соглашается:

– Смотря с чем?

– У меня есть пироги с яблоками.

– Пойдёт, – одобряет он.

– А потом поможешь мне переехать?

Он закатывает глаза.

– Так и знал, что это не на халяву.

Я смеюсь.

Через пять минут мы пьём чай на кухне.

– Спасибо, что помогла с братом, – благодарит Кирилл, расправившись с одним пирогом.

– Да не за что, – выдыхаю. – Это всё-таки в моих интересах тоже.

– Да, – соглашается он. – Более чем.

Я вижу, что мужчина не в настроении. Не уверена, что он вообще в нём когда-то бывает. Не видела, чтобы он улыбался. Быть может, у него проблемы? Не может же Кирилл всегда быть таким мрачным. Или может?

– У тебя всё хорошо, Кирилл? – спрашиваю.

И что-то в моём тоне, видимо, заставляет его поднять глаза.

– Не сказал бы. Но я не люблю жаловаться.

– Может, я смогу помочь?

– Это вряд ли, – мужчина отводит взгляд, тарабанит пальцами по столешнице, выдавая тщательно скрываемые эмоции. Такие мужчины их почти не выражают – я знаю.

Он очень закрытый. Его эмоции только для по-настоящему близких людей. Быть может, проблема в этом. В том, что у него что-то не сложилось с близкими.

– Это из-за женщины, да? – сама не знаю, зачем лезу в душу к человеку. Но что-то подсказывает, что ему очень необходима чья-то помощь.

– Не важно. Я разберусь. Можно сказать, что у меня что-то… похожее на вашу ситуацию с Натаном. Но если у вас вроде как всё налаживается, – он усмехается горько, – то у меня… Ладно, не так важно. Спасибо за чай.

Он резко поднимается, отодвигая тарелку, идёт на выход. Я растерянно бреду за ним. Ну да – если бы хотел, рассказал бы во всех подробностях.

– Если вдруг понадобится помощь или совет – я к твоим услугам, – говорю ему на прощание.

Он лаконично кивает

– Приеду вечером помочь с переездом, – и выходит.

А я иду будить детей.

Как обещал, брат бывшего приезжает к концу рабочего дня. Я как раз собрала свой нехитрый скарб, детей. И мужчина помогает мне погрузиться в небольшой минивэн.

Приезжаем к дому Натана, в котором что-то происходит. У ворот стоит грузовик какой-то ремонтной компании, во дворе ходят незнакомые люди.

– Ага, – кивает Кирилл. – Взялся за ум. Решил починить последствия своего стресса.

– И что, часто с ним такое бывало, пока меня не было? – спрашиваю осторожно.

Мужчина невесело усмехается.

– Да, бывало. Но в основном он срывался на работе. А тут вдруг не выдержал. Но все мы имеем собственные слабости. И свой предел. Ну что, идём?

Он выходит из машины, открывает для меня дверцу. Затем начинает переносить наши сумки на крыльцо. Я усаживаю детей в коляску.

Натан выходит из дома в свежей, чистой рубашке. Улыбается мне, смотрит на детей, его глаза начинают светиться – и внутри меня дрожит что-то тёплое и светлое, как при взгляде на новогоднюю ёлку в детстве.

Натан жмёт руку брату, подходит ко мне, забирает у меня коляску, мимоходом целуя меня в макушку – такой естественный и такой тёплый жест. В груди что-то ёкает сладко. Я кусаю губы, часто моргаю. На глаза наворачиваются слезы – какая-то я эмоциональная в последнее время. Эмоциональная до невозможности. Особенно тогда, когда не надо.

– Ко мне Вероника приходила, – говорю Натанy, когда мы заходим в спальню, чтобы разместить детей. – С каким-то очередным выгодным предложением.

Мужчина зло хмурит брови.

– Ничего. Скоро она с этими выгодными предложениями будет из изолятора звонить. Если ей позволят. И то – раз в сутки, не чаще.