Мелкая река (ЛП) - Карлтон Х.Д.

Он просит меня снова затянуться. Я делаю это и получаю небольшой кайф. Боль не проходит, но теперь она кажется немного более терпимой.

— Ты поможешь мне сходить в туалет? - тихо спрашиваю я. Просить Билли об одолжении никогда не приходится бесплатно. Я знаю это, но желание пойти туда становится все сильнее.

Он забирает сигарету и сует ее в рот. Я изучаю его губы, которые обхватывают желтый фильтр. Там, где только что были мои губы. Мне кажется, что он прикасается ко мне.

— Ты уже слишком взрослая, чтобы нуждаться в помощи для посещения туалета, Ривер, - назидательно произносит он.

Моя нижняя губа угрожающе дрожит, а ощущение становится все сильнее. Мне действительно нужно в туалет. Но я не хочу пытаться встать на глазах у Билли. Он увидит, как я борюсь. Он увидит, как я плачу. Он увидит мою слабость. А потом он сделает еще хуже.

— Ладно, Билли. Не так уж мне и нужно, - лгу я. Это ложь, которую стоит сказать, если она означает, что он поверит мне и уйдет. Он смотрит на меня снизу вверх, на его губах появляется знакомая улыбка.

— Хорошо, Ривер, - повторяет он, его холодный голос звучит воздушно. — Надеюсь, ты этого не сделаешь, потому что ты наказана. Тебе запрещено выходить из этой комнаты до утра. Ты слышишь меня?

Я с трудом вдыхаю воздух, но киваю головой.

Билли улыбается мне в последний раз и выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Замки всегда были снаружи, никогда - внутри.

Как только он уходит, я освобождаюсь. Здесь холодно, может быть, это согреет меня на ночь.

Десять

Ривер

Во что, черт возьми, я опять ввязалась?

— Я не хочу слышать от тебя никаких комментариев, ясно? - требую я, глядя на него со своего места на полу.

Я выгляжу абсолютно жалко, я знаю это. Но это не мешает мне выдвигать свои требования.

Мако смотрит на меня со множеством эмоций в глазах. В них есть и грусть, и недоверие. Но самая доминирующая эмоция - безудержная ярость.

Я и ты, приятель.

— Что... он сделал? - спрашивает он сквозь едва сдерживаемый гнев. Его кулаки сжаты так крепко, что костяшки пальцев побелели.

— Ничего, ты можешь просто помочь мне, пожалуйста? – отмахиваюсь я, не желая вдаваться в подробности того, какой мудак мой парень. Это неудобно, и я не хочу услышать от него, что "я же тебе говорил". Через мгновение он опомнился и бросился ко мне.

— Осторожно, я... я сейчас не совсем чистая, - говорю я, запинаясь, как сказать, что я описалась. Он не обращает на меня внимания. Он осторожно поднимает меня на руки, но это не имеет значения. От жгучей боли в ребрах у меня захватывает дух. Я задыхаюсь от боли, и он замирает.

— Прости, детка, - говорит он. Мое сердце замирает от этого ласкового слова. Обычно боль отвлекает меня от его слов, но вместо этого я сосредотачиваюсь на этом, чтобы отвлечься от боли.

Пошло ты, сердце. Вот из-за чего я попала в эту ситуацию. Очевидно, оно не знает, о чем говорит.

С огромной болью он поднимает меня на руки и несет к своей машине. Мне никогда в жизни не было так стыдно. Так сильно, что хочется выскочить из кожи и исчезнуть. Не успеваю я сдержаться, как мои руки закрывают лицо, а рыдания вновь сотрясают мое тело. Мне сейчас не до боли, я просто так... злюсь. Мне так больно и стыдно. Я не могу поверить, что Райан бросил меня вот так. Не могу поверить, что он снова ударил меня.

— Я держу тебя, - шепчет он мне на ухо. — Если ты смущаешься, то у меня есть кое-что получше. Мне было семнадцать, и я просто пришел на собеседование. Я так нервничал, что у меня были газы. Но когда я пошел в туалет, я действительно обделался.

Из моего рта вырывается нечто среднее между шокированным вздохом и смехом. Болят ребра, но я слишком ошеломлена, чтобы заботиться об этом.

— Ты не обделался!

Я бы предпочла не смотреть на Мако и не думать о том, что он обделался. Он слишком горяч, а эта история просто странная. Но, похоже, она работает достаточно хорошо, чтобы прекратить мою вечеринку жалости.

— Так и есть. Я сразу же убежал, но не раньше, чем менеджер успел хорошенько рассмотреть мою удаляющуюся задницу. - у меня вырывается еще один смешок, я совершенно обескуражена тем, что он ничуть не смущен своей историей. Он смотрит на меня с кривой ухмылкой и тонким слоем веселья, скрывающим его истинные чувства. Он отвлекает себя так же, как и меня.

Он открывает дверь своего Jeep Wrangler и ловко усаживает меня на сиденье. Пока он пристегивает меня ремнем безопасности, он объясняет: — Я знаю, что тебе неудобно, но я не хочу, чтобы он вернулся домой, пока я здесь. Если он это сделает, я окажусь в тюрьме за убийство с особой жестокостью. Я посажу тебя в машину, а сам сбегаю за одеждой.

У меня нет сил спорить, поэтому я киваю. — Белье в верхнем ящике. Пижама - во втором.

Проходит несколько мгновений, и он возвращается. Сумку он, видимо, нашел в шкафу, так как она висит на его широком плече. Он садится в машину, и мои щеки краснеют.

Я промокаю его сиденья, и от него воняет несвежей мочой.

— Мне так жаль, - задыхаюсь я, глядя на свои влажные колени.

— Не стоит, это не твоя вина, - мягко говорит он, хотя в его словах чувствуется раздражение. — Сиденья кожаные, их легко чистить.

— Это все равно унизительно, несмотря на твою дерьмовую историю, но да, думаю, это помогает, - бормочу я, слегка улыбаясь, чтобы унять боль. Я оценила эту историю больше, чем он когда-либо узнает.

— Ты расскажешь мне, что произошло? - мягко спрашивает он, отъезжая от обочины и удаляясь от моего самого страшного кошмара.

Я качаю головой. — Не сейчас. Я просто хочу помыться, - тихо говорю я.

— Хорошо, я понимаю.

Я полностью вымылась и слегка под кайфом от обезболивающего. Когда Мако не видел, я выпила еще таблетку. Я уже на взводе, и мне не страшно, что я под кайфом.

Я расположилась на его плюшевом диване, а на телевизоре на пониженной громкости идет "Неделя акул". Мне сейчас не очень нравятся диваны, но этот мягкий и удобный. Мако сидит рядом со мной и следит за тем, чтобы мое тело было расположено так, чтобы причинять мне наименьшую боль.

Внимание, которое он мне уделяет... смущает. Райан просто усадил меня на диван и все.

— Тебе нужен крем от сыпи? - спрашивает он.

Он что, серьезно... Не могу поверить, что он спросил меня, нужен ли мне крем от высыпаний. Причем это сделал потрясающе красивый мужчина. Я не думала, что могу упасть еще ниже.

Кровь приливает к щекам, и я закрываю лицо руками.

— Мне так неловко, - бормочу я сквозь искусственную преграду. Его пальцы цепляются за мои руки, оттягивая их одну за другой и пропуская небольшие разряды через каждый палец. Мне не нравится ощущение его кожи на моей коже. Это слишком... хорошо.

Я вырываю руку из его хватки, но у меня не хватает смелости встретиться с ним взглядом.

— Эй, - пробормотал он, приподнимая мой подбородок, чтобы я встретилась с ним взглядом. — В том, что произошло сегодня ночью, нет твоей вины. Не нужно быть гением, чтобы понять, что ты осталась одна и не могла встать.

— Но это не значит, что это не унизительно, - ворчу я.

Он медленно кивает головой. — Я понял, видимо, моей дерьмовой истории было недостаточно. Поможет ли тебе, если я скажу, что запах мочи - это мой фетиш? - серьезно спрашивает он. Я с отвращением отворачиваюсь.

— Нет! Это отвратительно.

Он улыбается и пожимает плечами. Когда он встает и, не оправдываясь, идет в сторону кухни, я начинаю беспокоиться, что он не шутил. Боже мой, неужели это действительно фетиш?

Гостиная и кухня - это общая планировка. Дом довольно голый, но, судя по всему, он только что въехал. Несмотря на то, что дом выглядит не очень обжитым, он прекрасен. Серые деревянные полы, бледно-шафрановые стены с акцентированной черной стеной и черная мебель. Журнальный столик похож на большой камень. На кухне - черные шкафы, серо-белая задняя стенка с акцентом на шалфей и светло-серые столешницы.