– Сучара ты все-таки, внучара.
– Я тебя предупредил.
– Расслабь булки. Я жду Марийку, – это ещё кто?
– Кого?
– Ты что, паскуденыш, не помнишь свою первую любовь?
– Какую нахрен любовь?
– С которой ты на сеновалах яйца полировал, – отлично. Бывших мне ещё здесь не хватало. – Марийка Радужная. Ну она после развода уже не Радужная во всех смыслах этого слова, но кто, как не я, может скрасить будни нерадужных барышней?
– А какого хрена ей здесь делать?
– О, смотрю, вспомнил. Сисечки у неё до сих пор что надо.
– Ты-то откуда знаешь?
– Прошлым летом видел её у Женьки. Они ж соседи. Если Марийка не придёт, придется довольствоваться Веркой, эта точно придёт, – только не говорите, что это ещё одна бывшая.
– Даже спрашивать не буду кто это, – нет уж, спроси.
– Подарю тебе на новый год интеллектуальные игры. Вдруг память вернётся, и ты вспомнишь всех, с кем дружил половыми органами. Верка твоя одноклассница, тугодум. Она сейчас главный технолог на мясокомбинате. Конечно, Женя её пригласила. Как ты понимаешь, она пригласила всех, с кого можно что-то поиметь.
– Короче, я тебя предупредил.
– Сам ты "короче".
Только я хочу сигануть с места, как цепляюсь подолом платья за какую-то хрень. В панике начинаю дёргать его.
– Давно тут стоишь? – блинский блин!
– Только что пришла. Тебя искала.
– Вот что бывает, когда подслушиваешь, да, малыш? – обводит взглядом моё платье.
– Избавь меня от деток, малышей, котенков, зайчат и прочей живности. Применяй их для своих подружек.
– Для Марийки или Веры? Я, кстати, вспомнил вторую. Хочешь, расскажу кто она?
– А хочешь, пошлю тебя на три буквы?
– Уже ревнуешь, что ли?
– Отвали.
– Не дергайся. А то платье порвешь.
Не могу назвать себя рукожопой. Но почему-то сейчас, когда у этого гадёныша ловко выходит освободить моё платье, именно такой я себя и чувствую.
– Пойдём, Нервозовна, – берёт меня за руку и ведёт в сторону скопившихся гостей.
***
Шум, гам и десятки взглядов. Самое смешное, что Костя и сам не знает половины собравшихся. Только ему, в отличие от меня, почему-то весело.
– Кисунь, давай договоримся, – шепчет мне на ухо. – Хоть и хочется бухнуть, но ты не пьешь. Поняла?
– Кисунь?
– Ты котят перечисляла в табу. А киса – это взрослая кошка.
Сказала бы я ему пару ласковых, но так некстати заговорила ну очень толстая тётка ростом с Костю.
– Прежде чем сесть за столы, я бы хотела подарить молодой жене один из самых ценных подарков для женщин, – протягивает мне букет... из лаврового листа. – Лавр – это священное растение. Издавна оно считалось деревом победителя. Вкладываешь его в карман трусиков, и он защитит тебя не только от неприятного запаха, но и подлечит при необходимости твою Брунгильду, – да вашу ж мать. Куда я попала?!
– Ты имела в виду Изольду? – усмехаясь произносит Вдуев старший. Ну всё. Капец. Бабушка, только не фас!
– Матильда, Брунгильда, Изольда. Выбирайте то, что нравится.
– Ну да, всё, что на "да" ман...да, – перевожу взгляд на бабушку, а та, как ни странно, улыбается. Правда, такой улыбкой, обещающей близкую смерть.
– Вася, не отвлекай. В общем, лавровый лист в этом месте избавит от нежеланных ухажёров, но при этом сделает тебя привлекательной для одного единственного мужчины.
– То-то я три раза замужем была. Всё дело было в том, что в моих трусах не было лаврушки, – не скрывая сарказма выдаёт бабушка. К счастью, ее реплику отмечают, разве что толстушка, Костя и его дед.
– В общем, носи лавр на себе. И муж всегда будет доволен.
– Конечно, доволен. Пельмень с лаврушкой. Это же классика. Ещё можно кидануть в трусишки сальце с чесноком и горбушкой хлеба, и я буду весь твой, Мальвеночек, – подбадривающе произносит Костя, притягивая меня к себе.
– Да чего уж мелочиться, можно сразу налить в трусы борща, Мальвинушка. И все мужики будут твои, – улыбаясь произносит Вдуев старший. – А пока, Инесса, никто не подарил такую же хуету как ты, предлагаю сесть за стол и навернуть водочки.
Вот теперь и я хочу опрокинуть в себя водочку, когда понимаю, что бабушка меня не послушала и нанесла на себя свой любимый парфюм! И это он ещё не раскрылся. Желание напиться усиливается в стократ, когда гости очень быстро стали рассаживаться за стол. Для нас с Костей почему-то приготовлено два места с самого края. Напротив нас с такого же края уселся Костин дед и только моя бабушка ещё не успела примостить свой царский зад на скамейку...около Вдуева старшего.
– Чего стоим, Изольда?
– Вы не могли бы поменяться со мной местами?
– Мог бы.
– И?
– Не буду, – как ни в чем не бывало произносит Вдуев старший, отправляя в рот картофелину.
– Дед, уступи, пожалуйста, – сквозь зубы цедит Костя.
– Не буду. Я специально сюда сел, на её месте гвоздь торчит. А у меня джинсы новые.
– Ну раз новые, будут старые, – зло шепчет бабушка.
Не сразу понимаю, чем она дотрагивается до Костиного деда. Но когда его начинает потряхивать и он заваливается на бок, передо мной проносится вся жизнь. Электрошокером в мента! Это... это полная пизольда!
Глава 21
Синхронно вскакиваем с Костей со скамьи и принимаемся поднимать на миг потерявшего сознание старшего Вдуева.
– Это, скорее всего, от солнца. Перегрелись. Вам нужно в тенёк, – тараторю как дура, в надежде, что никто не заметил шокера.
Костин дед, кажется, вообще ничего не соображает и выглядит потерянным. Только сам Костя на меня смотрит осознанно и...осуждающе. Мы ведём в дом непривычно молчаливого деда, а вместе с нами идет причитающая Евгения. И только усадив деда на диван и взглянув на него, понимаю, что он все понял!
– Евгения, принесите, пожалуйста, тонометр.
Ещё никогда у меня так не дрожали руки от наипростейшей манипуляции.
– Сто двадцать на восемьдесят. Можно в космос лететь, – совершенно не своим голосом произношу я.
– Ну и отлично. Женя, иди к гостям. Всё нормально. Мы сейчас придём, – к гадалке не ходи, ждёт удаления тетки, чтобы начать разбор полётов.
– Кость, а ты принеси мне стакан воды. И мятные конфеты. У Жени они точно есть, – ну вот мы и одни. Раз, два, три.
– Вы как?
– Нормуль.
– Простите. Я не знаю зачем она это сделала.
– Статья 115 УК РФ, если повезёт. Если нет, то 112, с лишением свободы до трех лет. А со мной не повезёт, – и сказано это таким тоном, что не возникает сомнений о его бывшей профессии.
– Добрым и беззаботным весельчаком вы мне нравились больше.
– Будем считать, что я притворялся. Как будем решать вопрос, Мальвинушка?
– Извинения от бабушки подойдут?
– Нет.
– Бесплатное обследование сердца или чего-нибудь ещё?
– Нет.
– Выгуливать вашего Базилио, когда вам некогда?
– Нет.
– Уборка вашей квартиры?
– Нет. Переспи со мной. В противном случае, я посажу твою бабку, – мне это не послышалось?
– Шутите?
– Нет. Переспи со мной. Костя не узнает.
– Нет.
– Почему?
– Потому что!
– Это потому что я старый?
– Нет.
– Потому что я для тебя некрасивый?
– Нет. Вы не можете не понимать, что привлекательны.
– Это потому что у меня большой член, и ты боишься, что я тебя им проткну?
– Нет!
– Потому что у меня морщины?
– Да, блин, нет!
– Потому что ты влюблена в моего внука?
– Да, – что я, блин, несу? – В смысле, нет.
– Первое слово дороже второго.
– Ой, отстаньте от меня. И вообще, не так уж я люблю свою бабушку. Пусть посидит пару лет, ей будет полезно.
Я всякое ожидала, но точно не то, что Вдуев старший начнёт хохотать.
– Да ладно, расслабься. Я тебя просто проверял. Не собираюсь я сажать твою ведьму.
– Проверяли?
– Ага. И не собирался я тебя трахать. А если бы согласилась, я бы тебя уже ссаной метлой гнал. Одно дело – смотреть на красивую женщину и иногда ущипнуть её за зад, другое трахать то, на что глаз положил Костя. Ты давай уже хорош херней страдать.
