Я хмурюсь. Переживая за то, что оно у него вылетело, и сейчас Мясник этим воспользуется и просто его прикончит.
В голове словно зажигается лампочка, и я очень кстати вспоминаю о сигнале.
Плечо. Это сигнал. Только вот на что?
Ответ приходит сам собой. У входа слышатся крики:
— Всем лежать!
— Облава! — орет в рупор горе-ведущий, пока я стою на месте, точно олень застывший в свете фар.
Пытаюсь среди толпы выцепить глазами Бахметова, но тщетно. Заключенные ринулись во все стороны, точно тараканы. Неожиданно меня кто-то хватает за руку и куда-то тащит. Из горла невольно вырывается сдавленный писк.
— Тише ты! — шикает Баха, сгребая меня в охапку.
Накрывает рот ладонью, заталкивая за угол. Раздаются звуки стрельбы, призывы лечь на пол и сдаться.
От страха и осознания того, что в бункере вооруженные люди, внутри расползается леденящий душу противный страх. Они же не будут сейчас разбираться кто я и что я тут делаю. Проклятье! Куда я опять вляпалась?
Бахметов буквально вдавливает меня в стену своим крепким телом. Обнаженный торс горит под моими пальцами, которые я машинально выставила перед собой, когда Дамир затолкал меня в небольшое углубление в стене.
— Нас не видно? — едва слышно выдавливаю.
В ответ Бахметов качает головой. Каждый мускул в его теле напряжен. По виску стекает струйка пота, а на скуле красуется неглубокая царапина. В целом, можно сказать, что Бахметов в драке не пострадал.
Он внимательно прислушивается, а потом тоном не терпящим возражений отрезает:
— Сейчас. Пошли.
Я не успеваю испугаться. Все происходит слишком быстро. Сперва мы выходим из-за угла, резко начинается потасовка между надзирателями и зэками, снова раздаются звуки стрельбы, а мы между тем несемся на всех парах через зал к выходу.
В этом хаосе мы остаемся незамеченными, пробираемся куда-то в тайный проход и идем вдоль по темному коридору. Стрельба и крики остаются позади. До сих пор не верится, что мы остались живы. Там есть жертвы, я видела кровь и несколько лежащих на полу зэков.
Господи, я же стала участницей настоящей перестрелки! В тюрьме! Как говорится, есть что вспомнить — нечего детям рассказать.
— Ты как? — тихо спрашивает Дамир, когда мы уже отходим на приличное расстояние и уже не слышно никаких звуков, кроме нашего сбитого дыхания и шагов.
— Не знаю, — честно отвечаю, потому что, откровенно говоря, я просто в шоке.
Действую на автомате, словно превратилась в бесчувственного робота. Держу пари, это мне потом аукнется, но сейчас… Сейчас главная задача — выжить.
— Это пройдет. Забудешь все, как страшный сон. Главное, выбраться отсюда.
Когда Дамир говорит таким уверенным голосом, я ему верю. Верю, что он вытащит нас. Этот мужчина настоящий боец, и я не могла не оценить и не заметить, что все время, пока мы стояли у стены, он прикрывал меня собой, как собственно когда и бежали. Возможно, поэтому из меня вырывается:
— И тебя забуду?
Его шаг сбивается, но Дамир быстро приходит в себя. С горьким смешком произносит:
— Это уже на твое усмотрение, пташка, — выдерживает паузу в несколько секунд, чтобы добить откровением: — но если хочешь знать, я тебя не намерен забывать. Не забыл тогда, и не забуду сейчас.
Наверное моя очередь спотыкаться. Слова Бахметова достигают своей цели — моего сердца. Когда ты слышишь от мужчины, в которого немножко влюблена (а может, множко), что он тебя не забудет, то сложно остаться равнодушной льдинкой. Я таю от этого заявления, но не подаю виду.
Возможно, когда все это закончится, я позволю себе помечтать о том, как бы это было повстречайся мы при других обстоятельствах? Была бы между нами эта сумасшедшая химия? Были бы мы счастливы? Он бы забирал меня с работы, а я бы готовила нам ужин?
Темный коридор заканчивается, Дамир толкает небольшую ржавую дверь и спрыгивает на пол, помогает мне и мы оказываемся в «главном» коридоре. Освещенном и недалеко от моей камеры.
— А теперь быстро переодеваемся, берем вещи и сваливаем. Делаем все тихо, без нервов и максимально быстро.
Киваю головой, мол, поняла. Бахметов не отпускает мою руку. Мы так и доходим до моей камеры за ручку. Он открывает дверь и мы заходим в камеру, в которой я провела последние дни и, надеюсь, в которую больше никогда не вернусь. Даже не верится, что у этого ада есть конец.
Вытянув из-под кровати пакет, Дамир достает оттуда вещи и кидает мне черный спортивный костюм и кроссовки. Переодевшись, перекладывает вещи в рюкзак, кидает фонарик и впихивает телефон со словами:
— На всякий случай. Если что-то случится, ты сможешь позвонить в полицию или мне. Там забит мой номер. Мы можем разделиться, меня могут… — он не договаривает, отводит взгляд, а потом твердым голосом заключает: — в общем, на всякий случай. Держись всегда рядом, не отставай и, Женя, если я скажу тебе оставить меня и бежать, то ты оставляешь и бежишь. Тебе ясно? Без лишнего геройства.
Бахметов смотрит пристально, давая понять, что не шутит и говорит абсолютно серьезно.
Смогу ли я оставить его? Смогу ли выжить без него?
— Да больно нужен ты мне, — притворно ворчу, на что Бахметов качает головой, догадываясь, что я лукавлю.
— Тогда вперед! Надеемся на лучшее, готовимся к худшему.
Чтобы разрядить обстановку, Дамир весело подмигивает и, пожалуй, впервые за несколько дней на моем лице образовывается искренняя улыбка.
Мы выходим из комнаты и двигаемся вообще в противоположную сторону от того «клуба», где проходят бои. Я мало что запомнила из этих лабиринтов, но в этом месте определенно точно не была.
Единственное, что понятно: мы не спускаемся в бункер, мы поднимаемся наверх. Ржавые лестницы, туннели, местами где-то затопленные, из-за чего нам приходится обходить. Через, должно быть, минут пятнадцать пропадает свет, и мы включаем фонарики.
Поднимаемся и поднимаемся. Ноги гудят от напряжения, но я боюсь и слова пикнуть. Буду ползти, но выберусь из этой чертовой дыры.
— Давай, пташка, последний рывок.
Дамир подтягивается на руках и вылазит на воздух из туннеля. Подав мне руку, рывком вытаскивает меня. Я сваливаюсь на колени, готовая целовать землю.
Боже, спасибо тебе! Мы за территорией колонии! Я готова пищать от восторга, не до конца веря, что все получилось. И, разумеется, по закону жанра должно было что-то случится… Все не могло пройти гладко и без заминки.
Мы уже отходим на несколько шагов от туннеля, когда из-за деревьев показывается знакомая высокая фигура. Мужчина в начищенных до блеска туфлях неспешно ступает по сырой земле. Листья шуршат под его ногами, а поза обманчиво-расслабленная.
— Далеко собрался, Баха? — невозмутимо интересуется Захар. — Признаюсь, ты меня обыграл. Как хорошо, что я быстро реагирую, правда?
Глава 22
Женя
Дамир специально становится так, чтобы загораживать меня спиной, не выказывает ни удивления, ни страха, ни злости. Он абсолютно хладнокровен, и я не могу не восхититься его стойкостью, учитывая что сама я перепугана до смерти.
Наш план катится коту сами знаете куда!
— Доброй ночи, Захар, — сдержанно отзывается Бахметов. — А ты я вижу, тоже решил прогуляться?
— Да, знаешь что-то захотелось подышать свежим воздухом. На нарах слишком жарко и душно.
И вроде говорит спокойно, но мурашки по коже бегут от одного его голоса.
— Понимаю, — участливо кивает головой Дамир, отчего челюсти Захара с силой сжимаются.
Он на грани. В ярости. Все его спокойствие наигранное. Он определенно не ожидал такой подставы. Думал, что у него с властями все на мази, но не тут-то было…
— Предлагаю прогуляться разными дорогами. Нам вряд ли в одну сторону, — сухо предлагает Бахметов, а у Захара от такой дерзости аж чуть пар из ушей не валит.
— Ты видимо не понял, щенок, с кем связался, — наступая, выплевывает сквозь зубы. — Думаешь, я не знаю, что это твоих рук дело?
