— Ну наконец-то! — громко восклицает какой-то парень, выходя из джипа.
Замечает меня и, лукаво прищурившись, растягивает на губах всезнающую ухмылку.
— Надо же, какая встреча…
Встреча? Мы встречались раньше? Не припомню…
— Раз приветствия закончились, предлагаю уже сесть, — почему-то раздраженно выпаливает Дамир.
Открывает дверь заднего сидения и подталкивает меня в спину, пока я с неприкрытым интересом разглядываю высокого парня. Черные как уголь волосы, светлые глаза и нахальная улыбка. Нет, мы точно раньше не встречались… Или же…?
Отворачиваюсь и залажу на заднее сидение, и парень дерзко замечает:
— Не узнала? Обидно.
Меня словно окатывают ведром холодной воды. Это он! Один из грабителей банка! Дрон, вот как его называл Бахметов.
Резко поворачиваю на наглеца голову. Парень понимает, что я его узнала, и делает вид, что приподнимает невидимую шляпу, на что я закатываю глаза.
Дамир захлопывает за мной дверь, и что-то говорит своему другу, подельнику? В общем, я не слышу что именно, но выглядит Бахметов крайне недовольным. Если не сказать, взбешенным.
Дрон не перестает ухмыляться от уха до уха, даже когда садится за руль.
— Все-таки узнала, — заключает, бросая на меня косой взгляд через зеркало.
— Узнала, — не скрываю я, но уже так пристально парня не рассматриваю.
— Раз обмен любезностями закончен, предлагаю свалить уже отсюда, — цедит сквозь крепко сжатые зубы Бахметов.
И почему он опять в плохом настроении? Мы сбежали! Наш план удался, несмотря на некоторые, скажем так, недоразумения.
— Не кипятись, босс! — хмыкает Дрон и заводит машину.
Мы несемся по трассе, и я искренне верю в то, что меня везут домой. Пока мы не сворачиваем в какую-то богом забытую деревню и не останавливаемся напротив полуразваленного дома.
— Дамир, — напряжено зову мужчину, — куда мы приехали?
Он неохотно поворачивается ко мне и, избегая прямого взгляда, отвечает:
— Нам нужно схорониться на день.
— Ты сказал, что отпустишь меня!
Боже, неужели это еще не конец?
— Где, по-твоему, я должен был отпустить тебя? — зыркает на меня волком. — В лесу? На трассе? Сейчас гребаных шесть утра, Женя! Нас до сих пор может искать Захар. И, поверь мне, когда я говорю «нас». Нужно переждать хотя бы сутки, пока все не уляжется и не получится.
— Что не получится? — цепляюсь за последние слова, точно утопающий за соломинку.
Как же меня достала эта недосказанность! Такое ощущение, что если он мне хоть что-нибудь расскажет, то обеднеет на десять миллионов долларов.
— Ты обещал!
— И я сдержу свое обещание, черт возьми! Я отпущу тебя, когда пойму что это безопасно.
— Единственная опасность в моей жизни — это ты, — резко выпаливаю.
Особенно, для моего сердца. Но, конечно, это я оставляю для себя. Ни за что не признаюсь, что втюрилась в этого напыщенного болвана.
Бахметов долго и пристально сверлит меня глазами, прежде чем издает горький смешок и холодно отрезает:
— Скоро все закончится и ты сможешь забыть меня, как страшный сон.
Выходит, громко хлопая дверью и ставя точку в нашем разговоре.
— Зря ты так с ним, пташка. Он многим для тебя рискнул, — обращается ко мне Дрон.
— Он рисковал, потому что ему от меня что-то нужно, — сухо кидаю.
— То, что ему нужно, он мог получить и без тебя, — припечатывает парень, после чего тоже выходит из машины.
В моей голове полная каша. И то что Дамир темнит, не помогает. Я получаю информацию по крупицам. Понятное дело, что он мне до сих пор не доверяет, но мог бы хоть немного делиться дальнейшими планами относительно меня. Его планы и дела меня не интересуют.
Ладно. Вру. Интересуют, но этот интерес лучше действительно не удовлетворять, потому что тогда… Тогда я потеряю себя.
Глава 24
Женя
Дом оказывается маленьким, но чистым. Всего одна комната с одной кроватью и печь на дровах, которую Дамир с Дроном растопили, чтобы нагреть воды помыться.
— Что это за дом? — оглядываясь, в какой-то момент интересуюсь я.
— Моей прабабки, — отвечает Дрон. — Она, кстати, ведьмой была.
По коже пробегают холодные мурашки. Не очень верю во всю эту мистику, и тем не менее… Как-то жутко находиться в доме ведьмы.
— Она умерла прямо на этой кровати, — указывает рукой на лежанку, а у меня, коснусь, челюсть до пола отвисает.
— Перестань ее пугать! — сердито шикает Бахметов на ухмыляющегося, точно Чеширский кот, друга. — Он шутит, Женя. Это действительно дом его прабабки, но никакой ведьмой она не была и умерла в больнице.
Вот кретин!
Зло зыркаю на Дрона, на что тот лишь весело подмигивает. Все ему шуточки… Как будто мне не хватило стресса за все эти дни. Я еще не разглядывала себя в зеркало, но, держу пари, на моей голове появились первые седые волосы.
— Аня просила тебе передать, если ты снова вляпаешься в неприятности, она тебе голову оторвет.
Прислушиваюсь к словам, хоть это, должно быть, и некрасиво. Аня это…? Его сестра?
— Не сомневаюсь, — на лице Дамира появляется добрая усмешка. — Она это может. Передай, маленькой, что все неприятности скоро закончатся.
— Передам-передам, — кивает головой Дрон. — Могу и поцелуй, если нужно.
— О, боже! Заткнись! — с мученическим стоном отзывается Бахметов. — Когда ты напоминаешь о том, что залез под юбку моей сестры, мне хочется оторвать все твои причиндалы.
Дрон и его сестра встречаются? И что это за имя такое — Дрон? Скорее всего, это прозвище.
— Вряд ли Анюта это оценит!
За дерзость парню прилетает подзатыльник. Парни разражаются хохотом, а я не могу оторвать глаз от Бахметова. Таращусь, точно завороженная.
Впервые вижу его таким расслабленным и настоящим. Без грозной гримасы и колючего взгляда. Сейчас он в зоне комфорта. Все-таки я ошиблась. Тюрьма это место не для него. Разумеется, он не отбыл положенный срок и преступление есть преступление, однако… Дамир не из тех, кто приживется в колонии. Многие после первого срока идут на второй. К сожалению, статистика удручает. Однако Дамир бы точно не пошел. Если бы со своим волевым характером и неумением подчиняться вообще выжил. Таких там не любят.
— Кажется, у нас есть слушатели, Баха, — покосившись на меня, произносит Дрон.
— Она знает про Аню, — хмыкает в ответ.
— Ты ей доверяешь?
Вопрос повисает в воздухе. Дамир не спешит отвечать. Снимает закипевшее ведро с печи и, махнув мне рукой, мол, за мной, небрежно кидает другу:
— Не твое дело.
Мы выходим из дома, проходим несколько метров и останавливаемся напротив старенькой покосившейся бани. Дамир заносит туда ведро и проводит «инструктаж».
— Холодная вода в бочке, — указывает рукой, — полотенце тут висит, свет вот, — нажимает на выключатель, и зажигается одинокая лампочка. — Если что-то понадобиться, кричи.
Он уже хочет развернуться и уйти, но я неожиданно даже для самой себя хватаю мужчину за локоть и выпаливаю:
— Я знаю, что ты мне не доверяешь, Дамир. У тебя есть на это право. Ты считаешь, что я тебя предала. Я считаю, что исполняла свой гражданский долг. Зря ты не ответил своему другу правду.
Наверное за меня говорит обида. Ведь я многим пожертвовала. Поверила ему, доверилась, несмотря на весь риск и недомолвности, а он… А он все еще не простил меня, хотя прощать меня по сути не за что.
Отпускаю его и уже хочу уйти, но Дамир не дает. Притягивает за талию к себе и горячо шепчет прямо в губы:
— Проблема в том, что после вчерашнего я тебе доверяю, пташка. Не хочу доверять, но ты вынула из меня всю душу. Залезла под кожу. Как бы я ни старался держаться от тебя подальше, это выше моих сил. А ты… — он криво усмехается, — ты просто хочешь домой. И удерживать рядом с собой я тебя не в праве. И не буду.
Бахметов меня отпускает и просто уходит. Словно бежит от меня, от своих откровений.
На ватных ногах разворачиваюсь и захожу в душ. Купаюсь долго, словно оттягивая момент своего возвращения в дом.
