Выбери меня (СИ) - Муратова Эля

Непонимающе качаю головой.

— И как ты предлагаешь нам дружить? Если мы и минуты не можем прожить, не покусав друг друга.

Он хохочет, задрав голову назад и слегка обнажив ровный ряд своих белых зубов.

Залипаю на его дёргающемся в такт кадыке.

Успокаивается. Потирая переносицу двумя пальцами, переводит на меня взгляд.

— Зато нам никогда не будет скучно вдвоём.

— О дааа, — язвительно. Придвигаюсь ближе к столу. Уперев локти в поверхность, бегаю глазами по его лицу.

— Тогда, в доме Алёны и Лёши. Ты поцеловал меня. Зачем? — задаю вопрос, который мучает меня вот уже несколько месяцев.

Серёжа смотрит на меня без улыбки.

— И ты ответила.

Смутившись:

— Это был рефлекс.

— Правда? — явно иронизирует надо мной.

— Абсолютная, — припечатываю. — Так зачем ты сделал это, Серёж? Если ты таким образом представляешь себе дружбу между нами…

Он резко наклоняется ко мне, отзеркаливая мою позу. Наши пальцы на столе почти соприкасаются.

— Просто хотел кое-что проверить.

— Проверить? — недоумеваю. — И что же ты хотел проверить?

— Я был влюблен в тебя по уши, знаешь? Когда был пацаном.

— Я догадывалась, — глухо.

— Когда ты стала моей… — его голос едва заметно срывается. — Когда это случилось между нами, я был просто невероятно счастлив.

Кровь бьёт набатом мне в уши. Андрей говорил мне то же самое когда-то. Серёжа продолжает:

— Потом ты уехала. Перед этим как следует отрезвив мои юношеские фантазии.

Порываюсь ответить ему, но он останавливает меня поднятой вверх ладонью.

— Дай мне закончить мысль. Если ты хочешь опять извиниться, то не надо. Я уже давно простил и забыл. Поверь.

Киваю покорно. Мол, продолжай.

— Это было нелегко, конечно. Всё-таки первая любовь…

Добавляет после паузы:

— Первый секс. Такое просто так не стереть из памяти.

Молчу, уперев взгляд в центр стола между нашими ладонями.

— Но время лечит, — усмехается горько. — Всё проходит. Прошло и это. Тогда, на крестинах я в этом убедился окончательно.

Резко поднимаю на него глаза. Он это серьёзно?

Серёжа качает головой, как будто подтверждая сказанное.

— Мне надоело, что эта дурацкая ситуация стоит между нами. Если уж я забыл, то почему ты не можешь сделать то же самое?

Кручу в голове слова Елены Евгеньевны, сказанные на одном из последних сеансов. Она говорила о том, как важно уметь прощать. Других, и прежде всего — себя. Если Серёжа смог вот так, по-взрослому, изложить мне всё… Почему я не могу сделать то же самое?

— Хорошо, — мой голос слегка хрипит, когда я протягиваю ему свою руку. — Значит, без обид?

— Без обид, — подтверждает, уверенно пожимая мою ладонь. От нашего контакта мурашки тонкой струйкой бегут по позвоночнику. Отмахиваюсь от этого странного назойливого ощущения.

Смотрю ему прямо в глаза. Наверное, впервые в жизни открыто и честно. Он отвечает мне таким же точно кристально ясным взором.

Некоторое время сидим так, сцепившись руками и взглядами, пока нас неожиданно не прерывает возня, начавшаяся за шторкой.

— Сюда нельзя. Это закрытая зона, — узнаю голос бармена Паши.

— В смсли нлзя?… — кто-то пьяно вторит ему в ответ. — Я бстренько. Тока посмтрю и фсё.

— Нельзя, — Паша явно упирается, второй раз за вечер вынужденный оборонять вип-кабинку.

— Псти, я скзл!.. — Пашиному противнику всё-таки удаётся победить. Он заглядывает за шторку.

С удивлением узнаю в нарушителе нашего спокойствия Тиму. И когда он успел так набраться!?

— О. Вт ты где, — пьяно улыбается мне.

Отцепляюсь от Алёхина, всё ещё держащего меня за руку. Вытянувшись во весь рост, в два счёта оцениваю разворачивающуюся передо мной картину.

Решение приходит мгновенно. Зотову явно пора на боковую. Говорю, стараясь сделать свой голос спокойным:

— У меня всё хорошо, Тим. Правда.

Тима слегка пошатывается. Упирается ладонью в проём.

— Я уже иду. Ты не мог бы подождать меня там? — киваю туда, откуда он пришёл. — Я приду через минутку. И мы поедем домой. Окей?

Тима лыбится. Повторяю чуть настойчивее:

— Подожди меня там, Тим.

Наконец он кивает, выдавая нужную мне реакцию. Молчаливо обращаюсь к Паше, застывшему статуей чуть поодаль. Красноречиво смотрю на него. Мол, помоги. Тот, слегка закатив глаза, фыркает. Осторожно тянет Тиму за рукав в направлении выхода.

— Пошли, братан…

Зотову не остаётся ничего, кроме как покорно плестись следом.

Оборачиваюсь к Серёже. Он смотрит на меня исподлобья. На лице — ни тени прежней открытости. Цедит сквозь зубы:

— Это и есть твой друг?

Не обращаю внимания на сарказм в его голосе. В данный момент мне совсем не до этого.

— Да! И сейчас мне нужно срочно отвезти его домой. Пока он не отрубился прямо здесь! — улыбкой пытаюсь сгладить ситуацию. Судя по нахмуренным бровям Алёхина, у меня это выходит не очень. Ай, ладно! Потом разберусь.

— Рада была повидаться, Серёж, — говорю примирительно.

Он откидывается на спинку дивана. Ловко вкрутив стик двумя пальцами, жмёт кнопку айкоса. Смотрю на него, ожидая элементарных слов прощания в ответ.

Он выдаёт лишь сухое, как занозы на плохо отшлифованной доске:

— Счастливо добраться. Домой.

Мысленно махнув рукой, разворачиваюсь на выход, слегка взбешённая этим его ядовитым тоном. В последний момент бросаю едкое:

— Курить вредно, в курсе?

Алёхин делает глубокую затяжку. Длинно выдыхает струю дыма в сторону.

— Не вреднее, чем бежать от собственных нереализованных желаний.

Мне дико хочется хлопнуть дверью прямо сейчас! Со всей дури, чтобы посыпалась штукатурка. Но там лишь… дурацкая шторка.

На пути к ожидающему меня в общем зале Зотову безуспешно стараюсь успокоиться. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Тьфу ты!

Ну что за невыносимый человек!?

Нам никогда не будет скучно вдвоём. Бла-бла-бла… Мысленно передразниваю Алёхина.

И ничего я не бегу. Что за бред!?

Глава 23

Игры взрослых детей

Новогодние праздники я провожу с родителями в посёлке.

Я как будто возвращаюсь в детство. Напитываюсь только ему присущим спокойствием и лёгкостью.

Мы с мамой лепим целые подносы пельменей и вареников с картошкой. И потом варим их зимними вечерами, сидя в натопленной кухне с работающим фоном телевизором.

Желания выбираться на лыжи у меня почему-то нет. Обычно я каждый сезон езжу на местную горнолыжку. Но не в этот раз. Сейчас мне хочется не скорости и экстрима, а простого уюта и домашнего тепла.

Мы гуляем с мамой по до боли знакомым мне улочкам родного посёлка. Снег скрипит под нашими ногами. Когда я, не удержавшись, падаю в свежий сугроб, раскинув руки в стороны, мама лишь смеётся. И не говорит мне обычное: «Встань, а то застудишься».

В один из праздничных дней я навещаю свою сестру. Приношу машинку на радиоуправлении для подросшего Егорки. В прошлом году у Даши родился второй сын, которого назвали Саввой. Сейчас ему несколько месяцев.

Нам особо не удаётся поговорить наедине, так как маленький требует много внимания. Но я и рада. Мне не очень хочется сейчас откровенничать. Даже с сестрой.

Мне кажется, что люди, легко заимевшие детей, никогда не поймут таких, как я, которым всё даётся с трудом. И это не плохо, нет. Просто… как есть.

После визита к Даше я заезжаю в местный супермаркет. Он — чуть ли не единственный на весь наш посёлок. И считается своего рода местом для круглосуточных тусовок. Проще говоря, здесь собираются все.

Когда я тянусь на верхнюю полку за пакетом нужной мне муки, меня неожиданно окликают сзади.

— Ирин? Ты?

Моментально узнаю голос своего бывшего — Саши. Вот принесла же нелёгкая…

Оборачиваюсь. На моём лице нейтральная вежливая улыбка. С такой я обычно приветствую продавца на кассе.

— Добрый вечер.

Это действительно он. Выглядит так, словно его пережевали и выплюнули. Жизнь явно на нём потопталась. Лишний вес, отёкшее, осунувшееся лицо. Потухший взгляд. В нём мало что осталось от того, прежнего Саши, с которым я встречалась почти полжизни назад.