Растворяюсь в тебе (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

— Потому что я не перестаю думать о ней с тех пор, как мы познакомились.

— Шэй тебе нравится?

— Она мне более чем нравится.

Блондинка изучает мое лицо с сосредоточенностью ястреба на дереве, ищущего мыШэй в кустах. Я позволяю ей это делать. Мне нечего скрывать.

По крайней мере, если речь идет о Шэй.

Во время нашего противостояния Эмилиано говорит: — Понял. Это pinche puto¹⁰.

Мы с Челси поворачиваемся, чтобы увидеть на экране замедленное изображение Дилана, достающего из кармана брюк крошечный пузырек. Он прячет его в ладони. Когда бармен ставит перед ним два напитка, Дилан проводит рукой по одному из них, быстро дает чаевые, затем забирает оба напитка и отворачивается.

— Гуэро уже делал это раньше. Он хорош в этом.

Глядя на экран блестящими глазами, Челси тихо говорит: — Это был не GHB¹¹ и не рогипнол. Он подействовал слишком быстро. Я думаю, это был кетамин.

Я согласен, но мне интересно, откуда она знает.

— Ты работаешь в правоохранительных органах?

— Я медсестра скорой помощи.

Это объясняет закаленные в боях нервы.

— Сюда едет врач, чтобы осмотреть ее.

— К вам едет врач? Нет, ей нужно в больницу.

— Если она попадет в больницу, ее проверят на наркотики.

— Именно так.

— Будет составлен полицейский отчет.

— Это именно то, чего мы хотим!

— Нет, это не так. Позволь мне объяснить, почему.

Поджав губы и раздув ноздри, Челси пристально смотрит на меня. Она бросает взгляд на Шэй, спокойно лежащею на диване, затем снова настороженно смотрит на меня.

— Я слушаю.

— При приеме на работу Дилан прошел тщательную проверку. Через этот процесс проходят все. Если отдел кадров обнаружит в вашей биографии хоть намек на неподобающее поведение, вы не получите работу. Я говорю о судимостях, а также об арестах, которые не привели к осуждению. Обвинения, которые были выдвинуты, но сняты. Судебные иски. Мировые соглашения. Залоги. Кредиты. Рекомендации. Образование. Профили в социальных сетях. Все.

— К чему ты клонишь?

— Дилан чист как стеклышко.

— Он подонок! Ты же видел эту запись! Мы отдадим его в полицию, и его посадят в тюрьму!

— Может быть. А может, и нет. У него нет судимостей. Никакого криминального прошлого. Он — обходительный мужчина европеоидной расы с располагающей внешностью. Судебная система исторически снисходительна к таким людям, как он. И он может позволить себе нанять очень хорошего адвоката. В лучшем случае его приговорят к нескольким годам, но, скорее всего, он не проведет в тюрьме ни дня.

Челси молча обдумывает это в течение минуты.

— Общественные работы, а не осуждение.

— Да. А это значит, что он может сделать это снова.

Она отворачивается, упирает руки в бедра и молча смотрит на Шэй, сидящую на диване. Затем снова поворачивается ко мне.

— Полагаю, есть альтернатива.

— Да.

— Что именно?

— Я позабочусь о нем.

Челси насмехается.

— Что, ты переведешь его в почтовое отделение?

— Нет. Я не об этом.

— Тогда что ты имеешь в виду?

Я пристально смотрю на нее, но молчу.

Она поднимает брови и смотрит на Эмилиано.

— Он серьезно?

— Как сердечный приступ, mami.

Челси оценивает меня, оглядывая с ног до головы. Затем она снова складывает руки на груди и качает головой.

— Ты позаботишься о нем.

— Ты слышала, что я сказал.

— Как я об этом узнаю? Это будет в новостях? Местный бизнесмен похоронил отморозка в пустыне?

— Этого не будет в новостях. И это не будет в пустыне.

Через мгновение она смеется.

— Ты шутишь.

— Ты знаешь, что это не так. Но если это поможет тебе чувствовать себя лучше, можешь так думать.

Когда блондинка лишь стоит и смотрит на меня в недоверчивом молчании, я говорю: — Позволь задать тебе вопрос, Челси. Сколько девушек прошло через вашу «Скорую помощь» в состоянии Шэй?

— Ты знаешь ответ на этот вопрос.

— А сколько жертв изнасилования? Жертв нападений? Жертв домашнего насилия?

Ее челюсть сжимается. Она сглатывает. Ее голос становится тише.

— Ты тоже знаешь ответ на этот вопрос.

— А сколько мужчин, надругавшихся над всеми этими женщинами, понесли заслуженное наказание?

— Несколько.

— Слишком мало. Большинство из них ходят пешком, и жестокость усиливается, пока кто-нибудь не умрет.

В ее глазах вспыхивает гнев, а голос повышается.

— И что? Ты какой-то мститель-миллиардер, который днем подсчитывает цифры, а ночью борется с преступностью?

— Я не борюсь с преступностью. Я решаю проблемы.

Челси вскидывает руки вверх.

— О, ради Бога, это просто смешно. — Она поворачивается к Эмилиано. — Ты слушаешь этого сумасшедшего?

Он поворачивается в кресле и смотрит на нее, задумчиво перебирая в пальцах свое золотое распятие.

— Не все, кто совершает плохие поступки, выглядят как плохие люди. Так же, как и не все, кто хорошо выглядит, являются хорошими. Нет ничего черного или белого. Весь мир — это лишь оттенки серого, mami. Мы все в этом спектре.

Она резко отвечает: — Отлично. С одной стороны у меня чокнутый богач, а с другой — философ-гангстер.

— Бывший гангстер. Но посмотри, например, на себя. Ты очень милая, как кукла Барби, красивая улыбка и идеальные волосы. Но у тебя есть когти, не так ли? Под всей этой красотой скрывается дикая зверюшка, которая перережет горло человеку за то, что он обидел ее подругу, и будет прекрасно спать по ночам.

Челси медленно поворачивается и смотрит на Шэй. На ее лице появляется странное выражение.

— Возможно, я буду спать плохо. Но я буду спать.

Звонит мобильный Эмилиано. Он отвечает на звонок, слушает, затем отключается.

— Док здесь. Прислать его?

Мы с Челси смотрим друг на друга.

— Это зависит от тебя.

— Если я откажусь?

— Мы отвезем ее в больницу.

Она долго смотрит на меня, потом выдыхает и кивает.

— Хорошо, босс. Мы сделаем все по-твоему. Но если ее состояние ухудшится, она сразу отправится в скорую.

— Согласен.

Сидя рядом с Шэй на диване, Челси осторожно поглаживает ее руку. Я прошу Эмилиано привести доктора. Он выходит из кабинета, закрывая за собой дверь.

Не отрывая глаз от Шэй, Челси говорит низким голосом.

— Однажды у моей младШэй сестры был такой Дилан. В колледже. Мистер Популярность, все считали его таким замечательным. — Она делает паузу, чтобы смахнуть прядь волос с бледной щеки Шэй. — Но у нее не было такого человека, как ты, чтобы присмотреть за ней. Она проснулась на следующее утро вся в крови, в синяках и лишь смутно помнила, что было накануне. Слава Богу, она не могла вспомнить все. В том состоянии, в котором она была, он жестоко обращался с ней так, как она не хотела знать.

Ее голос понизился еще больше.

— Конечно, никто не верил, что это было не по согласию. Она была книжной девочкой-стипендиаткой. Он был звездным спортсменом. Ему бы и в голову не пришло навязываться кому-то вроде нее, верно? Он мог выбирать из множества девушек. Но дело в том, что таким парням, как он и Дилан, не нравится выбирать. Им нравится принуждать. Они не дают выбора, они отнимают его и получают от этого удовольствие. Так что, что бы ты ни планировал сделать с этим куском дерьма Диланом...

Челси поворачивается и смотрит на меня. В ее глазах блестят непролитые слезы.

— Сделай так, чтобы ему было больно.

— Обязательно. Обещаю.

— Хорошо.

Через некоторое время я спрашиваю: — Как сейчас твоя сестра? Она полностью выздоровела?

— Эшли покончила с собой в годовщину нападения.

— О, черт. Мне так жаль.

— Мне тоже. Ей было восемнадцать лет. Еще ребенок. Он украл ее невинность, он украл ее репутацию, а потом он украл всю ее жизнь. Все ее будущее. И он ушел от наказания. Теперь он женат. У него две дочки.

Она снова поворачивается к Шэй. Берет ее ослабевшую руку и нежно сжимает. Ее голос твердеет.