Растворяюсь в тебе (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Я рассматриваю его огрубевшие костяшки пальцев, помятые брюки, пятна на рубашке.

— Ты толкнул его.

— Да.

— В яму, которую ты вырыл?

Он перестает расхаживать и смотрит на меня, но не отвечает. Его синие глаза бездонны.

— Коул?

— Да?

— Что случилось с Диланом?

После минутного колебания он заговорил. Его голос смертельно мягок.

— Он уволен.

Мы смотрим друг на друга через всю комнату. Я думаю о Челси, о том, как она смотрела на меня, когда я проснулась. Темнота в ее глазах. Решимость, как будто мы преодолели рубеж, с которого уже нельзя вернуться.

Я помню, как Коул коснулся ее плеча, когда она уходила. Взгляд, который прошел между ними, словно они делились секретом.

И я понимаю, что быть уволенным Коулом — это совсем другой уровень, чем тот, с которым может справиться его отдел кадров.

Я жду шока, страха или любой другой негативной эмоции, но единственное, что я чувствую, — это облегчение от того, что мне больше не придется иметь дело с этим мерзавцем Диланом.

Одна дверь закрывается, другая открывается, и теперь мы с Коулом находимся в другом месте, не там, где были раньше.

На общей территории.

Странно, но мне кажется, что я наконец-то нашла свою точку опоры.

Я тихо говорю: — Они узнают. Полиция. Что бы ты ни сделал, они узнают.

Коул не понимает, что я имею в виду. Увлажнив губы, он отводит взгляд. Его голос становится хрипловатым.

— Ты хочешь поговорить с ними. Я понимаю.

— Нет, послушай меня. Меня не волнует Дилан, меня волнуешь ты.

Он вскидывает голову и молча смотрит на меня, его глаза пылают.

— Камеры наблюдения зафиксировали, как ты приходишь и уходишь из ресторана. И его тоже. Если он пропал, то это лишь вопрос времени, когда полиция начнет отслеживать его шаги, спрашивать людей, куда он ходил, получать записи с дорожных камер... Почему ты так на меня смотришь?

— Тебе плевать на Дилана? — Он говорит это медленно, как будто не может поверить, его рот двигается над словами, как будто они на иностранном языке.

— Единственное, что меня волнует, — это то, что с тобой все в порядке.

Наши взгляды — это невидимая цепь расплавленного огня между нами, которая нагревает воздух, сжигая его с нетерпением. Я хочу вскочить с кровати и побежать к нему, но у меня нет сил.

— Ты плохо соображаешь.

— Знаю. Я поняла, что этот парень не тот, за кого себя выдает, в ту же секунду, как встретила его. Хищник. И мы оба знаем, что я не первая девушка, с которой он пытался это провернуть. Что касается меня, то скатертью дорога.

Коул смотрит на меня, темные брови сведены вместе, глаза пронзительны, каждый дюйм его тела напряжен.

— Если ты снова собираешься сказать, что я плохо соображаю, ты об этом пожалеешь.

В отличие от его неистовой энергии, его голос мягкий и поглаживающий.

— Я не собирался этого говорить.

— Хорошо. Челси рассказала тебе о своей младШэй сестре, Эшли?

— Да.

— И вы с Челси теперь друзья? Потому что мне нужно, чтобы вы ими были.

— Почему?

— Моей подруге должен нравиться мой парень.

Коул закрывает глаза, выдыхает и качает головой.

— У нас не может быть отношений, Шэй.

— Ты только что признался, что одержим мной. Лично я считаю, что это фантастическая основа для начала отношений.

Он открывает глаза и хмурится.

— Это не так. Это нездоро́во. И ты, как всегда, упускаешь все остальные вещи, которые не так уж и фантастичны.

— Например, что ты сделал что-то, чтобы защитить меня?

— Большинство людей сочли бы это «что-то» аморальным. Не говоря уже о том, что это незаконно.

— Я не большинство людей. Так ты подойдешь и поцелуешь меня или нет?

— Нет.

Я снова ложусь, закрываю глаза и вздыхаю.

— Наверное, это все равно не лучшая идея. У меня отвратительное дыхание.

Когда молчание затягивается, я украдкой бросаю на него взгляд. Коул стоит на том же месте и смотрит на меня со смесью недоверия и растерянности на лице.

— Что?

— Просто... — Он качает головой. — Ты и твоя подружка Челси — вы две единственные в своем роде.

— Ты еще даже не видел нас в деле. — Я снова закрываю глаза.

После еще одной долгой паузы матрас справа от меня прогибается. Сильная рука нежно гладит меня по волосам.

Коул приказывает: — Перестань улыбаться.

— Я ничего не могу с этим поделать.

— У нас не будет отношений, Шэй.

— Неважно, как строго ты пытаешься это сказать, это все равно звучит как чушь.

— Это не чушь.

— Да ладно. Ты одержим мной. Как долго, по-твоему, ты сможешь продержаться, прежде чем станешь посылать мне бриллианты, розы и писать песни о любви?

Коул издает небольшой смешок.

— Ты всегда такая...

— Очаровательная? Неотразимая? Да.

— Я собирался сказать «упрямая».

— О. Да, довольно часто. Ты также должен знать, что я невероятно нетерпелива. Это один из моих самых больших недостатков. И еще я могу быть угрюмой. Особенно во время месячных. Я говорю тебе об этом только для того, чтобы ты был готов.

Его кончики пальцев обводят линию моих волос, скулу, челюсть. Его прикосновение такое нежное, что я вздрагиваю.

— Я не могу завязывать отношения, Шэй. Моя жизнь слишком...

Когда Коул молчит слишком долго, я спрашиваю: — Беспорядочная?

— Опасная.

Открываю глаза и смотрю на него. Он смотрит на меня сверху вниз, его глаза полны эмоций, он так чертовски красив, что это ошеломляет. И от того, как он смотрит на меня, мое сердце начинает стучать.

— Чем опасна твоя жизнь?

— Просто опасна.

— Ты не скажешь мне?

— Я не могу. Это подвергнет тебя риску.

— Какому риску?

Он не отвечает. Просто наблюдает за тем, как кончики его пальцев обводят мою бровь, затем следуют за изгибом уха.

— В тот вечер, когда мы встретились, ты сказал, что только что расстался с девушкой.

— Это было другое.

— Значит, ты можешь с кем-то встречаться, просто не со мной.

— Это политика компании.

— Твоя семья владеет этой гребаной компанией.

— Вот почему еще важнее, чтобы мы соблюдали правила.

— Ты сейчас шутишь? Ты же знаешь, что половина людей в этом здании трахается друг с другом.

— И все же. Это политика компании.

— Еще раз об этом заикнешься, и я дам тебе прямо в нос.

Коул внезапно наклоняется и зарывается лицом в мои волосы. Он глубоко вдыхает, затем выдыхает и удовлетворенно вздыхает. Его плечи расслабляются.

Я обхватываю их руками и прижимаюсь щекой к его щеке, понижая голос до шепота.

— Теперь все изменилось. Неужели ты думаешь, что после этого мы сможем снова игнорировать друг друга на работе?

— Мы должны попытаться.

— О, правда? То, как ты нюхаешь мою шею, говорит об обратном.

— Не упрямься. Оставь это.

— Нет. Прости.

— Ты не сожалеешь.

— Ты сожалеешь, а я — нет.

Коул прижимается ближе, просовывая руки под мое тело, чтобы крепко прижать меня к своей груди. Мы лежим так какое-то время, просто обнимая друг друга, пока он не говорит: — Я должен дать тебе отдохнуть.

— Нет, ты должен доставить мне оргазм.

— Черт возьми, женщина.

— Перестань пытаться контролировать меня. Ты знаешь, что я выиграю.

Коул отпускает меня и встает. Затем, видимо, чтобы размяться, он снова начинает расхаживать взад-вперед. Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на него, пока не начинаю уставать.

— Привет. Красавчик.

Он бросает на меня напряженный взгляд искоса, но не перестает расхаживать взад-вперед.

— Как насчет этого? Давай не будем называть это отношениями. Вместо этого мы назовем это ситуативной связью.

Его взгляд мрачнеет.

— Хорошо, это не обязательно как-то классифицировать. Мы никак не будем это называть. Это будет То, Что Должно Оставаться Безымянным. И мы будем очень осторожны в офисе, чтобы никто не узнал. Я даже притворюсь, что ненавижу тебя. Все мне поверят, потому что ты просто ужасен.