Мне становится тяжело.
Она жует и глотает, а затем улыбается мне.
— Видел бы ты свое выражение лица сейчас, красавчик. Это что-то новенькое.
Мне нравится, что она называет меня красавчиком. Нравится, как она бросает мне вызов. И то, что она не боится меня, хотя должна была бы, ведь я дал ей более чем достаточно поводов для этого.
Мне нравится все, что я видел в этой странной, упрямой женщине. И если я не буду осторожен, то вскоре увязну слишком глубоко, чтобы отпустить ее.
Сам того не сознавая, я целую ее.
Шэй прижимается своим телом к моему и целует меня в ответ, не уступая мне в страсти, и трется грудью о мою грудь. Я держу ее голову в своих руках и наслаждаюсь ее ртом.
Когда поцелуй заканчивается и мы оба тяжело дышим, она шепчет: — Я нуждалась в этом уже несколько недель и не переставала думать о тебе с той ночи, которую мы провели вместе. Я столько раз заставляла себя кончать, думая о тебе. Представляла, что мои пальцы — это твой язык, и каждый раз, когда я достигала кульминации, я выкрикивала твое имя.
Я вздыхаю. Как она может быть такой совершенной?
Но мне нельзя отвлекаться. Ей нужно отдохнуть и поесть, а также восстановиться. А вот что ей не нужно, так это чтобы я лапал ее, как того хочет эгоистичный монстр похоти внутри меня.
Глядя мне в лицо, Шэй твердо говорит: — О чем бы ты ни думал, прекрати это.
— Я подумал, что мне нужно дать тебе отдохнуть.
— Как я уже сказала, прекрати. И не рычи на меня. Ты меня не запугаешь.
Стараясь не улыбаться, я хмурюсь.
— Тебе нужна еда, Шэй.
Потираясь об меня, она вздыхает: — Так накорми меня.
— Я не это имел в виду.
— Я знаю, что нет. Черт, я никогда не думала, что наблюдать за тем, как мужчина борется со своим желанием ко мне, может быть так горячо.
Запустив руку в ее волосы, я сжимаю пальцы в кулак и держу ее голову неподвижно, глядя ей в глаза.
— Ты. Будешь. Есть. Понятно?
— Конечно. Знаешь что?
— Что?
— На мне нет трусиков.
Маленькая дьяволица точно знала, что это со мной сделает. Мы смотрим друг на друга, пока мой член пульсирует.
Значит, это война.
Вызов принят.
Я беру со сковороды еще один кусок яичницы и подношу его к ее губам. Шэй мгновенно открывает рот и принимает его, отчего мой член снова пульсирует. Когда она проглатывает и обсасывает мои пальцы, я выдыхаю. Затем она просовывает руку мне между ног и нежно сжимает мой твердый член.
Когда я в качестве предупреждения крепко сжимаю ее волосы, она шепчет: — Я обещаю, что буду хороШэй и больше ничего не буду делать.
— Ты лжешь.
— Да. Накорми меня еще яйцами, пожалуйста.
Сердце колотится. Голова раскалывается. Мои яйца болят. Как будто у Шэй есть кнопка, которая управляет моим адреналином, и она нажимает ее снова и снова.
Я беру со сковороды еще одну порцию яичницы. Когда она открывает рот, то проводит рукой вверх, сжимает головку моего члена, затем снова проводит по всей длине. Она жует и глотает, все это время глядя мне в глаза.
Вынимаю пальцы из ее рта и ослабляю завязки на халате. Он распахивается, обнажая ее грудь, мягкий живот, изгиб одного пышного бедра.
Я смотрю на ее твердые соски, слушаю ее прерывистое дыхание и наблюдаю за пульсом, трепещущим у основания ее красивого горла, и понимаю, что то, чего я хочу от нее, — это действительно опасная вещь.
Я хочу владеть ею душой и телом.
Даже больше этого, я хочу, чтобы она владела мной.
Хочу быть единственным мужчиной, который заставляет ее смеяться, единственным мужчиной, который заставляет ее пульс биться, единственным мужчиной, который трахает ее. Тем, кто вытирает ее слезы и держит за руку. Тем, кто заботится о ней. Тем, о ком она мечтает, с кем ссорится и мирится. Тем, кому она обещает себя. Тем, кого она любит больше всех на свете.
И то, как сильно я хочу всего этого, поражает меня.
Я не такой.
Или, по крайней мере, не был таким, пока не встретил Шэй.
Я резко отстраняюсь. Затем запахиваю ее халат, завязываю пояс на талии и беру ее на руки.
Когда я несу ее обратно в спальню, она вздыхает.
— О, смотрите. Мистер Темный и Бурный вернулся.
— Тебе нужно отдохнуть. Вот этим ты и займешься. — Пройдя через дверной проем спальни, я несу Шэй к кровати и осторожно укладываю на матрас. Затем натягиваю одеяло до самого подбородка.
Она смотрит на меня с явным разочарованием и качает головой.
— Ни слова. Сейчас я принесу тебе стакан воды, и ты его выпьешь. Потом уснешь. А когда проснешься, я накормлю тебя нормальной едой.
Во взгляде Шэй разочарование сменяется надеждой.
— Не такой едой. Господи. Ты еще хуже, чем я.
Она улыбается.
— Спасибо.
— Это был не комплимент.
Зевнув, Шэй закрывает глаза.
— Глупый ты человек. Конечно, это он и был.
Через несколько секунд ее дыхание замедляется. Она зевает и прижимается щекой к подушке.
И вот я стою, наблюдая, как она спит, перечисляя все причины, почему мне стоит уйти и никогда не возвращаться, борясь с собой, чтобы поступить правильно и оставить эту прекрасную женщину в покое.
Я не могу ее заполучить. Не так, как мы оба хотим. Это невозможно.
С болью в груди я выхожу из комнаты, тихо закрывая за собой дверь.
Когда снова открываю глаза, то по тому, как изменился свет, понимаю, что уже поздний вечер. Я резко сажусь в постели, сердце бешено колотится. Затем сбрасываю с себя одеяло и бегу к двери.
Как только я ее открываю, я знаю — он ушел.
Я все равно обхожу квартиру, принюхиваясь. Запах Коула витает в воздухе, призрачное напоминание о человеке, который спас меня от катастрофы.
На кухонном столе он оставил полный стакан воды. Рядом с ним на тарелке лежит сэндвич с индейкой на пшеничном хлебе, а возле — записка.
Мисс Сандерс,
Пожалуйста, съешьте сэндвич, который я для вас приготовил, и выпейте воды. Затем еще один стакан. Увидимся в понедельник утром.
Ваш,
Мистер МакКорд
О, вот как, да? Посмотрим.
Комкаю бумажку и бросаю ее в раковину. Затем сажусь за стол и запихиваю в рот сэндвич, потому что умираю от голода, и все это время думаю о Коуле. Закончив есть и допив воду, я поднимаюсь и достаю из раковины скомканную записку. Я аккуратно расправляю ее на столе, разглаживая загнутые края. Затем иду в спальню и прячу ее в ящик для нижнего белья.
Не знаю почему, но мне кажется важным сохранить ее.
Затем я звоню Челси. Она отвечает на первом же гудке.
— Привет. Ты в порядке?
— Да. А ты?
— Да.
Мы молчим мгновение. Потом она спрашивает: — Он все еще у тебя?
— Нет. Я снова заснула, а когда проснулась, его уже не было.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Лучше, чем утром. Голова больше не болит, и желудок не крутит.
— Я имела в виду эмоционально.
Я на мгновение задумываюсь, а затем честно отвечаю.
— На удивление стабильно.
Ее тихий выдох дает мне понять, как она беспокоилась обо мне.
— А ты?
— Сука, только за последний час у меня было двенадцать психических срывов. Я до сих пор не могу прийти в себя.
— Я хочу знать все, что произошло с твоей стороны с момента моего прихода в ресторан вчера вечером. Поехали.
Челси медленно вздыхает, а затем разливает чай в одном долгом, непрерывном монологе, едва останавливаясь, чтобы сделать вдох. Когда она заканчивает, у меня появляется еще больше вопросов, чем в начале.
— Кто такой этот Эмилиано? Откуда Коул его знает?
— Без понятия. Мы до этого не дошли.
— Он сказал мне, что они старые друзья и иногда работают вместе.
