Лунный свет - Арментраут Дженнифер Л.

Это было похоже на фотографию.

Картина была красива, но одновременно пугала.

Джулия нахмурилась. В нижнем правом углу полотна были две буквы, написанные белым.

— М. Д.? — прошептала она.

Она медленно повернулась к кровати.

— Это твои инициалы? Ты нарисовала это?

Мадлен моргнула.

Это, конечно, был так себе ответ, но разве могло так совпасть, чтобы в этом доме висела чужая картина с такими же инициалами? Хотя опять-таки, она могла принадлежать другому члену семьи, давно умершему предку. Джулия посмотрела на неподвижные руки Мадлен. Пальцы были длинными и изящными. Руки художника, прямо как у… Она со стоном оборвала мысль и заставила себя думать о другом.

Если Мадлен была художницей, могла ли Джулия использовать это? Существовало множество исследований об использовании искусства как способа коммуникации с пациентами, которые не могли общаться вербально. Может быть, получится что-нибудь в этом роде… Шаги прервали течение ее мыслей. Джулия, поежившись, повернулась к двери. Она ожидала, что один из братьев сейчас начнет кричать на нее за то, что она вылезла из постели.

— У меня проблемы, — прошептала она Мадлен.

Появилась тень, а затем человек, одетый в дорогой, сшитый на заказ костюм угольно-серого цвета. Это был поразительно красивый пожилой мужчина с темными волосами и серебром на висках. Он был так похож на Гейба и Девлина, что если бы она не знала об их отце, то решила бы, что это он.

Мужчина остановился прямо на пороге, взгляд того же удивительного зелено-голубого оттенка глаз переходил с сидящей Мадлен на стоящую Джулию. Человек прокашлялся, поправляя темно-серый галстук.

— Здравствуйте. Вы, должно быть, новая сиделка.

Понятия не имея, кто это, она кивнула.

— Да. Меня зовут…

— Джулия Хьюз, — перебил он, чуть улыбнувшись, и вошел в спальню. — Я много слышал о вас.

О боже.

Это могло столько всего означать.

— Значит, у вас передо мной преимущество. Я не знаю вашего имени.

— Сомневаюсь, что найдется так уж много тех, у кого будет такое преимущество, — ответил он, и, боже, это прозвучало странно. — Я Стефан де Винсент. Сенатор де Винсент.

Сенатор. Господи, она читала о нем в желтой прессе. Большей частью нехорошие вещи. Кажется, что-то о практиканте, который работал в его офисе и исчез при подозрительных обстоятельствах, как-то связанных с ним.

— Вижу, вы обо мне слышали.

Джулия надеялась, что по ее лицу нельзя было прочесть ее мысли, это было бы неловко.

— Приятно познакомиться.

Он поднял подбородок, оглядывая комнату, его взгляд плясал над головой Мадлен.

— Ну, я тут по делам и подумал, что могу навестить свою племянницу.

— Вас оставить вдвоем? — спросила она, и от этой перспективы ей стало не по себе.

— Нет необходимости. Как она?

Джулия сложила руки вместе.

— Так хорошо, как только можно ожидать.

— И что это значит? — спросил он. Его глаза, так похожие на глаза остальных де Винсентов, оставались безразлично холодны. — Что она сама дышит и сидит?

Джулия почувствовала разгорающийся внутри огонь.

— Что удивительно, учитывая, через что она прошла.

— А через что именно прошла Мадлен? — сенатор сложил руки. — Мне сказали, что этого точно никто не знает. Все, что мы знаем: она в хорошем состоянии.

Джулия нахмурилась.

— Сомневаюсь, что ее состояние можно назвать хорошим.

— Это медицинское заключение или частное мнение? Я спрашиваю, поскольку, как мне кажется, у нее потрясающее здоровье для того, кто пропадал десять лет и считался мертвым. — Он улыбнулся, но было в его улыбке что-то высокомерное. — И поскольку, я уверен, вы не осведомлены о предыдущем поведении Мадлен, прошу простить, если я немного скептичен по поводу ее состояния.

Она выпрямилась, почувствовав острую необходимость защитить эту женщину.

— Мое медицинское заключение состоит в том, что она в хорошей физической форме, несмотря на то что случилось.

— Хм-м, — протянул он с абсолютным пренебрежением. Сенатор прошел к Мадлен, и Джулия с трудом удержалась от того, чтобы не вышвырнуть его. К счастью, он остановился в нескольких футах от женщины. — Я помню первый раз, когда она убежала. Ей было шесть. Убежала с этим ее кузеном. — Он с отвращением скривил губы. — Довела мать до истерики, а ее отец беспокоился, как бы с ней не случилось что-то ужасное. Мальчики нашли их обоих, спрятавшихся в нескольких милях от поместья и играющих в какую-то игру.

— Это свойственно детям, — ответила она.

— Не этим детям. — Его взгляд поднялся от Мадлен к Джулии. — И не такого рода игры.

Она нахмурилась.

— Не понимаю, о чем вы.

— Конечно, нет. Просто будьте осторожны, Джулия. У Мадлен есть особые таланты. — Он покачался на каблуках. — Втираться в доверие. — Он бросил взгляд на дверь, поскольку послышались звуки шагов. — Прямо как у ее братьев. Особенно у ее близнеца.

Спустя несколько секунд на пороге появился Люциан. Он одним взглядом окинул присутствующих в комнате сестры, сжал кулаки.

— Что ты тут делаешь?

Джулия не была уверена, к кому обращен вопрос.

Ответил сенатор де Винсент.

— Я представился очаровательной Джулии и посетил свою племянницу, пока ждал возвращения Девлина.

Люциан перевел взгляд на Джулию, и ничто в его лице не говорило, будто он поверил дяде.

— Все в порядке?

Сжав губы, Джулия кивнула, а сенатор повернулся к Люциану.

— Конечно, — сказал он, — с чего бы что-то было не в порядке?

— Ты это серьезно спрашиваешь? — спросил Люциан.

— Не будь дураком. — Сенатор похлопал Люциана по плечу, направляясь к двери. Остановившись, он склонил голову в сторону Джулии. — Было приятно познакомиться.

Джулия ни за что на свете не сказала бы того же. Кажется, сенатор знал это, потому что ухмылка его стала шире, а потом он ушел.

Люциан с минуту смотрел на пустой дверной проем, потом повернулся к Джулии:

— Чего он хотел?

— Он сказал… — Джулия оглянулась на Мадлен. Та все еще пристально смотрела на картину. — Он ее проведывал.

Люциан фыркнул.

— Он говорил тебе что-нибудь?

Не желая усугублять то, что и так уже казалось напряженными отношениями, она покачала головой. Кроме того, она не была уверена в том, что именно имел в виду сенатор.

Она хотела бы знать, была ли правдива история побега Мадлен, но проявила достаточно мудрости, чтобы не спрашивать об этом сейчас.

— Он не такой дружелюбный, как вы и Гейб.

Люциан склонил голову.

— Я даже рад это слышать.

— Я тоже.

— А как ты себя чувствуешь? Мне стоило наведаться к тебе раньше, но не было возможности.

— Я в порядке. — Она почувствовала, что по какой-то глупой причине щеки ее горят, и быстро посмотрела в сторону. — Голова уже почти не болит.

— Полагаю, у тебя она непробиваемая, — поддразнил он.

— Мои родители бы с этим согласились. — Не иначе как посредством какой-то темной магии, она обнаружила, что снова пялится на него.

Боже, он был так красив, что ее сердце трепетало. Часть ее все еще не могла поверить в то, что случилось между ними. Прошла пара дней, и все это казалось нереальным. Скорее каким-то жарким сном, но воспоминания о том, как его твердый член прижимался к ее ягодицам, невозможно было отбросить.

— Кажется, вы немного покраснели, мисс Хьюз.

Она и сама это чувствовала.

— Джулия. Вы можете называть меня Джулия.

Он просто улыбнулся.

Джулия прокашлялась. Поскольку он был тут и еще не наорал на нее, она решила спросить о картине.

— Эту картину нарисовала Мадлен?

Люциан обернулся через плечо и посмотрел на полотно, помолчал секунду.

— Да, это одна из ее картин.

— Она много рисовала?

Он кивнул.

— Красивая. И немного жуткая.

Легкая улыбка мелькнула в уголках его губ.

— У Мадлен был кошмарный вкус, когда дело доходило до картин.

Джулия немного зависла, когда он поднял руку, проведя пальцами по волосам, а его рубашка натянулась на бицепсе.