Дикие птицы - Эдвардс Миранда

– Что это?

Эктор поджимает губы и оглядывается. В баре были лишь вдрызг пьяные парни и несколько официанток. Вряд ли кто-то знает, кто такой Эктор. Возможно, они думают, что он мой приятель. Если он пришел с секретным поручением, то никто об этом и не догадывается.

– Ты читала документы и послание от М? – вопрос Эктора звучит натянуто. Он опускает взгляд, смахивая невидимую пылинку с джинсов.

– Нет, – растягиваю я, а рука перестает натирать барную стойку.

Желудок скручивается в тугой узел, и все тело пронизывает предчувствие чего-то очень плохого. Чего-то, что может уничтожить меня, раздавить, как жука. Я уже зашла очень далеко. Просто вернуться на верный путь, к своей жизни не получится.

Что же такого требует М, если Эктор сам на себя не похож? Возвращение домой уже не кажется таким уж приятным. Когда я окажусь в своей комнате, мне придется столкнуться с новым дерьмом неизвестного масштаба.

– Мне заранее жаль, – Эктор кидает на меня сочувствующий взгляд. Встряхнув плечами, он подталкивает ко мне пакет. – Считай это попыткой задобрить тебя, hermana. Открой.

Беру сверток, отрываю скотч и заглядываю внутрь. Мои глаза расширяются, а рот открывается со звуком «о». Тошнота подступает к горлу. В пакете нахожу две пачки денег сотками. Примерно десять тысяч. Охренеть. Но главное не деньги, а шесть упаковок лекарств для бабушки.

– Черт, а я и правда в дерьме? – бормочу я тихо, но Эктор все равно слышит.

Парень нервно проводит рукой по уложенным волосам.

– Тебе придется взять пару отгулов, – меняет тему Эктор. – Это, скажем так, страховка, что на вы с Антонией благополучно перенесете… временные трудности.

Прижимаю пакет к груди и чувствую, как к глазам подступают слезы. Эктор хороший парень, знаю, но его подарок заставляет меня разорваться на две части. Одна безумно благодарна ему за щедрость, а другая гадает, что же такое мне предстоит сделать, если даже ему стало стыдно.

– Спасибо, – выдавливаю я, крепко сжимая пакет.

Эктор кивает и заглядывает в мои глаза.

– Как Антония? – его голос едва слышен на фоне музыки. – Может быть, я могу сделать что-то?

Качаю головой и горько усмехаюсь.

– М тебе и так открутит голову за подобное нарушение приказов, – Эктор морщится, понимая, что я права. М не стоит знать, что он помог мне. – Так что нет, мы справляемся.

Ложь стала такой же вредной привычкой, как курение. Когда друзья спрашивают, куда я пропадаю, я вру, что беру дополнительные смены, а сама бегаю по поручениям М. Бабушке постоянно повторяю, что не устала. Себе твержу, что выберусь из этой истории целой и невредимой.

– Тогда я пойду, – Эктор кивает в сторону выхода. Развернувшись, он делает несколько шагов от стойки и вдруг останавливается. – Лили, я честно пытался отговорить М от этой затеи.

Эктор уходит из бара, оставив меня в полном бардаке. Вскоре расходятся и парни с мальчишника. Вернее расползаются. Доделываю свою работу в баре, прощаюсь с персоналом и уезжаю домой, подавляя желание забыться этой ночью в постели Джейсона. Мне нужно узнать, что за подлость от М ждет меня.

«Наверное, это не самое худшее».

Такой была моя первая мысль, когда я начала читать досье. Но чем дольше я вникала в суть поручения, тем отвратнее себя чувствовала. Должна отдать должное, конкретно мои обязанности полностью законные, однако…

– Черт возьми! – откидываю документы в сторону и устало потираю глаза.

Из одной папки выпадает фотография, и я не могу не взглянуть на нее. На мужчину, которого должна каким-то образом влюбить в себя, а затем уничтожить.

Хватаю письмо от М и читаю в десятый раз:

Николас Кинг. Даже мысленно произносить его имя стыдно. Конечно, я и раньше слышала о нем. Он один из братьев, правящих в Штатах. Лос-Анджелес – его резиденция. Западное побережье – его территория. У М не получилось договориться с Николасом Кингом мирным путем, и я должна сделать все, чтобы он позволил «Lágrima» и другим бандам картеля М распространять свой товар.

Не в силах сдержать дрожь поднимаюсь с постели и начинаю наворачивать круги по своей комнате. Как же мне хочется позвонить М и Эктору, наорать на них и выпотрошить обоих. Я не соблазнительница, не та женщина, перед которой мужчины расстилаются ковриком. Я не смогу влюбить в себя мужчину, являющегося объектом вожделения тысяч девушек. Мне известны одна из слабостей Николаса, его планы и будущие шаги. М хочет, чтобы я пользовалась гнусными методами, чтобы заполучить его внимание.

Пусть я и незнакома с Николасом, никто не заслуживает такого. Даже если у меня получится очаровать его, обрести хотя бы какое-то влияние на его действия и спасти бабушку, я буду чувствовать себя последней гадиной.

И не стоит забывать, что Николас в любой момент сможет меня разоблачить. Иметь дело с ним и с его свирепой семьей, возможно, даже хуже, чем навести на себя гнев М. Мой прокол не сулит мне ничего хорошего.

Беру фотографию в руки и до боли прикусываю внутреннюю часть щеки. Николас красив до неприличия. Скулы словно выточены самым искусным скульптором, а его волосы цвета пшеницы всегда идеально лежат. Даже кожа Николаса ровнее, чем у всех моих знакомых женщин. Его телу бы позавидовал сам Аполлон. Крепкие мышцы, широкие плечи, мускулистые бедра и узкая талия. Николас сложен идеально. А эта улыбка? Она способна заставить любую женщину скинуть трусики за рекордное время. Николас – тип каждой, и спорить с этим бессмысленно.

Бабушка, увидев его, сказала бы держаться от него подальше. Николас привык оставлять за собой дорогу из разбитых сердец. Как бы мое не оказалось в его списке.

– Что ж, принц, посмотрим, кто кого.

С тяжелым вздохом прячу все документы и прочие бумаги под матрас и наконец-то ложусь спать. День и так был долгим, но следующие недели обещают быть еще хуже.

Глава 2

Николас

– Меня зовут Николас, и я алкоголик.

Алкоголик с восемнадцатилетним стажем в свои тридцать четыре года. Больше половины жизни я пил, нюхал и курил всю дрянь, которую мог найти. Наверное, единственное, до чего я не докатился за эти годы, была игла. Мешать кокс с виски? Легко. Героин? Нет, я не такой. Никогда не любил шприцы, катетеры и прочее колющее дерьмо. Делает ли меня лучше тот факт, что мои вены не тронуты иглой и что я никогда не жег ничего в ложке? Нет. Я зависимый, и это не изменится.

Раньше я бы никогда не признался в своей болезни. Даже в свои трезвые периоды я был упрямым, как мул, и твердил, что в любой момент смогу остановиться. Каждый раз, когда Росс заталкивал меня на реабилитацию, я притворялся, что выношу урок и пытаюсь исправиться. Ради старшего брата, которому трепал нервы долгие годы. После центров я держался какое-то время, а потом снова начинал пить. Все начиналось с бокала вина после рабочего дня, а потом я глушил бурбон на завтрак. Наркотики не всегда возвращались в мою жизнь. Но когда мой нос вновь оказывался над белой дорожкой, я совсем терял контроль.

Я полностью чист три года и четыре месяца. Каждый день трезвости дается мне с трудом, и легче не становится. И не станет никогда.

Оглядываю людей на собрании АА и тяжело вздыхаю. Открывать свою душу незнакомцам тоже никогда не станет чем-то приятным и привычным. Но и отрицать, что собрания не помогают, глупо. Разговор с теми, кто понимает тебя, помогает удерживать подобие контроля над зависимостью.

– Что ж, две недели назад я летал на свадьбу брата, – начинаю я. – Сидеть рядом с алкоголем было… нормально, честно. Не скажу, что мне не хотелось выпить совсем. Но со мной был другой брат. Он бы засунул мне бутылку в задницу, если бы я косо взглянул на нее.