(не) Моя доярушка (СИ) - Боровик Анастасия

Идём с Толиком к ним. Маша в руках держит банку с огурцами, парень рядом с ней молча слушает Серёжу.

— А это вам огурчики, сама катала, — слышу звонкий голосок. Пухлые, гладкие ручки передают банку спортсмену.

— О, класс, спасибо. Я тоже огурцы катаю. Ты какой рассол делаешь? — спрашивает Серёжа, а я нервничаю. Он и тут у нас молодец — огурец. Ему явно надо было бабой родиться. Всё умеет. Хотя его огурцы вкусные, сам ел. Точно надо с Беллой свести, в доме огурцы всегда будут. Или лучше мне с Машкой побыстрее замутить, а там, глядишь, и на помидорчики договоримся.

— А вот и они, — говорит Серёжа и хлопает меня по плечу.

Я смотрю на сельского мачо, и такое ощущение, что на фразу «а вот и они» он готов сорваться, как питбуль, и вгрызться мне в шею. Немного страшно, но, видимо, не Толику, который поддал пива.

— Мария, добрый вечер! Как здорово, что ты пришла. И друга пригласила, молодец, — радушно встречает их друг.

— Борис, — строго произносит мужчина.

— Борыс, кыс-кыс, — верещит Толик, а мы с Сергеем смотрим на него как на полоумного. Ну хотя бы в глазах моей бомбиты теперь не только я идиот.

Борис продолжает смотреть на Толика, как на мясо, и, кажется, дрыщ всё-таки это замечает. Поднимает руки и смеётся:

— Шутка.

— Да он у нас шутник, — подтверждает Серёжа и приглашает всех к нам.

— Зенки протри, малахольный, и за шутками следи, вдуплил? — сурово припечатывает сельский мачо. Кажется, Толик вдупляет, покорно качает головой.

— Маш, ну их, айда на танцы? — спрашивает её Борис, а она улыбается ему и отвечает:

— Я с парнями обещала посидеть — не комильфо обманывать. Позже дойду. — Она бросает это и вздыхает.

— А где тут танцы? Мы тоже можем прийти, — говорит Толик, а я только согласно киваю, как собачка на переднем сиденье в машине.

— Прямо по дороге клуб. Придёте, скажите, что к Лютому, вас впустят, — заявляет Боря, и я опять киваю головой.

— Клуб? Я хочу танцульки! — вмешивается в разговор с разбега моя сестра Белла, прыгая одновременно на Толика. Борис видит мою сестру, и, кажется, его улыбочка дёргается, правда, больше похожа на звериный оскал.

— Никакого тебе клуба, — говорит Серёжа, переставая улыбаться, и настороженно смотрит на Бориса.

— Сами разберётесь. Я поскакал жариться. Машка, если что, звони, цифры знаешь, — сообщает парень и уходит по тропке в сторону клуба.

Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая небо в красные тона. Доярушка оглядывается вокруг, пока все молча разглядывают её. Неловкая пауза затянулась, а я решил, что сейчас тот самый момент, чтобы признаться.

— Маш, а я банку помыл от молока, давай отдам.

Глава 3

Мы сидели за столом. Я оказался рядом с Машей и радовался, предвкушая близкие касания. Но тут успел и дрыщ подсуетиться. Хотя места уже не было, он умудрился втиснуться. Я предложил пышечке шашлычку, а Толик сразу начал накладывать ей салат в тарелку. Вот это мы гостеприимные! Остальные, правда, странно смотрят на нас, видимо, понимают, что не просто так мы добренькими стали. Да что там говорить, все оценили большую грудь моей бомбиты, и поэтому впервые хочется занудно, как Серёжа, поступить, спрятать от всех свое сокровище.

— Маша, тебе не холодно? Может, принести куртку? — спросил я. Тут же думаю, где бы её размера куртку мне найти, чтобы на её аппетитную пятерку налезла. Может, ветровку свою дать? Не нравится мне, что на мое добро глаза все разинули.

— Да мне жарко, что в пот бросает, — говорит моя зазнобушка и проводит своей пухлой ручкой по шейке.

Скорей бы нас уже вместе в пот бросило, — срываюсь я в мыслях и, тяжело выдыхая, сажусь обратно. Тянусь к вину. Надо выпить и Маше налить, глядишь, и вечер пойдёт иначе.

Папа всегда говорил: «Хочешь, чтобы женщина была доброй, помой посуду и налей ей вина».

Тяну бутылку к её стакану, но она уверенно закрывает ладошкой.

— Не пью.

— Понял, — говорю я, — тогда ешь, — и она мне впервые по-доброму улыбается.

— А это я люблю, — говорит она.

— Заметно, — отвечаю я и поздно понимаю, что сказал не то, что собирался. Теперь на меня смотрят не с улыбкой, а с проклятием. Только дружка моего не проклинай, может, он тебе еще понадобится, молю я. Её взгляд сейчас мне напоминает взгляд Бориса, опасный и тяжёлый. Интересно, кто он ей? И, видимо, интересно не только мне.

— А это кто, твой друг? — спрашивает Толик.

— С детства вместе росли, дед попросил довести до вас, — отвечает она.

— Ну вы там с ним, — я показываю два указательных пальца, которые трутся друг о друга. Кажется, я снова сказал что-то не то.

— Нет, он просто друг, — говорит она и обиженно отворачивается к Толику, полностью игнорируя меня. Они все весело смеются с Серёжей, и Маша зовёт Бэллу посмотреть на корову, а может, и подоить.

Ко мне подсаживается Алинка. Она садится так близко, что приходится подвинуться ближе к моей доярушке. Я-то рад, чувствую тепло и мягкость её тела, а она, зараза, ведет плечиком, как будто ей это неприятно. Не знаю, что делать... Её пухлая ручка аккуратно берет куриный кусочек шашлыка и затаскивает его полностью в рот. На заднем фоне что-то спрашивает Алинка, но меня уже нет. Я смотрю, как её пухлые губы двигаются, щеки раздуты, а на розовых губах светится масло от шашлыка. Маша поворачивается ко мне и смотрит своими голубыми глазами, проникая по всему телу дрожью. Она наклоняется ко мне, и я аж забываю дышать. Я открываю рот, чтобы ей сказать, как рад её видеть, но не успеваю. Она протягивает мне салфетку и тихо сообщает:

— У тебя слюна пошла, на, вытри.

И всё. Я ещё никогда не был так близок к провалу. Смотрю и боюсь увидеть отвращение в её глазах, но она лишь умиляется и тихо говорит:

— Ну ты смешнЫй, кудрявый.

СмешнЫй, смешной, да какая разница. Это же, наверное, хорошо? Значит, нравлюсь? Или это как «хороший ты, но отдамся другому, зализанному Толику или суровому БорЫсу»? Выдыхаю.

— Ну что, идём на танцы? — спрашивает Бэлла. — Я с Сережей договорилась, пойду в джинсах и закрытой кофте.

— Иногда мне кажется, что это он твой брат, а не я, — сообщаю без настроения.

— Идём, конечно! Мария, прошу, — отвечает Толик и предлагает пышечке руку. Она встаёт и идёт с ним.

— Танцы! — голосят все вокруг. Девочки идут в дом побыстрее накраситься и одеться. Парни набирают банки пива, а я просто сижу и думаю, стоит ли мне пыжиться или просто воспользоваться доступной Алинкой.

Идём гурьбой по дороге. Бэлла тащится рядом с Толиком, а он с ней весело болтает. Рядом с ними идёт Маша, что-то тоже весело рассказывает, а мы с Серёжей идём молча и смотрим на них. В руках у меня та самая помытая банка, сгорбился и иду. Серёжа хлопает меня по спине:

— Ты же решил спортом заниматься, выпрямись.

— Чего так больно? — ругаюсь я.

— Да не знаю, что-то настроения нет, — говорит мне друг, и я его понимаю. Настроение сейчас взять пышечку и сбежать куда-нибудь на сеновал, звёзды ей показывать, а не идти на местную тусовку с сельскими, где можно и по морде отхватить. До сих пор чувствую лицо Бориса и взгляд нападения, это он еще не знает о моих планах залезть под юбку, а то я бы уже лежал побитый и кричал Серёже: «Брось, брось, да не меня, а ружья брось!» Смеюсь, и Белый смотрит на меня странно, поднимая брови.

— Маркуша, ты там случаем не влюбился?

Я ошарашенно смотрю и начинаю бегать глазками туда-сюда, разглядывая всех вокруг, потом толкаю каменную глыбу в лице Серёжи, но вместо этого чуть не отлетаю сам, а спортсмену хоть бы хны. Смеется еще, правда, не как Толик с издевкой, а с каким-то пониманием. Всё-таки Серёжка хороший, иногда мне кажется, что он уже отцом родился.

— Ладно, не говори. Но ты просто учти, что любой девушке нужна забота, внимание и немного игнора.

— Вот откуда он всё знает? При условии, что ни с кем никогда не встречался и влюблен не был. Может, там пришелец в нём сидит? Или какой-то дед умер и переместился в его тело? И что значит «игнора»? Почему я должен игнорировать свою пышечку, тогда она к Толику уйдет и помашет своим белым платочком вслед. И что значит «влюбился»? Злюсь я. Это просто у Серёжи в голове любовь-морковь, а у меня просто нравится, хочу увидеть её персики. И всё.