Развод. Я хочу стать мамой (СИ) - Вишневская Виктория

— Ну и не надо. Сам всё съем. А ты локти кусай, что Ленкину еду не попробовал. Хотя… может, тебе и повезло, готовит она так себе.

Закатываю глаза. Младшие братья все такие противные или это мой особенный экземпляр?

— Надеюсь хоть в постели хороша, – подтруниваю над мелким.

— А как же. Зачем мне ещё с ней встречаться, раз она готовить не умеет? — хохочет там.

— И с какой по счёту ты меня уже знакомишь? С четвёртой?

— Ну блин, я пока не нашёл ту самую. Может, Лена – моя судьба?

— Ага, как же, — фыркаю.

— Мне норм, надо всё пробовать, пока молодой. Ладно, если по-серьёзному… давай. Удачи тебе там с твоей незнакомкой.

— Пока, болван, — отрезаю, но без злости. Скорее устало.

Отключаюсь и смотрю на наручные часы. Стрелка ползёт, будто издевается. В машине сидеть уже устал, вышел на улицу. Курил бы – было бы проще. Но я такой гадостью не занимаюсь.

Надо было её в платную клинику везти, а не в этот больничный комплекс. За деньги всё сделали бы быстрее, и не пришлось бы два часа торчать в машине, считать ступеньки, ведущие к входу.

И опять вопрос – почему я ещё здесь?

Вина? Я не должен её чувствовать. Не должен.

Сочувствие? Скорее всего. Оно давит на грудь, как чужая рука.

При виде синяков на её шее внутри что-то щёлкнуло. Громко. Я всегда презирал мужиков, которые поднимают руку на женщин. П

апаша мой тоже был такой — тяжёлый, злой. Бывало, матери прилетало. Хорошо хоть ушёл раньше, чем всё перешло в настоящее, дикое насилие.

А здесь — вот оно, рядом. Синие отпечатки на тонкой коже, страх в глазах.

И какая тупая причина? Отказ в сексе.

Любишь — подождёшь. Потерпишь. Поймёшь. А не будешь избивать любимую.

И это отродье ещё на меня работало. Ходило возле меня, шило хвостом, каждое утро кофе приносило, улыбалось. Не удивлюсь, если ещё и плевал туда, думая, что никто не заметит.

Я стискиваю зубы так, что хрустит челюсть. Хочется выбить кулаком вмятину в машине.

Вдыхаю, выдыхаю. Считаю до десяти. До двадцати. Не помогает. Смотрю на двери, откуда выходят люди, но не Арина.

Уже успел отзвониться помощнику: пусть проверит этого ублюдка. Найдёт косяки — любые, договорённости, превышение полномочий. А потом — увольнение, заявление в полицию и суд. Ему полезно будет. Пусть разок посидит и подумает.

Заморочился… И всё в день знакомства с девушкой брата.

Не велика потеря, правда. Это уже чёрт знает какая. Когда‑нибудь, надеюсь, он опомнится и перестанет тащить знакомить со мной и матерью всех подряд. Натуральный потаскун. Ладно, молодой, двадцати пяти нет, пусть кутит.

Краем глаза ловлю знакомую фигуру на лестнице. Спускается медленно, держится за живот, лицо бледное, губа разбита.

Я так понимаю, он её и в живот ударил?

Арина поднимает с асфальта взгляд и смотрит прямо на меня. Лицо вытягивается, она замедляет шаг за метр.

— А вы чего… тут?

— Ждал, — честно говорю.

— Два часа? — в её глазах удивление.

Сам в шоке.

— Согласен, это было долго.

— Не надо было, — растерянно выдыхает. — И зачем?

— Садись, — киваю на тачку. — До дома подброшу. Как раз расскажешь, что врачи сказали. Обследование сделали?

— Сделали, — кивает, пальцы нервно теребят ремешок сумки. — Нужно сдать анализы завтра с утра. И к гинекологу записаться.

— Отлично, — открываю дверь и поторапливаю её взглядом сесть.

Минус одна проблема — девчонка обходит машину и садится внутрь.

Невольно оглядываю её, до этого времени не было. Сколько ей лет вообще? На вид… девятнадцать, двадцать?

— Так куда? — спрашиваю, когда она устраивается рядом, сидя будто на иголках.

— Секунду, я поищу быстро гостиницы, — тянется за телефоном.

— Домой не хочешь?

Мотает головой, прикусывает больную губу — морщится, и тут же отпускает её, видимо забыв, что там ранка.

— Правильно. Небезопасно, хоть и ключи забрала. Родные есть? – опять допытываю её.

— Папа и сестра. Но сестра живёт у него, а ему не хочу показываться в таком виде, — тихо говорит, взгляд прячет в экран.

Самому не по себе от этой раны на губе. Взгляд всё время к ней тянет, будто магнитом.

— Деньги есть хоть? — скольжу по ней взглядом с головы до ног. Одета аккуратно, чистая футболка, джинсы, но кроссовки уже протоптаны. Но обувь же не признак недостатка?

— Прорвёмся, — шепчет себе под нос.

Я чуть опираюсь на руль, слушаю, как тикает поворотник в тишине, и не понимаю, почему не могу бросить её в беде. Красивая, милая, не робкого десятка. Понравилась, что ли?

Да жалость всё это, Август. Возьми себя в руки.

— Можешь сегодня перекантоваться у меня, — вдруг выпаливаю, ворчу сам на себя тут же. Не люблю посторонних в своей квартире, не люблю чужих вещей, чужих запахов… но здесь совсем другой случай.

Она отрывает взгляд от телефона, долго смотрит. В глазах — подозрение.

– Спасибо вам за помощь, но… вы же понимаете, что я откажусь?

Её избил парень. Конечно, теперь она всех считает мудаками. И меня заодно.

– Я не гребу всех под одну гребёнку, – упрямо хмурится. – Но вас я совершенно не знаю. Вдруг усну у вас дома, а завтра проснусь где-нибудь в подвале?

– А то, что я чиновник, государственный работник, тебя не утешает? – выгибаю бровь, пытаясь шуткой разрядить ситуацию.

– Ещё хуже, – фыркает. – Дадите бабла кому надо — и поминайте меня лихом.

– Кто-то пересмотрел сериалов про девяностые, – усмехаюсь, пытаясь глядеть на дорогу.

– Власть в наше время продажная, – отрезает она, поджимая губы.

– По своему парню судишь? – спрашиваю мягко, видя, как её взгляд дёрнулся в сторону.

– Может быть.

Вздыхаю. Она настороже, как уличный котёнок — шипит, но никуда не бежит. Надо аккуратно.

– Ладно, давай так. Я правда хочу помочь. Предлагаю свою квартиру. Она большая, можем даже не пересечься. Для твоего спокойствия… могу отдать тебе свой паспорт.

Она колеблется. Смотрит на меня снизу вверх, щурится, будто пытается разглядеть ложь на лице.

– Было бы неплохо, – наконец выдыхает.

Улыбаюсь краем губ, тянусь к бардачку, достаю паспорт. Замечаю краем глаза телефон: у неё всё это время включена запись. Перестраховщица. Молчу, не хочу вгонять её в краску. Протягиваю документ — она ловко его перехватывает, листает, фотографирует со всех сторон.

– Пароль на Госуслугах дать? – не удерживаюсь от подкола.

– Не надо, – бурчит и прячет мой паспорт в сумку, будто талисман. Вот же чудачку подобрал… – Теперь можно ехать.

– Тогда везу ко мне, – уточняю, заводя мотор. Она молчит, смотрит в окно, сжимает и разжимает пальцы. Значит, согласна.

Глава 3. Арина

Я сумасшедшая, раз поехала домой к незнакомому человеку. Но мне уже всё равно. К отцу и сестре нельзя, домой тоже, а подруга так и не смогла договориться с комендой.

Гостиница — вариант. Только я недавно заплатила за свою однушку, и денег осталось немного. Занимать потом у кого-то не хочу.

Ага, и вместо того чтобы влезать в долги, еду в одной машине с заместителем министра финансов по округу. Отличный план, просто супер!

– Ты есть хочешь? – спрашивает он, не отрываясь от дороги.

– Не знаю, – касаюсь ладонью живота и вспоминаю слова врача. Сейчас нужно особенно следить за собой. Из‑за удара может начаться воспаление, и это потом плохо скажется. Нужно ещё тщательно смотреть за организмом. – Вроде нет.

Мы всё равно останавливаемся у магазина.

– Посидишь в машине или пойдёшь со мной? Надо что-нибудь купить, у меня дома не так много продуктов, – он ставит машину на ручник.

– Посижу тут, отпишусь пока подруге.

– Паспорт мой ей не забудь скинуть, – усмехается и выходит.

Я закусываю губу. А я уже скинула. Но он об этом не узнает.

Пока сижу одна, пальцы дрожат, экран телефона светит прямо в лицо. Пишу хозяйке квартиры, что это последний арендный месяц. Потом я съеду. Чтобы Кирилл не приходил и не вымещал на мне злость. Папе тоже пишу, коротко: «Я в порядке. Не пропала».