Развод. Я хочу стать мамой (СИ) - Вишневская Виктория

Август, чьё имя до сих пор вызывает у меня тихий смешок (ну правда, как в календаре!), возвращается минут через пятнадцать. Закидывает пакет с продуктами на заднее сиденье, всего на секунду смотрит на меня — как будто проверяет, не исчезла ли — и мы стартуем.

А я сама думаю? Почему не сбежала? Да некуда просто.

Через десять минут уже поднимаемся в лифте. Металлическое зеркало показывает меня бледной, глаза узкие, слегка опухшие от утренних слёз. Мне ужасно страшно, но этому мужчине почему‑то хочется доверять. Он не выглядит плохим. Спокойный, аккуратный.

Но и Кирилл не был похож на абьюзера…

– Пошли, выберешь комнату, – говорит он так просто, будто мы давно знакомы.

Квартира правда огромная. Скорее пентхаус: два этажа, большие окна, мягкий тёплый свет. В таких местах живут богачи из кино.

Он поднимается со мной на второй этаж и открывает одну из дверей.

– Здесь есть замок, закрывающийся изнутри, – показывает, как щёлкает язычок. Щёлк — и будто мир чуть спокойнее. Мило, что он это уточнил. – Либо можешь выбрать комнату на первом, но там сплю я.

– Меня устроит здесь, – киваю. Разные этажи — ещё лучше. Может, хоть посплю спокойно, а то сегодня всю ночь рыдала в подушку.

– Располагайся. Душ в конце этажа. Я буду на кухне, приготовлю что‑нибудь на ужин.

– Спасибо, – шепчу.

Он уходит первым. Я бросаю на кровать небольшую сумку, с которой собиралась к подруге, и достаю вещи для душа. Самые простые, абсолютно не сексуальные. Хочется быть невидимкой.

Тёплая вода стекает по плечам, смывает уличную пыль и остатки истерики. Потом я стою перед зеркалом и ещё минут десять тупо пялюсь в гематому на животе. Она фиолетовая, как слива. Пальцем трогать страшно.

Хоть бы обошлось… Удар был сильным, но из симптомов, о которых говорил врач, ничего подозрительного нет. Только тянет и ноет.

Так. Всё будет нормально. Обязательно.

Переодеваюсь и, почти заблудившись в этой квартире-лабиринте, нахожу кухню. Август, уже в домашнем костюме, стоит у плиты и что-то мелко режет на доске.

Чтобы хоть как-то отблагодарить его, я становлюсь рядом и помогаю: мою помидоры, подаю специи, мешаю соус. Мы разговариваем чуть-чуть, осторожно. Он не задаёт лишних вопросов, не произносит имя Кирилла — и за это я ему ужасно благодарна.

Я на полчаса выдыхаю, забывая, в какой заднице была сегодня утром.

Готовим обычную пасту болоньезе. Когда всё готово, садимся за стол. И впервые за долгий день мне становится спокойно. Как будто я пришла в место, где никто не кричит. Где можно просто есть макароны и молчать.

– А у вас не будет проблем с девушкой, если она узнает, что я здесь? – неожиданно спрашиваю.

Для одного человека квартира большая. Да и у такого красавчика вряд ли никого нет.

– А похоже, что здесь живёт кто-то, кроме меня? – он поднимает бровь, оглядывая пустую комнату. Голос его отдаётся эхом.

– Не особо… – ковыряю пасту вилкой. – Но… Вдруг из-за меня ваша личная жизнь может полететь коту под хвост. Не хочу всё испортить.

Особенно ответно на его доброту.

– Она уже давно там, – усмехается он, не глядя, накручивая спагетти на вилку.

– Неудачные отношения? – осторожно заглядываю ему в лицо.

– Нет подходящей пассии. А из-за работы искать времени нет, – пожимает плечами. Интересно, сколько ему лет? На вид не старый, но точно старше меня. Лет двадцать пять? По уму и речи ему лет сорок, как минимум.

– Найдёте ещё, – улыбаюсь и наматываю пасту на вилку. Вроде и хочется есть, запах тёплый, томатный, а кусок всё равно в горло не лезет. Заставляю себя всё-таки немного поесть, чтобы не позорно клацать зубами.

– Ты тоже, – говорит, будто успокаивая.

– Ой, нет, спасибо, – фыркаю и качаю головой. – Мне пока хватило отношений.

– Как ты в них увязалась? Не видно было с самого начала, что он… ну, ублюдок?

Грубо, но в точку. Я вздрагиваю, но даже благодарна за честность.

– А вы бы могли подумать?

– Нет.

– Вот и я – нет, – вздыхаю. – Он был совершенно нормальным. А потом будто что-то щёлкнуло. Хорошо, что мы были недолго, около полугода. Не строили серьёзных планов.

– И не обзавелись детьми, – кивает он, глотая воду.

– Я хотела, – улыбаюсь сама себе, понимая, какая я мечтательница. – Но не сейчас. Сначала надо доучиться. Потом поработать немного. А теперь ещё и мужчину нормального найти. А вы?

– Что я? Я мужика искать не собираюсь, – хмыкает. А во взгляде озорной огонёк пробегает. А не такой уж он и серьёзный, как кажется…

Я прыскаю и подаюсь вперёд, локтем едва не опрокинув вилку.

– Нет, вы планируете в будущем жениться? Или так и будете холостяком-чиновником?

– Всем хочется семьи, – он на секунду серьёзнеет. – Я не исключение. Но у моего младшего брата и то дети раньше появятся. Гуляка ещё тот. Но у него и возраст такой, весёлый.

– Братец Май, – вспоминаю его имя и улыбаюсь.

– Ну перестань смеяться, – впервые морщится он, но без злости. – Мне нравятся наши имена. Есть в них что-то… необычное.

– Мне тоже нравится, – говорю искренне, и это слышно. – Считаю, нужно продолжить семейную традицию и назвать сыновей Сентябрь и Декабрь.

– А потом меня упекут в дурку, – смеётся мужчина. Смех у него красивый, бархатистый, как тёплое одеяло. Я невольно расслабляюсь, и вдруг чувствую, как накатившие за эти дни усталость и тревога чуть-чуть отступают.

– Спасибо вам ещё раз, – вырывается у меня почти шёпотом. – Что помогли мне.

– А тебе за то, что составила компанию в этой мрачной и холодной квартире, – он поднимает бокал с водой, как тост. Мы чокаемся обычной водой.

Мы говорим и говорим; после ужина оказываемся на диване. Слова бегут лёгкими шагами, сворачивают в смешные истории, возвращаются к серьёзному. Я не замечаю, как начинаю клевать носом: а плечо моего спасителя оказывается ровно там, где надо.

Я прижимаюсь щекой, моргаю – и всё. На секунду закрываю глаза и почему-то подсознательно верю этому мужчине, засыпая рядом.

Глава 4. Арина

Наши дни

После того вечера я и сама не заметила, как мы с Августом сблизились.

Всё пошло совершенно не по плану…

Он помогал мне с больницей, разрешил пожить у него столько, сколько потребуется, пока не сойдут все синяки. Ни разу не тронул, не сделал ничего против моей воли. Был учтивым, заботливым, и это… это заставило меня ему довериться. Влюбиться. Но уже по‑настоящему.

Не сразу, конечно.

Недели через две я ловила себя на том, что прячу взгляд и одёргиваю руку при любом его прикосновении — не потому что страшно, а потому что щекотно внутри от новой, пугающе тёплой близости.

Я думала, что уеду — и наши пути разойдутся. Но Пятницкий пошёл дальше, начал устраивать свидания, взял и… пошёл в наступление. У нас ведь был договор: у себя в квартире он ничего мне не сделает.

Стоило мне съехать — этот мужчина пошёл в атаку. А я и не особо защищалась… Чувства вспыхнули у обоих.

Казалось бы, всё идеально. Но даже в этом знакомстве был подвох.

Первый год мы жили друг для друга, ловили кайф от каждого дня.

На второй — захотели детей.

Бог не давал.

Пытались ещё и ещё…

Анализы, обследования, надежды. Попытка забеременеть — и… выкидыш. Осложнения, снова безрезультатные попытки, снова одна полоска на тесте.

Мы решились на ЭКО. Подготовка, гормоны, огромный стресс для организма — и опять неудача.

У меня опускаются руки. Чувствую себя сломанной: ни забеременеть не могу, ни ребёнка выносить не смогла.

Каждый раз ненавижу себя. И его, бывшего, за то, что он сделал со мной. Тогда я всё же не смогла отделаться лишь синяками.

Тяжело вздыхаю и швыряю очередной отрицательный тест в урну. Следующий сделаю только через месяц. И то — уже ни на что не рассчитываю. В горле ком. Хочется плакать.

У меня есть работа, есть любящий муж. И я, кажется, хочу семью ещё сильнее. Я ребёнка хочу. Мамой стать. Я так многого прошу?