(Не)милая Мила (СИ) - Жилло Анна

Универ я закончила банальным трудовиком, в магистратуру не пошла. Еще на третьем курсе устроилась стажером в частную юрфирму «Кондратьев, Вахромеев и партнеры», где отработала в общей сложности шесть лет. А потом пришлось заниматься иском сотрудников к медклинике, и я поняла, что в этой области категорически плаваю. Трудовиков нас было двое, поэтому владелец фирмы без вопросов отправил меня на переподготовку по профилю «Юриспруденция в здравоохранении».

В юридическом институте при НИИ Управления я получила красивые корочки медицинского юриста, а заодно чуть не вляпалась в Любовь Всей Моей Жизни. Юра, юрист крупной сети медклиник, был на год меня младше, но чертовски хорош собой, бог в постели, да и в целом отличный парень. И что-то такое между нами начало расти и цвести, однако я вовремя сообразила, что он категорически не склонен к серьезным отношениям. Причины крылись не в банальном потаскунстве, все было гораздо сложнее и шло из детства. Возможно, хороший психолог ему и помог бы, но Юрка считал, что в помощи не нуждается.

Правда, обо всем этом я узнала позже, когда романтические отношения между нами закончились. Понадобилось мое волевое усилие, через слезы и стиснутые зубы, хотя внешне все выглядело так, словно само собой сошло на нет. Мы остались друзьями, что подтвердило постулат: дружба мужчины и женщины — это отношения будущих или бывших любовников. С тех пор прошло шесть лет, мы периодически созванивались, иногда встречались, чтобы выпить кофе или поужинать и поболтать. Юрка так и не женился, хотя недавно умудрился влюбиться в довольно противную рыжую девицу со своей работы. А я через год после нашего романа перешла в городской комитет по здравоохранению и там встретила Кота. Константина Сергеевича Езерского, на тот момент начальника юридического отдела.

И ведь не девочка была уже глупенькая, двадцать семь годочков стукнуло. Видимо, борьба с одной Любовью Всей Моей Жизни так ослабила организм, что я почти без сопротивления свалилась в другую. Мозг собрал котомку и ушел в закат, оставив себе на замену орган, принимавший решения исключительно в свою пользу. Что любопытно, на работоспособность это никак не повлияло, из чего я сделала вывод, что юридические знания и навыки хранились у меня не в мозгу, а где-то в другом месте.

Вчерашнее недвусмысленно намекнуло, что пора уже все это заканчивать. То есть давно уже было пора, а еще лучше — совсем не начинать, но поскольку DeLorean на день рождения мне никто не подарил, думать об этом не имело смысла. Зато имело смысл подумать о том, как поставить точку, но сохранить если не мир, то хотя бы товарно-денежные отношения. Полное исчезновение Кота с горизонта не слишком огорчило бы Инку, а вот мне жизнь осложнило бы. Когда привыкаешь к определенному уровню, спуститься на ступеньку ниже не так-то и просто. Я сколько угодно могла хорохориться, что справлюсь сама, но его деньги для нас точно были не лишними.

Однако гораздо прискорбнее было то, что на подвальном уровне меня все еще к нему тянуло. И то, как я вчера пялилась на его задницу, этот факт подтверждало. Сказать, что у меня было много мужчин, — сильно преувеличить, но по самцовости Кот их всех превосходил. Не считая, конечно, Юры, который стоял особняком.

Зайти в тупик мои размышления не успели: Валентина привела Инку. Пришлось подниматься и приступать к мамским обязанностям.

Ничего, сказала я себе, еще успею подумать. А может, и само как-нибудь решится.

Алексей

— Геннадьич, мамой клянусь, все забито, — обломал меня мастер Валера. — На этой неделе точно. Могу на понедельник записать.

— И мне до понедельника с лампочкой под носом ездить?

— Можно не ездить, — философски хмыкнул Валера. — В такую погоду хороший хозяин машину на улицу не выгонит.

— Ладно, пиши на понедельник, — сдался я, прикидывая, что два дня как-нибудь потерплю. В конце концов, просто горит, не мигает.

Вообще-то в такой день невезения наивно было рассчитывать на удачу, тем более к Валере, классному мастеру, записываться на ремонт или диагностику всегда приходилось заранее. Но я все еще надеялся переломить капризную фортуну в свою пользу.

Зря надеялся.

Когда уже парковался во дворе, вишенкой на торт позвонила Соня и защебетала — я так и видел ее умильную мордочку с круглыми глазами и носом-кнопкой. Еще пару месяцев назад мне это казалось пикантным, а теперь напоминало пекинеса.

— Лешенька, я соскучилась. Не хочешь приехать?

Меня бесило, когда называли Лешенькой, и ехать я никуда не хотел. Если только на лифте на пятый этаж. Разогреть что-то из наготовленного домработницей Марьяной, накатить стопарик туземака и завалиться на диван.

— Извини, Соня, я сегодня допоздна на работе.

— Ну вот, опять… — трагично вздохнула она. — Леша, а что вообще происходит?

Детский голосок в одну секунду превратился во взрослый — скандально-склочный, и я уже не в первый раз подумал: пора этот роман сворачивать.

— А что происходит, Соня? — я поставил машину на сигналку и пошел к парадной. — Я сижу в своем кабинете и работаю.

— Да?! У тебя теперь кабинет в машине? Это ведь сигнализация только что была? Пищала?

Очень хотелось ответить, что это у нее тараканы в голове голодные пищат, есть просят, потому что мозга категорически нет, но сдержался.

— Не знаю, что там у тебя пищит, а я занят. Если у тебя все…

— У меня не все, Алексей! — завизжала она так, что зафонило в ухе. — У тебя для меня в последнее время никогда нет времени.

— Сонь, как ты только редактором работаешь? — поинтересовался я, открывая дверь. — «В последнее время нет времени» — ужас!

— Ты издеваешься? Может, ты вообще со мной порвать хочешь?

Сонечка, солнышко, спасибо, спасибо! Ты, конечно, рассчитывала, что я отвечу: «нет, дорогая, что ты», а я, говнюк такой, воспользовался, можно сказать, твоим предложением. То есть предположением.

— Да, Соня, хочу. Всего доброго.

Нажал на отбой, она, разумеется, тут же перезвонила, я сбросил и, пока ждал лифт, закинул ее номер в баню. И вздохнул с облегчением, хотя, вообще-то, на душе было мерзко. Ну вот не любил я рвать отношения, даже те, которые себя полностью исчерпали. Поэтому и тянул до последнего, провоцируя противоположную сторону, чтобы не чувствовать себя потом негодяем. Не так сильно чувствовать.

Зайдя в квартиру, переодевшись и поставив ужин в микроволновку, уже знакомым маршрутом прошелся по периметру и собрал все следы присутствия Сони на моей территории. Тапки, зубная щетка, расческа, губная помада, крем для лица — вот, собственно, и все. Она редко оставалась у меня, чаще я приезжал к ней, потому что после развода очень настороженно относился к попыткам проникновения на свою частную территорию.

Все собранное полетело в мусоропровод. Эту страницу жизни продолжительностью в пять месяцев можно было считать перевернутой. Как там у Кипелова? «Я свободен, словно птица в небесах». И это стоило отметить.

Терпко-ванильный ром плохо монтировался с гуляшом, поэтому я сначала поужинал и только потом плеснул в рокс туземака, к которому пристрастился, когда был в командировке в Чехии. Кстати, в той самой командировке, которая закончилась разводом. Добавил пол чайной ложки меда и ломтик лимона, бросил кубик льда, просмаковал на языке. Мягкое тепло прокатилось по пищеводу в желудок, разбежалось по сосудам, и все сразу стало трын-трава. За что я в первую очередь и любил это возомнившее себя ромом картофельное пойло, а не только за вкус и за то, что после него не болела голова.

Завалился на диван, включил какой-то экшен, но так и не смог на нем сосредоточиться. Бледным облачком пробежала по небосклону мысль, что жизнь моя зашла куда-то не туда.

Глупости! Все так и все туда. Ну вот не прошит Леха Рокотов под семью или длительные отношения, ничего не поделаешь. Зря, что ли, говорят: «в тридцать лет жены нет — и не будет». Я женился в тридцать два, а в тридцать четыре развелся. И желания повторять этот опыт не было. Обойдусь как-нибудь другими желаниями, короткими и грешными.