(Не)милая Мила (СИ) - Жилло Анна

За двадцать лет активной половой жизни у меня скопился приличный список, хотя женщин я вовсе не коллекционировал. Просто так получалось. Легко начиналось, стремительно развивалось и быстро заканчивалось. Майя продержалась дольше всех — почти три года. Хотя если бы она мне не изменила, наверняка и эти отношения долго не протянули бы.

Почему так? Трудно сказать. Я вовсе не гнался за количеством или разнообразием. Да, любил секс, даже очень, и среди моих партнерш попадались вполне умелые и зажигательные. Но как только прелесть новизны проходила, становилось скучно. Ни одной женщине еще не удалось зацепить меня настолько, чтобы я пустил в нее корни. Во всех смыслах. Что характерно, в принципе я хотел бы иметь детей. Но не хотел иметь их ни от одной из своих женщин. Даже от Майи — видимо, чувствовал, что этот брак ненадолго.

Вот если встречу когда-нибудь такую, от которой захочу, тогда, наверно, и женюсь. Снова. И окончательно.

И, словно ставя точку в этих экзистенциальных размышлениях, прилетело сообщение от друга Егора:

«Леший, ты нас совсем забыл. В субботу играем?»

В волейбол мы с ребятами играли по субботам уже лет пять, и да, в последнее время я что-то этими встречами бессовестно манкировал.

«Играем», — ответил я, выключил телик и пошел в душ.

Глава 3

Мила

В понедельник, закинув Инку в садик, я пошла в поликлинику. Чувствовала себя по-прежнему погано, а уж видок… Вот уж точно: краше в гроб кладут. Для пущей красоты вылезла простуда на губе и рядом с носом. Однако участковая врачиха решила, что я и так просидела на шее у государства слишком долго, и выпихнула на работу.

Температуры нет, в легких чисто, давление как у космонавта. Вот и вперед — в космос. А лихорадки помажьте ацикловирчиком, девушка, все пройдет. Так и сказала — «лихорадки».

И откуда только такие врачи берутся, риторически спросил в пространство сотрудник комитета по здравоохранению.

Впрочем, хочешь не хочешь, а идти надо было. Стоило мне заболеть или уйти в отпуск, подчиненные в количестве трех штук бессовестно расслаблялись и клали на работу все возможные и невозможные болты с приборами. И сейчас наверняка наваляли такого, что разгребать придется до конца года.

Первой, кого я встретила, была Ольга. Поахала, посочувствовала, посоветовала помазать болячки чесночным соком — ну да, еще один крупный медицинский специалист!

— Не забыла, о чем я тебя просила? — добавила, когда я уже открывала дверь своего отдела.

Она о чем-то просила? Ах, да, страховщик. Могла бы и не напоминать. Я, конечно, давно забыла, но в таком злющем настроении любого могла сожрать за просто так, без всякого повода.

Поздоровалась с одним мальчиком и двумя девочками, младшей из которых перевалило за сорок, выпила стартовый кофе и села за комп. Договоры, жалобы, жалобы, договоры…

— Людпална, тебя, — Настя сняла трубку общеотдельского телефона и перекинула вызов на мой аппарат. Хотя у нас и были корпоративные симки, внутренняя АТС пока еще на пенсию не собиралась.

— Слушаю, — буркнула я.

— Людмила Павловна? — уточнил тонкий женский голосок. — Добрый день. Это «Арес-групп» беспокоит, страховая.

— Грохотов? — с трудом припомнила я. — Насчет договора?

— Рокотов, — поправила собеседница. — Да. Насчет встречи с вами.

— Завтра в первой половине дня пусть подъезжает. До двенадцати. Со всеми документами.

На самом деле документы у меня были, и я их даже успела бегло просмотреть, но Ольга ведь просила помурыжить. А уж сильно я буду зверствовать или слегка, для острастки, это зависело от моего настроения, самочувствия и от того, насколько противным окажется проситель. Все бумаги у них были составлены добросовестно, но грамотный юрист всегда найдет, к какой запятой прицепиться.

Самочувствие на следующий день у меня было на троечку с плюсом, а вот настроение на резко отрицательные цифры. Инка с утра закатила истерику, потом позвонила мама с жалобой, что нужных ей таблеток нет ни в одной аптеке. То есть добывать их должна Мила, кто же еще. А для комплекта напоролась в коридоре на Кота.

— Ну ты и сука, Люда, — прошипел он.

— Не понял, — ощетинилась я.

Ничего себе заявочки!

— Какого хера ты Надьке про Инку настучала? Я думал, она меня убьет.

— Что?! — я аж присела от злобного хохота. — Ты хочешь сказать, что она до сих пор не знала? Ой, бля… Уймись, Кот, это не я. И не спрашивай кто, не знаю. Даже не могу сказать, что сочувствую. Потому что нет.

Он выматерился крепко и ушел, я досмеяла завод и вернулась в отдел. И стало мне так паршиво, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Ну вот просто блинский блин и хренский хрен — самая русская еда. До слез.

Тут-то и принесло этого самого Грохотова. То есть Рокотова.

— Добрый день, Людмила Павловна, — он присел к моему столу, демонстрируя до ушей работу дорогого стоматолога.

— Добрый, — буркнула я, пытаясь припомнить, где его видела. Но мне по роду деятельности приходилось встречаться с таким огромным количеством людей, большинство из которых я мгновенно забывала, что попытки эти остались безуспешными.

Вообще-то, если объективно, мой визави был довольно интересным. Выглядел лет на тридцать пять, вполне ухоженно. Дорогой костюм, идеально подходящий к нему галстук, тщательно уложенные темные волосы, подпиленные ногти. Черты лица четкие, мужественные, без слащавости, но и без излишней брутальности. Глаза большие, неожиданно светло-серые, стальные.

Вот только мне абсолютно не хотелось сейчас никем интересоваться. И на правую руку — без кольца! — посмотрела вовсе не специально, а потому, что она доставала из портфеля папку с документами. Вытащив бумаги и положив на стол, страховщик перевел взгляд на меня и замер. Нет, не от восхищения. И даже, кажется, не от ужаса. Это был какой-то очень сложный комплекс, в котором явно преобладали взрослая досада и детское изумление подлостью жизни.

— Это… вы? — спросил он, страдальчески скривившись.

Похоже, мы действительно встречались, и встреча эта была не самой приятной. Но где, когда? Может, в бурной молодости? Далеко не все, что происходило тогда на вечеринках, оседало в памяти, какие-то эпизоды улетучивались из нее уже наутро.

— Простите? — выдала я нейтральную реакцию, надеясь на развитие темы и одновременно опасаясь, что это будет что-то… не самое приятное.

— Это вы простите, — Рокотов опустил глаза. — День был ужасный. Отвлекся, не заметил вас. Снег. А вы в темной куртке. И… на красный.

О черт! Да это же тот тип, который меня в четверг чуть не размазал джипом. Когда я действительно вылетела на переход на красный. И гаркнул, высунувшись из окна по пояс, на всю улицу: «Куда прешь, овца?» Я бы еще и не так приложила на его месте. А теперь вот извиняется. Потому что от меня зависит.

Фу таким быть, Алексей… как вас там? Да неважно. Ради моей визы, без которой дальнейшие трепыхания бесполезны, готов признать, что должен был уступить мне дорогу.

— Ну я сама виновата, — сказала сухо. — Смотреть надо.

— Все равно не стоило… так орать на вас.

— Ладно, — поморщилась я и открыла папку, — давайте к делу.

Алексей

В комитет Юля провожала меня как на войну.

— Алексей Геннадьевич, только, пожалуйста, без… этого самого… ну вы поняли.

— Не понял, — я и правда не влился в ее трагическую пантомиму.

— Без взяток, — сделав страшные глаза, прошептала она. — Во всяком случае, не в ее кабинете.

— Ты меня за идиота держишь? — разозлился я. — Разумеется, не в кабинете.

Я собирался пригласить эту самую немилую Милу в ресторан. Ну а там… например, вручить букет. С конвертом. Вообще-то, я так и не научился делать это изящно и непринужденно, хотя время от времени приходилось. К счастью, на серьезный срок эти взятки не тянули — не те размеры. Но все равно попасться не хотелось бы.