Не родись красивой. Манекенщица - Королева Мария

Бесспорно, ее соперницы были очень хороши собой. Но Маша едва дотягивала ростом до метра шестидесяти пяти, а эффектная Аня Данилина, наоборот, без макияжа смахивала на Жерара Депардье в его лучшие годы. Поскольку конкурс устраивало модельное агентство и предполагалось, что победительница станет одной из ведущих его моделей, на такие мелочи не могли не обратить внимание.

«Они же видели меня без накладных ресниц, — успокаивала себя Нина, — они должны заметить, что остальные претендентки хоть и красавицы, но не отвечают требованиям манекенщицы. А вдруг меня не узнают с этими ресницами… Подумают, что в финал вышла какая-то вульгарная тетка!.. И все-таки заплатили ли за Машку? Вот бы знать заранее, чтобы в случае провала не было обидно!»

Нина так задумалась, что вместо плавных па классического вальса исполнила хорошо знакомую ей ламбаду — прямо под музыку Шуберта. Она не сразу заметила, что некоторые зрители поднялись со своих мест, чтобы получше разглядеть ее танец. А когда заметила, в ужасе остановилась. «Я пропала, — подумала Нина. — Это конец, я опозорилась! Не будет никакой победы, не будет никакого агентства. В Москву поедет Машка Евко, кто б сомневался!»

Она даже не услышала, когда ведущий выкрикнул ее имя:

— Нина Орлова! Новая королева красоты, Мисс Егорьевск, Нина Орлова!

Кто-то подтолкнул ее в спину, она послушно выступила вперед. Под оглушающую барабанную дробь на ее голову водрузили корону из фальшивого золота, украшенную красными и зелеными стразами. Корона была дешевой и вульгарной, но Нине тогда показалось, что это самое красивое украшение на свете. Она тотчас же мысленно пообещала себе, что сохранит ее на всю жизнь. Тогда она еще не знала, что организаторы конкурса отберут корону, как только она покинет сцену. Так бывает на всех конкурсах — «Мисс Мира», «Краса России». Слишком уж дорогое это удовольствие — каждый год делать на заказ новую корону для королевы…

Как только отгремел триумфальный марш, на сцену один за другим начали подниматься спонсоры конкурса и члены жюри. Все они говорили в микрофон какие-то общие, ничего не значащие слова, поздравляли Нину. Один из них набросил на ее плечи симпатичный полушубок из стриженого кролика, другой вручил ей дорогие французские духи. Поднялся на сцену и менеджер модельного агентства «Феникс». Выглядел он как провинциальный учитель физкультуры — потрепанные джинсы, художественно порванные на одном колене, какая-то мятая футболка в серо-зеленых разводах. Хотя не исключено, что этот туалет обошелся ему в целое состояние. Нина знала, что все столичные модники носят потертые, выцветшие джинсы.

— Нам, должно быть, придется работать вместе. Поэтому предлагаю познакомиться, — он протянул ей руку, не обращая внимания на зрителей, — Олег Верещагин.

— Нина, — прошептала она.

Он улыбнулся и протянул ей тонкий сероватый конверт, в котором она обнаружила авиабилет до Москвы и уже подписанный контракт.

Девушка удивленно уставилась на дату в авиабилете. Семнадцатое число! Она должна улетать в Москву через два дня!

Нина огляделась по сторонам в поисках Олега Верещагина, но того уже и след простыл. Победительницу же плотно окружили какие-то незнакомые люди. Голливудски улыбающаяся Нина пятилась назад; она и не представляла себе, что толпа может быть такой агрессивно-любезной и душной. Вчера никто из этих людей и не посмотрел бы на нее, а сегодня все они хотели с ней сфотографироваться, каждый пытался поцеловать новую королеву.

Локтями расталкивая толпу, к ней прорвался корреспондент местного телевидения, совсем молоденький мальчик в смешных круглых очках.

— Что вы сейчас чувствуете? — спросил он, сунув массивный микрофон прямо ей в лицо.

— Я… Я… — растерялась Нина, — вообще-то… Я счастлива!

Олега Верещагина она нашла только вечером, на торжественном банкете. Неуверенно дернула его за рукав все той же линялой майки.

— Вы мне вручили авиабилет… И там написано, что я должна лететь в Москву уже семнадцатого.

— Ну да, послезавтра, — улыбнулся менеджер, — а восемнадцатого у тебя первый кастинг. Одна парфюмерная компания давно уже ищет свежее лицо для рекламы шампуня. Думаю, ты могла бы им подойти!

Нина вдруг поняла, что Олег был удивительно похож на молодого Мика Джаггера — тот же крупный рот, те же непослушные темные кудри.

— Но я не успею собраться… И потом, у меня четверть еще не кончилась.

— Четверть? — Он насмешливо приподнял левую бровь. — Скажи, Нина, ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Какая четверть? О школе теперь забудь. Или ты не хочешь стать топ-моделью?

— Хочу. Ну и что? Мне всего-то полгода осталось доучиться. И потом, одно другому не мешает.

Он взял ее за плечи и развернул к себе. Нине пришлось поставить на фуршетный стол пластиковый стаканчик с шампанским.

— Ниночка, скажи, а куда ты собиралась поступать после школы? — Он разговаривал снисходительно, словно мудрый учитель с нашкодившим второклашкой.

— В педагогический, наверное, у нас в Егорьевске другого и нет.

— Ну и кем ты будешь работать? Школьной училкой? Тебе это нравится — ставить двойки хулиганам с последней парты? Стареть в женском коллективе? И в лучшем случае выйти замуж за сильно пьющего учителя труда?

— Ну… — Нина растерялась, — можно переводчиком стать. У меня с английским хорошо. Твердая пятерка.

— Скажи, а много в Егорьевске переводчиков?

— Так можно в Москву уехать!

Он сочувственно посмотрел на нее и вдруг медленно произнес:

— I suggest that you should become a model!

— Чего-чего?! — вытаращила глаза Нина.

— Я сказал, что предлагаю тебе стать моделью. Это простая английская фраза, а ты ее не поняла. Подумай теперь, сможешь ли ты конкурировать с московскими переводчиками, у которых за плечами МГУ и иняз.

— Так что же делать?

Олег плеснул в ее стаканчик шампанского и улыбнулся.

— Что делать? Собирать вещи, лететь в Москву, выиграть кастинг и… стать звездой!

Поздно вечером Нина уже складывала в старенький тряпочный чемодан свои немногочисленные пожитки. Мама и бабушка суетились вокруг; обе они громко вздыхали, хватались за сердце и время от времени даже принимались плакать.

— Горе-то какое, — тоненько всхлипывала бабушка, — единственная внученька, умница, красавица едет в Москву эту, чтоб она…

— Бабуль, ну Москва же не Америка! Я буду звонить каждый день, приезжать на праздники.

— Да что уж там. Но знай: я против! Где это видано, чтобы школу бросать!

— Я закончу школу, — неуверенно возразила Нина, — экстерном.

— Каким таким екстерном? — прищурилась бабуля. — В наше время никаких екстернов не было, и ничего, нормально жили. Не то что сейчас. А все демократы… будь они неладны!

— Мама, отстань от ребенка! — заступилась за Нину Надежда Николаевна, — что ж ей, всю жизнь в Егорьевске прозябать? Она прославится, станет знаменитой, денег заработает!

— Денег! — ухмыльнулась бабушка. — Знаю я, за что эти деньги платят. Морду намажут, мини-платья нацепят — и давай задницами вертеть!

Нина с улыбкой слушала их перепалку и думала о том, что, скорее всего, ей будет мучительно не хватать ворчливого бормотания бабушки и маминых кокетливых причитаний.

Она решила взять с собой в новую жизнь только самое необходимое. Два платья, джинсы, несколько футболок. Зубная щетка. Увлажняющий крем. Туфли на каблуках, приобретенные специально для конкурса красоты. Все остальное купит в Москве. Ведь Олег Верещагин сказал, что она сразу будет сниматься в рекламе какого-то там шампуня. Наверняка за съемки в рекламе платят немало денег.

— Кофту возьми, — предложила мама, — кофту с люрексом.

— Блестящее уже давно не в моде, — возразила Нина, — сейчас все носят черное и обтягивающее.

— Глупости! — фыркнула Надежда Николаевна, — в черном и обтягивающем ты будешь похожа на кладбищенскую ворону. Я еще положила тебе тональный крем, тени для глаз и накладные ресницы.