Другой брат (ЛП) - Пейдж Тирни

— Привет, Джеймс, — отвечаю я, стараясь скрыть свои эмоции.

— Ты не против? — спрашивает он, указывая на пустой стул напротив.

— Конечно, нет, — говорю я, закрывая книгу и придвигая сумку ближе, чтобы освободить место.

Он стучит костяшками по столу, садясь. Я ёрзаю на своём месте, опуская взгляд на руки, сжимающие тёплую кружку кофе. Он откидывается на спинку стула, одной рукой опираясь на стол. Я чувствую, как его взгляд всё ещё прикован ко мне.

Он прочищает горло, прежде чем заговорить.

— Я раньше тебя здесь не видел.

Я поднимаю глаза, встречаясь с его изумрудным взглядом.

— Я не знала, что ты сюда ходишь.

— Раньше не ходил. — Он наклоняется вперёд, складывая руки на столе.

— Понятно.

Он одет не так, как обычно, когда работает, поэтому мне сложно поверить, что он просто был где-то поблизости по делам.

— Я всегда приходила сюда каждую среду утром, — говорю я.

— Я знаю.

Воздух застревает в моих лёгких, и я снова смотрю на него.

— Ты надеялся меня встретить?

Он пожимает плечами, как бы невзначай.

— Думал, что это было бы не самым плохим развитием событий.

Я заливаюсь краской от его прямоты. Его слова трогают меня так, как никогда не трогали слова Лукаса, и я не могу понять почему. Меня так тянет к нему.

— Что читаешь? — спрашивает он, кивая на мою книгу на столе.

— О, — удивляюсь я его вопросу. — Это роман.

— О чём он? — уточняет он, устраиваясь поудобнее.

— О матери-одиночке, которая переезжает в Шотландию и влюбляется в охранника.

— Звучит интересно, — говорит он, одаряя меня своей обворожительной улыбкой.

— Так и есть.

Я смущённо улыбаюсь, а потом откусываю кусочек круассана.

— Миндальный. Хороший выбор.

— Это мой любимый, — отвечаю я с полным ртом, и он тихо смеётся.

— Я тоже их люблю.

Я опускаю круассан, сцепляя пальцы в замке на коленях.

— Как продвигается музыка? Вы много играете?

Он ерзает на месте.

— Да, на самом деле. Всё хорошо. В Мейфэр Лаунж у нас теперь регулярные выступления. Приятно набирать постоянную аудиторию и привлекать людей в местное заведение. Это выгодно для всех.

— Неудивительно. Вы, ребята, замечательные.

— Спасибо.

— Пожалуйста. У вас ведь скоро прослушивание, верно?

— Да, — отвечает он, облизывая нижнюю губу. — Уже совсем близко. Мы в предвкушении.

— Могу себе представить. Это большое событие.

Он кивает, и, пока в разговоре наступает пауза, я не могу выбросить из головы его последние слова из сообщения.

«Я не хотел уходить.»

Сидя напротив, я не могу не вспоминать его сильные руки, скользящие по моему телу.

— Прости, если моё последнее сообщение заставило тебя почувствовать себя неловко, — говорит он, нарушая тишину.

Я выпрямляюсь. Неловко? Если кто и должен стыдиться, так это я. В ту ночь я была настоящей катастрофой.

— Ты меня совсем не смутил, — уверяю его. — Мне было так стыдно за своё поведение в тот вечер. И извини, что не ответила. Я просто не знала, что сказать.

— Тебе правда стоит перестать извиняться, Эйприл.

Я собираюсь ответить, когда нас перебивает официантка.

— Крепкий латте? — сладким голосом спрашивает она, хлопая длинными ресницами, глядя на Джеймса.

— Спасибо, — говорит Джеймс, улыбаясь официантке вежливо, но без намёка на интерес.

Она ставит его чашку на стол, при этом нарочито наклоняясь ниже, чем нужно, демонстрируя свою внушительную грудь. Он не реагирует на её откровенные флирты, полностью сосредотачиваясь на мне.

Улыбка официантки исчезает, её лицо выражает явное разочарование из-за отсутствия его внимания. Она быстро уходит, едва скрывая раздражение, чтобы обслуживать других посетителей.

Он отодвигает свой напиток в сторону и наклоняется вперёд.

— Как ты?

— У меня всё хорошо.

— Точно?

Я смеюсь.

— Да, обещаю. У меня всё отлично.

И это правда. На работе всё замечательно – жаловаться не на что, я обожаю то, чем занимаюсь. Анна и Джемма невероятны, мы видимся регулярно. Я даже снова начала свои утренние прогулки по средам. Раньше я делала это каждую неделю, но бросила после расставания с Лукасом. Потихоньку я начинаю чувствовать себя собой. Всё больше занимаюсь керамикой, особенно после работы. Раскрашиваю свои изделия в калейдоскопе цветов, заново открываю для себя радость лепки и создания чего-то нового. Уже заметно, как улучшились мои навыки. Я даже начала задумываться о том, чтобы попробовать продавать свои изделия на рынках. Работа с глиной напоминает мне о маме и дарит успокоение.

Похоже, он принимает мой ответ, и его губы трогает мягкая улыбка, а глаза теплеют.

— Я очень рад это слышать.

Меня осеняет мысль, и я резко меняюсь в лице.

— Подожди, ты ходишь сюда только потому, что переживал за меня?

Он вертит ручку своей кружки.

— Я хотел убедиться, что у тебя всё в порядке.

Я теряю дар речи. Полностью ошеломлена.

В ту ночь после концерта в Мейфэр он смотрел на меня так, будто видел меня по-настоящему. Возможность поговорить с кем-то, кто мог понять, через что я прохожу, вне моего обычного круга общения, оказалась освежающей в каком-то новом смысле. Но я не позволяла себе думать об этом разговоре, о том, что произошло, или почти произошло, между нами.

Я просто не могла.

Но сам факт, что он заботится настолько, чтобы приложить усилия и проверить, как я, вызывает во мне тёплые, почти жгучие чувства.

— Ты мог бы просто написать мне, — шепчу я.

— Я хотел тебя увидеть.

— Почему?

Он пожимает плечами.

— Просто хотел.

— Спасибо. Это многое для меня значит.

— Пожалуйста.

Я резко выдыхаю. Это не то, чего я ожидала – обычное утро в среду, кофе в кафе с Джеймсом.

Я краем глаза смотрю на него из-за края своей кружки.

— Это странно? – спрашиваю я.

Я не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным разговаривать со мной только из-за того, что мы случайно встретились, но в то же время я не хочу, чтобы он уходил. Несмотря на лёгкую нервозность рядом с ним, мне нравится его компания.

Хотя он не всегда говорит много, кажется, что каждое его слово имеет значение.

Мне кажется, он понимает меня, по-настоящему слушает.

Я вижу его заботливую и внимательную сторону, и это заставляет меня хотеть большего.

— Это кажется странным? — отвечает он вопросом на вопрос.

— Нет, — качаю я головой. — Не кажется.

— Хорошо.

Он делает глоток кофе, а затем ставит чашку обратно на блюдце. Наклоняясь вперёд, он постукивает пальцами по столу, задумчиво глядя на меня.

— Что? — спрашиваю я, внезапно чувствуя себя неуверенно.

— Приходи на наш концерт в пятницу.

— В эту пятницу?

Его глаза искрятся весельем.

— Да, — смеётся он. — В эту пятницу. Мы играем сет. — Он пожимает плечами. — Если хочешь, конечно.

— А что люди подумают? — спрашиваю я, опуская голову.

— Это всего лишь концерт, Эйприл.

Я внимательно наблюдаю за ним; его челюсть напрягается, а колено под столом подрагивает.

Неужели он нервничает так же, как и я?

Я киваю.

— Хорошо.

Конечно, я собиралась согласиться.

Он улыбается, и это завораживает. От его улыбки веет теплом, его лицо словно озаряется светом.

— Отлично.

Джеймс достаёт телефон из кармана и проверяет время. Моё сердце начинает биться быстрее, пока я наблюдаю, как он печатает. Мой ум мгновенно рисует сцену, от которой меня пронзает необоснованная ревность. Он пишет какой-то женщине?

Эта мысль режет по сердцу, напоминая о лжи и предательстве Лукаса. Но я стараюсь отогнать её, когда его взгляд встречается с моим.

— Мне пора. Я встречаюсь с ребятами на репетиции, — говорит он, поднимаясь. — Но было очень приятно тебя увидеть, Эйприл.

У меня нет права ревновать или думать, что он с кем-то встречается.

Это не моё дело.

Так почему моё тело так реагирует на него?