Сломленная голубка (ЛП) - Мари Кайла

— Каллум! — игриво ругает она.

Я не могу насытиться этой женщиной. Все, что она делает, заставляет мой член подергиваться в штанах. Она все еще наркотик, струящийся по моим венам.

— Ты получила свой хлеб, а теперь давай убираться отсюда, чтобы я мог по-настоящему прибрать тебя к рукам.

— Мы уже сделали заказ! Вам придется подождать еще немного, мистер, — говорит она, затем немного приспускает свою рубашку, открывая еще больше ложбинки. Я рычу себе под нос.

— Ты сейчас пытаешься меня помучить?

— Нет, конечно, нет, — невинно говорит она, когда я чувствую, как ее босая ступня проникает мне между ног под столом и начинает тереть мой и без того твердый член.

— Черт, — бормочу я.

Шорты, которые на мне, слишком тонкие, почти не защищают. Я на мгновение закрываю глаза, затем снова смотрю на нее. У нее кокетливая улыбка и страстные глаза, смотрящие на меня в ответ. Я хочу овладеть ею прямо сейчас, на этом столе, на глазах у всех, мне все равно.

Забудьте об этом. Нет. Я не хочу, чтобы чьи-то глаза видели то, что принадлежит только мне. Еще одно низкое рычание срывается с моих губ от нарастающего во мне мучительного чувства.

— А вот и вы, ребята, — прерывает нас официантка, заставляя нас откашляться от удивления и сесть как следует. Лана сдерживает смешок, прикусив губу.

— Спасибо, — говорим мы оба в унисон, и официантка уходит.

— Ах ты. Я собираюсь уделить тебе время позже, — озорно замечаю я.

Лана снова прикусывает пухлую губу и откусывает от своего бургера.

— Я не могу дождаться, — говорит она с набитым ртом. Я качаю головой и смеюсь. Черт, я люблю ее.

Мы доедаем, оплачиваем счет и выходим, держась за руки. Когда мы подходим к моему грузовику, я прижимаю ее к нему и нежно беру за подбородок, заставляя ее посмотреть на меня снизу вверх. Я целую ее крепко и страстно.

— Не думаю, что смогу дождаться, когда мы вернемся домой, — говорю я, задыхаясь.

— Давай не будем арестованы за публичное непристойное поведение, — упрекает она, но все равно кладет руку на мою твердую длину, сжимая ее.

— Мммм, ты должна это прекратить.

— Или что? — насмехается она.

Я поднимаю ее, держась за задницу, и она обхватывает меня ногами. Наши губы соприкасаются в диком неистовстве.

Наш транс нарушается, когда другая проходящая мимо пара откашливается и бросает на нас неприязненный взгляд. Я сажаю Лану обратно.

— Давай, поедем домой, пока мы еще не расстроили местных. Я смеюсь и шлепаю ее по заднице.

Я открываю нашу входную дверь, толкаю ее и отступаю в сторону, пропуская Лану первой. Лана делает шаг к двери.

— Ну разве это не зрелище? — Глубокий, слишком знакомый голос произносит позади нас.

Я смотрю на Лану и вижу, как ее широко раскрытые глаза, полные шока и страха, смотрят на человека, стоящего на нашей подъездной дорожке.

Я медленно поворачиваюсь лицом к брату.

— Коул, — говорю я с презрением.

— Я тоже рад тебя видеть, братишка. Давно не виделись. Я надеялся встретить вас двоих. Хорошее у тебя местечко, — говорит он устрашающе спокойным голосом и бросает взгляд на Лану, стоящую сбоку от меня.

— Чего ты хочешь? — Осторожно спрашиваю я.

— Чего бы я ни хотел, я не могу заполучить, и все это благодаря этой шлюхе, — говорит он, указывая на Лану.

— Коул, тебе нужно двигаться дальше.

— Как будто ты двигаешься дальше? Совсем забыл о своем старшем брате, который заботился о тебе. Который был рядом с тобой! — Его спокойствие начало быстро покидать его.

— Давай не будем повторять это прямо сейчас. Хорошо?

— Нет, Кэл, я достаточно долго ждал в тени, пока ты просто продолжаешь счастливо жить своей жизнью, как будто меня никогда не существовало.

— Коул, ты знаешь почему. Ты знаешь, почему все так обстоит.

— Ты прав. Я знаю почему. — Его полные ненависти глаза останавливаются на Лане. — Она. — Затем Коул тянется за чем-то у себя за спиной, и когда он снова вытягивает руку вперед, мой взгляд останавливается на пистолете в его руке. Паника и адреналин наполняют мои вены, делая конечности тяжелыми. Я слышу, как Лана ахает рядом со мной.

— Коул, не делай этого, — мягко говорю я, протягивая ему руку.

Он недостаточно близко, чтобы я мог с ним справиться. Я не могу рисковать. Не сейчас, когда здесь Лана.

— У меня больше ничего нет, Каллум. Она забрала тебя у меня. Эта гребаная шлюха! И ты ей это позволяешь!

— Ты должен забыть об этом, пожалуйста. Я здесь, я все еще здесь. Я все еще твой брат. Мы можем это уладить, — лгу я, пытаясь успокоить его и разрядить ситуацию.

— Нет. Слишком поздно. Ты чертовски хорошо знаешь, что слишком поздно. Для меня все было кончено в тот день, когда я попал в тюрьму. Я сделал это ради тебя, Кэл! Я пожертвовал своей жизнью ради тебя! Теперь ты выбираешь ее, а не меня, какую-то бесполезную сука! Мы должны были держаться вместе, братские узы, ты моя кровь, младший брат. — Его голос срывается, и он начинает плакать. Я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь видел, чтобы Коул пролил слезу, даже когда наш отец устраивал ему изрядную взбучку.

Коул делает еще один шаг к нам, и, присмотревшись к нему поближе, я замечаю, что он намного похудел, а его обычная ухоженная борода растрепалась вместе с волосами. У него темные круги под глазами, и он выглядит так, словно сильно постарел с тех пор, как я в последний раз видел его на Рождество.

Он начинает расхаживать по комнате, теребя волосы пистолетом, который все еще крепко сжимает в руке, постепенно становясь все более растерянным.

— Коул, пожалуйста, опусти пистолет. Прости меня, ладно? Прости, я не знал, как быть рядом с тобой. Я люблю тебя, чувак. У нас еще есть время, — говорю я, медленно приближаясь к Лане.

— Нет. Ты предпочел шлюху мне! Все кончено, братишка. Ты бы даже не получил ее, если бы не я! Я отдал тебе ее, а теперь могу забрать! — Коул поднимает пистолет и направляет его на Лану.

Нет!

Я хватаю Лану, притягиваю к себе и поворачиваюсь.

Однако пистолет выстрелил.

Я стою лицом к Лане, спиной к Коулу. Что-то не так.

— Каллум? — Раздается испуганный голос Ланы.

Наши взгляды падают на мою грудь, где кровь начинает пропитывать мою белую рубашку.

Черт.

Кажется, я больше не могу стоять. Жгучая боль заставляет меня упасть на колени, а затем я падаю.

Лана хватает меня, замедляет падение и сажает к себе на колени.

— О Боже, Каллум! Нет! — кричит она.

Она кладет руку мне на грудь и надавливает. Мир вокруг меня становится туманным. Я смотрю на Лану, на эти зеленые глаза, которые заставляют посрамиться самые яркие изумруды. Я кладу свою руку поверх ее руки, прижатой к моей груди, и использую все оставшиеся у меня силы, чтобы поднести другую руку к ее щеке, вытирая ее слезы. Вдалеке я так отчетливо слышу голос Коула,

— Кэл, черт возьми, Кэл! Я не хотел, нет, нет, нет. Что, черт возьми, я наделал! Это мой младший брат!

Я слышу звук его пистолета, падающего на каменную дорожку, а затем приближающиеся ко мне шаги.

— Кэл! Прости меня! — кричит он, падая рядом со мной. — Черт, я не хотел стрелять! С тобой все будет в порядке, младший брат.

— Каллум, останься со мной. Ты в порядке. С тобой все будет в порядке, — говорит мягкий дрожащий голос Ланы.

Я вижу панику в ее глазах. Она дрожит, а мое тело немеет. Я чувствую, что мог бы просто уплыть, если бы она все еще не держалась за меня. Я знаю, что уже слишком поздно. Я знаю, что это конец. Я чувствую, что он приближается.

— Я так сильно люблю тебя, голубка, — удается мне тихо произнести.

— Нет, пожалуйста, Каллум. Я люблю тебя! Пожалуйста, не бросай меня. Не смей бросать меня! — рыдает она, тряся меня.

— Спасибо, что любишь меня. — Мои слова с трудом вырываются наружу. Я вижу, как губы Ланы шевелятся, но не слышу ее. Мое зрение медленно закрывается, и последнее, что я вижу, — это зеленые глаза и девушку, которая показала мне, что такое настоящая любовь. Моя маленькая голубка, мой покой.