Таннер (ЛП) - Регнери Кэти

- Ты хочешь кончить? - спрашивает он, его голос хриплый и глубокий.

Да. да. Это так приятно. Да. Да...

Нет, подожди. Еще нет.

- Я хочу, чтобы ты был во мне, - стону я, заставляя себя открыть глаза и приподняться на локтях.

- Я тоже.

Он встает и открывает ящик прикроватного столика. Я уже знаю, что там есть презервативы, но не хочу, чтобы он ими пользовался. Я хочу почувствовать его — его жар, его твердость, биение его пульса в венах, каждую жилку его набухшей плоти.

- Без презерватива, - прошу я его.

- С презервативом, - отвечает он, достает серебристую упаковку и разрывает ее зубами.

- Нет, - говорю я. - Они мне не нравятся.

- Я не буду заниматься сексом без презерватива.

- Но я принимаю таблетки.

Он смотрит на меня долгую секунду, словно действительно хочет мне поверить. Затем качает головой и продолжает натягивать презерватив на свой член.

- Таннер, я ни с кем не была после того, как уехала из Монтаны, - говорю я, садясь. Мои босые ступни касаются коврика из овчины, который лежит на полу рядом с кроватью. - В апреле я проходила медицинский осмотр. Я чиста. Здорова. Клянусь. Мои таблетки вон в том ящике. Проверь. Я принимаю по одной таблетке каждое утро.

Он бросает взгляд на ящик, затем снова на меня.

- Откуда ты знаешь, что я чист?

- Ты ведь сказал, что у тебя давно не было.

- Кто знает, что имелось в виду? “Давно” для меня может означать неделю. Возможно, я не чист. Возможно, я...

- Ты бы так не поступил. Ты бы даже не прикоснулся ко мне, если бы считал, что можешь причинить мне боль. - Я беру его за руки, переплетаю свои пальцы с его и притягиваю его поближе к себе. Я вспоминаю о том, как он защищал меня от медведя с ягодами. - Ты бы не стал подвергать меня опасности, Таннер. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы быть в этом уверенной.

В его глазах все еще читается противоречие, но выражение его лица смягчается, и это придает мне смелости, я протягиваю руку и осторожно снимаю презерватив с его члена.

- Пожалуйста, - говорю я, бросая растянутую резинку на прикроватный столик. - Я обещаю, что все будет в порядке.

Я ложусь на кровать, сгибаю колени и в приглашении раздвигаю ноги. Я все еще держу его за руку, которую сжимаю.

- Таннер, я хочу тебя.

Его решимость, кажется, колеблется, когда он присоединился ко мне на кровати, встав на колени между моих ног с членом направленным на мою киску. Он разъединяет наши пальцы, но берет меня за руку, наклоняет голову и прижимается губами к центру моей ладони. Его дыхание поверхностное и быстрое. Он отводит глаза.

- Я никогда... - бормочет он.

- Что “никогда”? - поддразниваю я. - Ты девственник, Таннер Стюарт?

Я уверена, что он не девственник, но у меня возникает чувство неуверенности, когда он колеблется.

- Нет, но... - Он поднимает голову, и его глаза встречаются с моими. - Правда в том, что я так делал всего один раз.

- Как, так?

- Без защиты.

Как только он произносит эти слова, он отводит взгляд и откидывается назад, упираясь задницей в пятки.

О, Боже мой.

Я быстро подсчитываю в уме и понимаю, что за двадцать девять лет, вероятно, сменив несколько партнерш, Таннер всегда пользовался презервативом, за одним исключением. Интересно, что же произошло? Почему он лишает себя возможности чувствовать все, когда в мире нет ничего более приятного?

Я полулежала на подушках, но теперь наклоняюсь вперед, придвигаясь к нему ближе, чтобы обхватить его подбородок руками. Так нежно, как только могу, лишь слегка надавив, я заставляю его посмотреть на меня.

- Почему всего один раз?

- Это было в старших классах, - тихо говорит он.

- Что случилось? - спрашиваю я.

- Страх залёта.

- Она была...?

- Нет, но...

- Этого хватило, чтобы произвести неизгладимое впечатление.

Он тихо сглатывает, кладя свою тяжелую голову мне на руки, и у меня складывается отчетливое впечатление, что мы с Таннером в данный момент работаем сообща. Вместе сталкиваемся с трудностями. Возможно, главная его проблема — плохие воспоминания, но я не позволю ему разбираться с ними в одиночку.

- Эй, - шепчу я, пытаясь приподнять его голову. Он сопротивляется. Не хочет смотреть на меня. Не готов. - Таннер. Все в порядке.

- Я испортил момент, - ворчит он.

Он не видит, как я улыбаюсь, но я ничего не могу с собой поделать. Ворчливый - это хорошо. Ворчливый - это лучше, чем грустный или испуганный.

- У нас будет много приятных моментов, - заверяю я его. - Все лето впереди.

Наконец он поднимает на меня взгляд.

- Ты совсем не любишь использовать презервативы?

- Они мне не нравятся, - говорю я. - Ощущения не такие острые. И — это немного неприлично, но мы сейчас голые, так что нечего скрывать — у меня от них чешется.

- Чешется? У тебя аллергия? На латекс?

- Возможно, - отвечаю я, пожимая плечами.

Он откидывается назад, садится скрестив ноги, и, возможно, это прозвучит странно, но я чувствую, как в нем что-то меняется, и это напоминает мне о том, что я услышала в воскресенье вечером. Он готов на все ради того, кто ему небезразличен.

- Покажешь мне свою упаковку с таблетками? - спрашивает он с новой решимостью в голосе.

- Конечно, - отвечаю я, вскакивая, чтобы открыть прикроватную тумбочку и достать оттуда пластиковый футляр цвета морской волны. Я открываю его, прежде чем отдать ему. - Я приняла таблетку сегодня утром.

Секунду он смотрит на таблетки, его глаза просматривают день за днем, пока он не добирается до сегодняшнего дня. Наконец, он захлопывает футляр и возвращает его мне. Я забираю таблетницу и убираю обратно в ящик.

- И что теперь? - спрашиваю я, стоя у кровати и скрестив руки на груди.

- Ты скажи мне, - отвечает он.

Мы обнаженные в его спальне, окутаны трепещущим светом свечей... после прелюдии, которой наслаждались десять минут назад, так? Это же высший класс. Но пока мы не занимались сексом. Между нами произошло нечто гораздо большее, чем банальное соитие, и я чувствую, что хочу придерживаться этого уважительного отношения друг к другу.

- Ты в порядке?

- Да, - кивает он. - Спасибо, что показала мне свои таблетки. Прости, что развел панику.

- Ничего страшного. Я понимаю. - Склоняю голову набок, улыбаясь ему. - Ты все еще хочешь заняться сексом?

- Да, пожалуйста, - говорит он, и это звучит так искренне и очаровательно, что у меня вырывается смешок.

Он хмурится.

- Ты смеешься надо мной?

- Это только потому, что ты мне нравишься, - слышу я свой голос, но, Боже мой, откуда взялись эти слова и почему я только что произнесла их вслух?

- Ты мне тоже нравишься, - говорит он, протягивая мне руку.

Когда я беру его за руку, он раздвигает ноги, образуя букву V, и я понимаю, что его эрекция, которая должна была ослабнуть во время нашего напряженного разговора, совсем не уменьшилась. Она стоит высоко и гордо, а голубая вена обвивает его член, словно виноградная лоза, и от этого по моей спине пробегает восхитительная дрожь предвкушения.

- Это для меня? - кокетливо бросаю я, вставая коленями на кровать.

- Если хочешь.

- Хочу, - выдыхаю я, кладя руки ему на плечи и садясь верхом на его колени.

Я устраиваюсь над его членом, мои груди прижимаются к его грудной клетке, и наши носы соприкасаются. Когда я опускаюсь на его массивную толщину, я обвиваю руками его шею и кладу голову ему на плечо. Притяжение и желание делают все остальное. Не скажу, что мне не больно — больно, немного, — но это также... потрясающее ощущение.

Он издает этот гортанный, первобытный звук, который заставляет мои мышцы протестующе сжаться, когда я слегка приподнимаюсь, а затем снова опускаюсь. На этот раз все получается легче. Мы скользкие.

Его руки опускаются на мои бедра, и он крепко стискивает их, заставляя меня тереться о него с каждым великолепным толчком. Я прижимаюсь щекой к его плечу, мои глаза закрыты, мое тело принадлежит ему, мой оргазм приближается, когда он входит в меня, когда его кожа соприкасается с моей, когда его сердце бьется напротив моего, а его дыхание все чаще и быстрее овевает мою шею.