Непримиримая одержимость - Анис Дрети

— Я как раз уходил. — Ассистент рванул прочь, бросив на нас любопытный взгляд.

Почему все вокруг были так помешаны на профессоре Максвелле?

Его не смущало, как другие суетятся вокруг него. Он открыл холодильник и достал пару контейнеров, пока я устраивалась в кабинке.

Неужели профессор собирался накормить меня обедом? С другой стороны, он съел торт, который потенциально мог убить его, просто чтобы пощадить мои чувства. Мысль была ошеломляющей и сбивающей с толку. Тем не менее я не могла расспросить его об этом. Никто не задавал ему вопросов. Возможности спросить, почему он так поступил, не было, поэтому лучшее, что мне оставалось, – строить догадки.

Это не могло быть связано только с моими шрамами. Возможно, он делал всё это просто ради того, чтобы проводить со мной время, потому что ему нравилась моя компания.

С другого конца комнаты донесся слабый шум. Обуреваемая любопытством, я бросила на него взгляд и обнаружила, что он смотрит прямо на меня, раскладывая еду по тарелкам. Открытое выражение его лица заставило мой желудок сжаться. Я выпустила неровный вздох и отвела взгляд.

Я нравилась профессору Максвеллу?

Нет. Это невозможно.

Наши семьи питали друг к другу жгучую ненависть. Не говоря уже о том, что он никогда бы не заинтересовался студенткой. У мужчины было много недостатков, но флирт с подчинёнными и студентами не входил в их число. Да, он был всего на четыре или пять лет старше большинства студентов, но создал такую дистанцию между нами, что казался неприкосновенным.

Я внутренне застонала от того, что позволила своим мыслям забрести на опасную территорию. Во-первых, я была безнадежно влюблена в его брата-близнеца Дэймона. Во-вторых, любой, кто что-либо предполагал о профессоре Максвелле, неизменно выглядел дураком. Если бы он узнал о мыслях, роящихся в моей голове, я могла бы попрощаться с досрочным выпуском и любой надеждой на заветное рекомендательное письмо.

Инстинкт самосохранения подсказывал мне не вникать слишком глубоко в его действия.

Профессор Максвелл поставил на стол две миски и вилки. Когда он сел рядом со мной, аромат его одеколона вызвал у меня легкое головокружение. Рассеянно, я уставилась на миску с киноа с курицей-гриль, запечёнными овощами и авокадо, сбрызнутым оливковым маслом.

— Перемены начинаются сегодня. Это один из рецептов новой противовоспалительной диеты, которую я рекомендовал в твоём плане лечения.

Сказал как истинный ученый.

Я знала, что он хочет, чтобы я начала более активно заботиться о своих шрамах, но не ожидала, что он будет лично контролировать противовоспалительную диету. Желудок снова заурчал, но это не уменьшило моего любопытства.

Когда я не потянулась за вилкой, он сказал:

— С сегодняшнего дня ты будешь приходить за тридцать минут до занятий, чтобы позавтракать со мной, и мы будем вместе обедать после лекции. Придерживайся этой диеты и в те приемы пищи, когда мы не едим вместе. Я буду отслеживать состояние твоих шрамов в течение семестра и измерять её эффект.

Оказалось, что я – лабораторная крыса, а его интерес ко мне имел чисто научную основу.

Слава Богу!

Теперь всё стало ясно: он подбадривал меня, потому что не хотел спугнуть «подопытную». Я была не против стать его испытуемой. Шрамы часто раздражали мою кожу, так что это была беспроигрышная ситуация.

Я немного расслабилась, чувствуя себя глупо за то, что допускала мысль о симпатии профессора Максвелла.

— Спасибо. Но… — я сглотнула. — Вам не стоило так заморачиваться.

Моя способность говорить в его присутствии продолжала удивлять. Я не могла выдавать столько слов перед новым человеком уже много лет. Он создавал шоковый эффект, который активировал мою речь.

— Я не заморачивался. Повар готовит мне обеды.

Я не смогла сдержать улыбку. Даже когда профессор делал что-то приятное, он делал это самым бесцеремонным образом. В этом было что-то подкупающее.

Взяв вилку, которую он положил рядом с тарелкой, я наколола на нее кусочек брокколи и курицы, и внутренне простонала от удовольствия, когда во рту взорвались ароматы куркумы и трюфеля. Я и не знала, что здоровое питание может быть таким вкусным.

— Хорошо провела время на благотворительном вечере для выпускников?

Я наклонила голову, нахмурив брови. Откуда он узнал?

— Ты была нарядно одета прошлым вечером, — пояснил он. — Могу лишь предположить, что ты была на вечеринке, прежде чем тебя посетило вдохновение испечь торт.

Мои щеки запылали. Неужели он узнал, что Софи была причиной, по которой я испекла торт? Я избегала смотреть на него, опасаясь, что он заметит выражение на моём лице.

— Я могла нарядиться для чего угодно.

— Платье было слишком изысканным для вечеринки в студенческом братстве или ужина в ресторане. Единственное мероприятие в кампусе с таким дресс-кодом проходило в Зале выпускников.

Он обладал поразительной наблюдательностью – сумел вычислить, где я была, располагая лишь простыми зацепками и методом исключения.

— Удивлен, что ты посетила его, — прокомментировал профессор. — Я слышал, там было больше двухсот пятидесяти человек.

— Так проще затеряться в толпе, — отозвалась я рассеянно.

Он кивнул, будто только что разгадал еще одну загадку.

— Маленькие компании создают больше возможностей для разговоров один на один. А на крупных мероприятиях есть отвлекающие факторы. Можно быть среди людей, не вступая с ними в общение.

Я слышала, что профессор Максвелл обладает феноменальной проницательностью, умеет мгновенно считывать обстановку и людей вокруг. Теперь убедилась в этом лично. Он был прав. Я обожала большие вечеринки и избегала маленьких компаний, если только не знала там всех. Я пережила нападение и операцию после ножевого ранения, но, как ни странно, разговоры с незнакомыми людьми вызывали у меня куда больший страх.

Он несколько секунд молча смотрел на меня.

— В этом семестре я провожу встречу студентов и преподавателей химического факультета. Это будет большое мероприятие.

Я едва не свернула себе шею от того, как резко вскинула голову. Он что, получал удовольствие, шокируя меня?

Каждый семестр один преподаватель с кафедры устраивал подобные встречи. Профессоров призывали приглашать своих влиятельных друзей, заинтересованных в молодых талантах, а выпускников поощряли посещать её. Формально это была вечеринка, но на деле – шанс получить престижную работу или поступить в магистратуру.

Почему профессор Максвелл вообще вызвался быть организатором? Он же ненавидел веселье и людей в целом.

После короткой паузы он спросил:

— Ты придешь? Вечер состоится во вторую субботу следующего месяца.

Я лихорадочно стала перебирать в уме предстоящие дела и поняла, что занята.

— Я провожу те выходные с мамой. Мы собираемся прокатиться по Гудзону на яхте.

— Тебе нравятся яхты?

— Я обожаю их.

В детстве мы с семьей часто ходили в круизы и каталась на яхтах. Достаточно сказать, что мои лучшие воспоминания связаны с морем. В те редкие случаи, когда мама появлялась, она брала меня на прогулку на яхте – традиция, которой я безмерно наслаждалась.

Он бросил быстрый взгляд на телефон.

— Я ошибся. Вечер студентов и преподавателей состоится в третью субботу следующего месяца.

Но профессор Максвелл не ошибался – в этом заключалась вся его суть.

— Это хорошая возможность завести полезные знакомства, — добавил он.

Былабы – если бы я умела спокойно разговаривать с незнакомыми людьми.

— Я упоминал, что встреча пройдет на яхте? — произнес он резкостью в голосе.

Мои губы приоткрылись.

— Ох.

Он выглядел раздраженным из-за того, что я не дала четкого ответа, но, честно говоря, мужчина снова меня пугал. Я призналась, что люблю яхты, и вдруг волшебным образом выясняется, что его вечеринка проходит именно на ней.

Я почувствовала облегчение, когда он сменил тему. Мы несколько минут ели молча, прежде чем он снова заговорил.