Непримиримая одержимость - Анис Дрети

Я вела себя нелепо. По словам девушек из спа-центра, доктор Максвелл не отвлекался даже на мимолетные связи с женщинами, а я и близко не была того уровня, к которому он привык. Странное чувство печали осело в груди при этой мысли, скорбя о том, чего мне никогда не иметь. Как только он оттолкнёт меня, я снова останусь совсем одна. Если только не найду свою семью.

Я выиграла битву (нашла еду и восстановила силы), но не войну (не обрела свою личность). Я позволила себе отвлечься на красивого мужчину, которому наскучу через несколько дней. Что я буду делать тогда?

Одно из окон в моей каюте выходило на палубу внизу. В течение дня я наблюдала, как гости загорают и посещают магазины на яхте. На борту полагалось находиться в соответствующей одежде или купальнике. Хотя доктор Максвелл устроил мне спа-день и одел меня в халат из самой роскошной ткани, какую я когда-либо касалась, он старательно избегал выдавать мне настоящую одежду, в которой я могла бы свободно прогуливаться. Возможность заработать и купить одежду исчезла вместе с Джейсом, а когда я спросила Амели, не могу ли я одолжить что-нибудь у неё, она быстро сменила тему, сославшись на то, что у нас разный размер. Мастер маникюра намекнула, что у неё есть сланцы для моих свежевыкрашенных пальцев – одноразовые, но достаточно прочные, чтобы прогуляться по палубе, но выразительный взгляд Амели заставил девушку отказаться от своего предложения.

Они были непреклонны в вопросе моего выздоровления, а я – в поиске своего происхождения. Ранее доктор предлагал разузнать о любых заявлениях о пропавших без вести на имя Роза, и на миг во мне промелькнула надежда.

— Капитан не слышал ничего от полиции о заявлении о моём исчезновении?

— Нет, — ответил он без тени колебаний или неуверенности в голосе. Почувствовав моё разочарование, он добавил: — Прошло не так уж много времени.

— О. Можем мы заехать в полицейский участок, когда яхта пришвартуется, и проверить, не появилось ли каких-нибудь новостей?

— Сомневаюсь, что твоя семья заявила о тебе в Интерпол, если не обратилась в местную полицию.

Я не понимала всей отсылки, но догадалась, что международные законы и процедуры отличаются. С каждой секундой я всё дальше уплывала от истины.

— Тогда давай хотя бы обратимся в местную полицию за обновлением информации.

Его тёмный взгляд изучал меня несколько мгновений, стетоскоп все еще свисал у него на шее после того, как он измерял мои показатели.

— Полиция свяжется с нами, когда узнает что-то новое.

— Но у них, наверное, сотни дел. Что плохого в том, чтобы напомнить о себе?

— Донимать их требованиями ответа бессмысленно. Дай им делать свою работу.

— Нам не обязательно их донимать. Мы можем просто позвонить им один раз? — я кивнула в сторону телефона, который не умолкал ни на секунду. Доктор игнорировал звонки, пока наконец не отключил аппарат. Ликбез по технологиям от Амели оказался очень кстати. Мобильные телефоны работали на яхте только с помощью Wi-Fi, который был нестабильным, а внутренняя телефонная система связывала гостей из одной комнаты с другой. Лишь один стационарный телефон на яхте мог совершать исходящие звонки на материк. Он находился в его кабинете, куда у меня не было доступа.

— Копаться в прошлом, которое ты не можешь вспомнить, вредно для твоего психического здоровья. Просто сосредоточься на восстановлении, — его тон был суров, и в словах чувствовалось, что моя судьба уже решена.

Не в силах сдержаться, я настаивала:

— Должен же быть какой-то способ вернуться к моей семье…

— Оставь это, Роза, — резко оборвал он, заставив меня вздрогнуть. — Больше ничего нельзя сделать.

Рука, обхватившая мою руку, сжалась в удушающей хватке, в то время как другой рукой он выбросил старую повязку. Его лицо окаменело, выдавая едва сдерживаемую ярость.

Было очевидно, что у доктора вспыльчивый характер. Он был пренебрежителен ко всем, резок с женщиной, что приносила нам ужин ранее, а затем раздражен другой, что принесла фрукты на десерт. Хотя я видела, как доктор огрызался на команду, по-настоящему он разозлился на меня лишь тогда, когда застал с Джейсом. Моя разумная просьба воссоединиться с возможной семьей не должна была вызывать у него такую реакцию. Тем не менее, я оставила тему, чтобы избежать основной силы его гнева.

Я наблюдала за ним с пристальным вниманием, пока он продолжал обрабатывать травмы. Густые брови, на тон темнее его волос, обрамляли голубые глаза, которые легко можно было принять за океан. У меня возникло внезапное желание нырнуть в глубины, таящиеся в его глазах, – и умела ли я плавать, не имело абсолютно никакого значения.

Было абсурдно бояться нрава этого мужчины и в то же время пускать слюни при виде него. Чтобы перестать отвлекаться на его неземную красоту, я попыталась найти в нём изъяны. Ведь они должны быть у каждого.

Но всё, что я видела, – это волнистые, русые волосы, спадавшие на глаза, как у горячих солистов K-pop клипов. Его глаза по природе были холодными и непроницаемыми, но порой менялись – особенно когда он наблюдал за мной во время самых обычных действий: когда я ела или пила. Я искала подходящее слово, чтобы описать перемену в них. Этот взгляд был мне до боли знаком, но я не могла точно понять почему – до этого момента. Голод и жажда. Он смотрел на меня так же, как я смотрела на еду.

Это была опасная территория. Еще несколько секунд изучения его глаз – и я бы начала цитировать ему Шекспира. Мой взгляд скользнул к его кадыку – и неожиданно для себя я залюбовалась линией его горла. Кадык чётко выступал, заметно двигаясь вверх и вниз, когда он поднёс бутылку к губам и сделал глоток воды. Движение повторялось снова и снова, притягивая мой взгляд, как будто всё происходило в замедленной съёмке. Как ни странно, его горло оказалось эротичнее всего остального. Идеальная комбинация – волосы, словно у корейской поп-звезды, глаза цвета океана и этот кадык – сводила с ума.

Мне следовало бы чувствовать себя глупо из-за того, что я так глубоко анализирую то, что происходит между нами. Такой, как он, точно не страдал от желания ко мне, и всё же я не могла отогнать эту мысль. Напряжённый и сосредоточенный взгляд, которым он смотрел на меня, был совершенно не похож на то, как он смотрел на женщин на фотографиях в журналах. Они прижимались к его телу, в то время как его руки безвольно висели или были засунуты в карманы брюк. Он никогда не отвечал им теплотой, не прикасался к ним, не говоря уже о том, чтобы кормить их. Почему же он так одержимо сосредоточен на мне? Должно быть, ему что-то от меня нужно.

— Ты снова слишком много думаешь, — сказал он, когда я погрузилась в тёмные воды неопределённости. Я уже собиралась спросить, как он догадался, но доктор бросил на меня многозначительный взгляд. — Тебя легко читать. — Он вздохнул. — Хватит выискивать скрытые мотивы.

— Когда ты застал меня с Джейсом, ты сказал, что я недостаточно подозрительна, — возразила я.

Он замер, не веря, что я осмелилась снова упомянуть ссору из-за Джейса. Мужчина думал, что полностью раскусил меня. Судя по выражению его лица, он не ожидал, что я стану перечить.

По венам разлилось удовлетворение. Сомневаюсь, что мои мысли действительно так легко угадывались, как он утверждал. Даже за то короткое время, что я знала себя, я поняла – эмоции не отражаются у меня на лице. Его умение читать меня было слишком точным, чтобы считать это простым совпадением.

— Позволь уточнить, — произнёс он спокойно. — Перестань подозревать меня в скрытых мотивах. Я остаюсь при своём мнении, когда дело касается других, – не теряй бдительности в присутствии незнакомых мужчин. — В его глазах мелькнул собственнический блеск, очень похожий на тот, что я видела, когда он выгонял Джейса из комнаты. — На самом деле, никогда не разговаривай с другими мужчинами, когда меня нет рядом.

Настала моя очередь замереть.

Когда я не сразу согласилась, он схватил меня за локоть.

— Это не подлежит обсуждению. Ясно?