Развод. Чужая родная дочь (СИ) - Келлер Николь

- А с какой целью интересуешься?

- Ну, скажите!

- Уже нет.

- Отлично! - подпрыгивает на сидении, но тут же напускает на себя расстроенный вид. - Извините. Мне очень жаль, - лукавит девочка, со взглядом лисицы поглядывая на меня. - А вы хотите ещё детей?

Отставляю чашку кофе в сторону и складываю ладони перед собой.

- Алиса, к чему эти вопросы?

- Да так. А папа мой вам нравится? Только честно.

Тяжело вздыхаю. Никогда бы не подумала, что разговор с ребёнком может быть таким непростым.

- Алиса, послушай. Я понимаю, куда ты клонишь, но у твоего папы уже есть Марьяна. Нельзя…

- Ну, и что?! - жарко выпаливает девочка, перебивая. - Я знаю, что папа ее не любит, я же вижу! И она его не любит. Только его деньги.

- Алиса!

- Так бабушка говорит, - отмахивается девочка. - Она вообще должна была стать моей мамой. Папа ради этого на ней женился. Поначалу Марьяна была хорошая: играла, читала, готовила. И даже, когда я сильно заболела, а папа был в командировке, лежала со мной в больнице. А потом… стало все хуже.…

Девочка низко опускает голову и с силой сжимает кулачки. Мое материнское сердце просто разрывается в ошметки. Я не могу оставаться в стороне и подсаживаюсь к Алисе. Беру ее ладошки в свои и крепко обнимаю девочку.

- Она не любит меня. А я…я просто хочу маму, - шепчет, и по щечке срывается горькая слезинка. В ее глазах столько отчаяния, что и мои вмиг увлажняются в ответ. - Она мне очень нужна. Я хочу, чтобы вы стали моей мамой.

Глава 40

Я теряю дар речи от такой неожиданной и щемящей душу просьбы. По щеке скатывается одинокая слеза, и, кажется, в этот момент я чувствую всю степень одиночества и отчаяния ребёнка. Да, у нее есть Натан, но мама есть мама. И никто и никогда не сможет ее заменить.

- Алиса…

- Я хочу маму, - жалобно повторяет малышка, вскидывая личико. В голосе такая мольба, словно я - единственная на всем белом свете, кто может исполнить ее просьбу. - И чтобы она меня любила. Просто вы, тетя Оля, такая добрая, и так любите Катю. И я подумала…вдруг вы и меня смогли бы полюбить…

Я уже тебя люблю, девочка. Но как я могу тебя обнадежить?! Я не могу пообещать тебе то, что не смогу выполнить. Это сломает тебя, и тогда твоя вера во взрослых окончательно угаснет…

А я меньше всего хочу, чтобы тебе было больно.

У нас с твоим папой все очень сложно…Вернее, между нами ничего нет и быть не может. А это хуже, чем сложно. Это тупик.

- Я знаю, что у Марьяны с папой будет малыш, - бормочет, всхлипывая. По ее щечкам градом стекают слёзы, и я спешу их утереть. Боль в детских глазах режет меня без анестезии. Я ее физически ощущаю. - Марьяна поэтому хотела отправить меня учиться заграницу. Как говорит мама моей подруги - элитный заграничный детский дом, куда отправляют ненужных детей.

Вздрагиваю всем телом от таких жестоких слов из уст ребёнка. Не должна девочка в десять лет думать о таком! Ей бы с подружками играть, рисовать, ходить на танцы и читать сказки о принцах, а не рассуждать о детском доме!

- Я боюсь, что папа поверит ей и избавится от меня. И я останусь одна. Далеко от папы и друзей. И стану никому не нужной. Вот поэтому я прошу вас стать моей мамой. И забрать себе. Если…если папа откажется от меня. Мне кажется, что вы меня не предадите...

Я глотаю слёзы, что комом стоят в горле, мешают говорить и нормально дышать.

- Алиса, ты…, - голос срывается. Задыхаюсь. Захлебываюсь в отчаянии. Отворачиваюсь и напрягаюсь всем телом, только бы сдержаться и не начать всхлипывать. Только бы эта малышка не заметила, как я реву.

Чужих детей не бывает.

Не зря так говорят. Мое сердце ноет за эту девочку как за родную.

И мне больно за нее. Очень. На разрыв аорты.

- Я обещаю, что не доставлю много проблем, - тараторит Алиса, поняв мое молчание по-своему. Девочка на грани и цепляется за меня, как за последнюю ниточку. - Я хорошо учусь, но буду учиться ещё лучше. Я не буду ни с кем ругаться, я хорошо кушаю. Могу даже овсянку, если надо, хоть и не люблю ее. А ещё у меня будет сестренка Катя, - улыбается сквозь слёзы. - Я буду ее очень любить и защищать. И помогать ее лечить. Только возьмите меня, тетя Оля. Я не хочу заграницу. Я не хочу уезжать от папы, но если он любит Марьяну…то я не буду мешать.

Я не выдерживаю такого накала эмоций. С силой прижимаю девочку к себе, зацеловываю всю, укачивая, как младенца, и отчаянно шепчу:

- Алиса, девочка моя, послушай меня внимательно. Ничего не нужно делать, ничего не нужно в себе менять, чтобы кому-то понравиться и чтобы тебя полюбили. Ведь это будешь уже не ты. И я не хочу, чтобы ты была послушной и покладистой. Поверь, в детях это пугает. Лучше пусть детки бегают, кричат, веселятся, ломают игрушки, но будут здоровы. И будут собой. Тебя будут любить только потому что ты - это ты. Хорошо?

- Это значит, вы меня не любите? - Алиса пытается вырваться, но я обнимаю ее двумя руками, укутывая собой. - И не сможете полюбить?

- Девочка, я тебя уже люблю. Такую, какая ты есть.

- Но не возьмете к себе?

Качаю головой.

- Не возьму. В этом просто нет необходимости. У тебя есть папа, который тебя очень любит и никому не отдаст. Даже мне. Просто поверь мне. Веришь?

Не раздумывая ни секунды, кивает.

- А я буду твоим другом, договорились? - глажу личико, поправляя растрепанные волосы. - Ты можешь мне звонить в любой момент, с любой проблемой. И я помогу всем, чем смогу. Мои двери всегда открыты. И поверь, ты не поедешь никуда. Мы с папой тебя просто никуда не отпустим. И Катюша тоже. Она такую истерику закатит, уж поверь, проще выполнить то, что она хочет.

- Поняла. Спасибо, тетя Оля.

У меня отлегает от сердца, что я смогла убедить и успокоить девочку. И я спешу перевести разговор на безопасные темы.

Алиса что-то печатает в телефоне, а потом неожиданно выпаливает:

- И всё-таки, тетя Оля, вам нравится мой папа?

- Мы же уже…

- Нравится или нет? - припирает к стенке, и я сдаюсь.

- Нравится, нравится!

- А если бы не было Марьяны, вы бы вышли за него замуж?

- Алиса…

- Ну, дайте помечтать! Только честно отвечайте!

Молчу, но Алиса не отстает. Своим упрямством она так Катюшку напоминает…

- Ну, тетя Оля….

- Вышла бы.

Малышка кивает важно сама себе и снова что-то печатает в телефоне.

- Ты доела? Поехали домой?

- Поехали. Там папа наверно уже ждеееееет, - тянет как-то хитро, но я не обращаю внимания.

Держась за руки, мы выходим из торгового центра, и первый, на кого я натыкаюсь взглядом… Натан. С цветами. И миндальным тортом. Моим любимым.

Кошусь на сияющую девчушку. Кажется, кое-кто сдал оперативную информацию на сторону. Надеюсь, это касается только моих предпочтений в кондитерских изделиях. А не то, что я хочу выйти замуж за ее отца.

- Это тебе, - Натан, пристально меня разглядывая, протягивает букет кустовых розочек. - Спасибо, Оль. За помощь. За дочь. И вообще…

Я не успеваю пикнуть, как Петранский уже притягивает к себе. Крепко обнимает и мажет губами по щеке.

- Ты очень красивая, Оль, - шепчет так, что мурашки отплясывают ритуальный танец по телу.

Скашиваю взгляд на безумно довольную и хитрую мордашку. Алиса широко улыбается и подмигивает.

Кажется, у этой девочки все же есть свой коварный план...

Глава 41

Крепко держась за руки, вышагиваем с Катюшей по улице и глубоко вдыхаем морозный зимний воздух. Даже не верится, что это наша реальность!

Мою девочку отпустили долечиваться домой. С условием, что мы должны раз в три дня приходить на осмотр и сдавать анализы.

Мы с Катюшей так счастливы, что в первые дни не отлипали друг от друга. Обнимались, разговаривали дни и вечера напролет, даже спали вместе. Я первое время просыпалась по ночам, вздрагивала и искала дочь. Мне все казалось, что это приснилось. Но находила сладко спящую девочку, переплетала наши пальцы и только тогда засыпала дальше.