Аксель. Новая жизнь (СИ) - Зимняя Марина

— Фу! Нет, спасибо… — ставит недопитый коньяк на стол. Она сделала небольшой глоток. Морщится, кривится. А у меня пред глазами малыш, которому впервые дали попробовать лимон, и его совсем не впечатлила эта кислятина.

— Ну, прямо-таки "фу"? Между прочим, очень хороший коньяк. Прости, но у меня ничего больше нет. Разве что водка. Но, боюсь, ее ты точно пить не станешь.

— Я не пью алкоголь, — говорит она, с силой вытирая губы пальцами.

— Очень зря! Иногда нужно давать своему организму отдых. Расслабляться...

— Я расслабляюсь по-другому.

— Поделишься? Может, я тоже возьму на вооружение твой метод.

— Я пресс качаю.

— Что?

— Я же сказала… Качаю пресс до тех пор, пока адски не заболит живот.

— Ну и методы у вас, девушка, — говорю, присаживаясь перед ней на присядки. Откручиваю тюбик с заживляющей мазью и аккуратно начинаю мазать ссадины на ее коленях. Снова малодушничаю. Нужно было просто отдать ей мазь, но я и тут решил воспользоваться ситуацией. Она смотрит на меня сквозь треснувшие линзы очков, а мне так хочется снять их и нырнуть в ее черные омуты.

— Ай! — морщит личико в страдальческой гримасе. Я интуитивно начинаю дуть на ее коленку.

— А что это вы здесь делаете? — слышу за спиной громкий ломающийся голос Тимура. — Ни хрена себе! А ты, я сморю, время даром не теряешь! — возмущается он. — Я только планы строю, как с ней познакомиться. Момент подгадываю, — не перестаёт бурагозить пацан. Совершенно не думая о том, как это выглядит со стороны. — А этот...

— Выйди отсюда!

Ульяна поднимает на него глаза и сильнее запахивает плед на груди. Я поднимаюсь и направляюсь к нему. Взглядом указываю на выход.

Настырный пацан смотрит на меня с досадой. То и дело бросая на нее короткие взгляды. Вывожу его из комнаты за локоть.

— Ты что, трахнуть ее уже успел? — выдает, совершенно не понижая тона.

— Ты совсем охерел!? А ну-ка быстро в кровать и баиньки. А то я тебя сейчас вырублю часов на десять. Чтобы выспался хорошенько и нос свой не совал куда не следует.

— Братья так не поступают, — цедит он сквозь зубы.

— Тимур. Окстись! Что ты вообще несешь?

— Я говорил тебе, что она мне понравилась? Ты не мог этого не слышать, — не сдается он.

Мне надоедает этот разговор. Еще с этим ссыкуном я отношения не выяснял. Заталкиваю его в комнату.

— Спать ложись, — говорю хлопнув по выключателю, отрубив в его комнате свет.

Возвращаюсь на кухню. Ульяна сидит на прежнем месте. Дышит, как будто марафон пробежала. У нас только контакт наладился, разговор завязался. Принесла нелегкая "братца".

— Уль! Не обращай внимание. Он у меня парень впечатлительный. Вместо своей тренировки сегодня посещал твою...

— Это ваш сын?

Не знаю, что ответить. Прикидываю в голове варианты.

— Брат…

— Вы очень похожи.

— Да. Есть немного.

— Егор Александрович! Спасибо вам большое. Отдайте, пожалуйста, мой телефон. Я такси вызову и домой поеду. Вещи я вам завтра передам или на днях.

Что ты несешь, девочка? Какие вещи? Да… Не просто с ней будет.

— Уль! Ты не выйдешь отсюда, пока я не выясню все, что касается этого ублюдка. Кстати, дай мне адрес своей подружки, — делаю кавычки пальцами, — с ней мне тоже нужно пообщаться.

— Спасибо. Но я сама дальше!

— Что ты сама?

— Разбираться буду, — говорит она, опуская голову.

— Ульяна! Ты сама ввязала меня в эту историю! Сама позвонила мне! Неужели ты думаешь, что теперь я буду всего лишь сторонним наблюдателем?

— Зачем вам эти проблемы? — подскакивает со стула. — Спасибо! Вы очень помогли мне! Я и правда не знаю, как бы выбиралась оттуда без вашей помощи. Но дальше я сама!

Подхожу. Снимаю с нее очки. Кладу их на стол. Ее слегка расфокусированный взгляд упирается в мои абсолютно трезвые глаза. Алкоголь совершенно не расслабил меня, а только добавил напряжения. Ее искусанные губы, такие манящие, такие алые… Черные густые ресницы порхают, как крылья темной бабочки. Обхватываю ее затылок, пропуская сквозь пальцы шелк влажных волос. Наклоняюсь и целую ее. Сдохнуть можно. Какие у нее губы... Мягкие, сладкие. Никогда не пробовал таких. Она упирается своими узкими ладошками мне в грудь. А я не могу оторваться. Целую поверхностно, боюсь напугать. Но даже сейчас я испытываю нереальный кайф, от простого почти невинно поглаживая ее губ своими. Ее дыхание учащается, а я срываюсь и все же делаю то, чего мне хочется больше всего — углубляю поцелуй. Спустя несколько секунд она с усилием давит мне на грудь, и я отступаю. Смотрю, как по ее запястью течет алая струйка крови. На моей футболке слева, там, где упиралась ее ладонь, кровавый отпечаток.

— Прости, — упираюсь в ее лоб своим. — Прости! Я не смог удержаться… — она смотрит на меня, продолжая хлопать ресницами. Молчит. Я беру ее ладони, наклоняюсь и дую на каждую из них, поочередно целуя тонкие белые запястья с паутинкой синих венок. Пойдем. Я покажу тебе комнату, в которой ты можешь отдохнуть. Я не отпущу тебя, Ульяна! Теперь точно не отпущу…

23

— Какого черта, Маша? Какого черта вы туда поперлись? — кулак Макара снова припечатывает по стене. Штукатурка на месте удара покрывается мелкими трещинками. Маша, забившись в угол прихожей, сидит на полу. Плачет, обхватив голову руками. — Зачем ты ее в это втянула? Зачем? Я просил тебя лезть? Скажи, просил?

— Я хотела помочь. Я слышала, как ты разговаривал по поводу продажи квартиры. Ты совсем с ума сошел? Из-за таких копеек продавать квартиру!

— Я не собирался ее продавать. Дура! Я не об этой квартире говорил тогда. Родители разводятся, разменяться хотят. Отец ищет однушку в нашем районе. Что смотришь, глазами хлопаешь!? Дура! Какая же ты дура! Зачем ты потащила ее с собой? До утра подождать не могла? И вообще, нашла с кем связываться! Ты меня спросила!? Нужна мне такая помощь!? — Макар трясет разбитой кистью. Светлый ламинат под его ногами покрыт алыми бисеринками крови. — На какой хер вас понесло туда ночью?

— Она сама вызвалась, Макар! Я не просила ее ехать со мной, — всхлипывает девушка. — Я даже не поняла толком, как это все произошло! Мы зашли, а через несколько минут меня выставили за дверь, а ее оставили…

— Собирайся. Поехали!

— Куда?

— Туда! Она звонила мне! Ей помощь нужна была. У меня телефон только утром проснулся. Не стал заряжать его в дороге. Не думал, что в этом есть такая острая необходимость!

— Нет! Не надо! Ее там уже нет! Я и сама еле ноги унесла! Хорошо, что охранник мне сказал, что она сбежала! Представляешь, что бы они со мной сделали? Макар! Она его чуть не убила… Я когда возвращалась за ней, оттуда скорая неслась.

— Сука!!! — снова бьет в это же место, но уже ладонью. Почему ты вообще оставила ее там!? Ментов нужно было вызывать! Какого хрена ты уехала!? — Макар не перестаёт лупить по стене.

— Я испугалась, Макар! Просто испугалась! Но она ведь сбежала! — Маша поднимается с пола, подходит и пытается ухватиться за его руку.

— А если он ее…

— Макар! Причем тут она? Посмотри на меня!!! Посмотри, в каком я состоянии! Ты подумал, какого мне!? А если бы там оставили меня, а не ее... Ты бы так нервничал? Переживал бы так? Ты слышишь вообще меня? Она его чуть не убила! Хотя это неизвестно. Может, он скопытится в больнице. И пойдет твоя Ульяна сидеть вслед за папочкой.

— Ты совсем сдурела? Что ты говоришь!

— Говорю то, что вижу! И то, что чувствую! Ты все эти годы носишься с ней, как с хрустальной вазой. Ульяна то! Ульяна это! Я с тобой живу! Я тебе жрать готовлю! Я твои тряпки стираю! Я! — Маша закрывает лицо ладонями, ее плечи содрогаются. Девушка вздрагивает, всхлипывает. Отнимает ладони от лица. — Тебе и дела до меня нет! Я хотела помочь решить проблему, в которую ты попал по собственной тупости...

— Так на хера живешь тогда со мной? Помощница...

— Потому что люблю тебя. Много лет люблю! Ты знаешь это и пользуешься мной. Мной пользуешься, а глаза свои бесстыжие в сторону все время косишь! Думаешь, я не вижу этого? Ты куда?