Спецназ. Притворись моим (СИ) - Алекс Коваль

— Нет, конечно! — слишком поспешно отвечаю я. — Нет! — повторяю. — Он же… Он же Сотников! Просто… — теряю запал. — Ну, у нас тут какая-то странная химия случилась. Искрит так, что пробки вышибает.

— Ира…

— Да знаю я, знаю! Это все фикция. Игра. Мы вернемся в Питер, и все закончится. Станет как раньше. Но сейчас… Блин, он такой горячий! Я еле сдерживаюсь, чтобы не наброситься на него прямо там, за столом!

— Оу-оу, полегче, тигрица! — смеется Аврора. — Смотри, не наделай глупостей.

— Постараюсь.

И так стыдно становится, что я не рассказываю своей лучшей подруге одну очень важную деталь…

Я уже наделала глупостей.

Много…

— Ладно, беги к своему «жениху», а то уведут.

— Ага, кто его уведет? Эта Вероника? Да она на него смотрит, как на пустое место. Хотя… Есть в ней что-то странное. Озлобленная она какая-то.

— Забей. Ты круче. Все, целую! Расскажешь потом подробности!

— Пока!

​Я сбрасываю вызов и выдыхаю. Стало легче, когда выговорилась.

Убираю телефон в сумочку и выхожу из кабинки. Мою руки, поправляю прическу, слегка освежаю блеск на губах. Все, готова ко второму раунду.

​Выхожу в коридор.

​И тут же натыкаюсь на Стаса.

Глава 20

Муж этой стервы стоит, привалившись плечом к стене, и, судя по мутному взгляду, успел накатить еще пару бокалов, пока меня не было.

— Ну что, красавица, — он отлипает от стены и делает шаг ко мне, преграждая путь. — Скучаешь с нашим солдафоном?

— Пропусти, — холодно говорю я.

— Да ладно тебе ломаться, — он ухмыляется, и меня обдает запахом перегара. — Я же вижу, ты — девка огонь. А Никита, он же скучный. Правильный. Не то, что я.

Этот придурок протягивает руку и касается моего лица.

Я шлепаю его по ладони сумочкой, прорычав:

— Руки убрал.

Пытаюсь обойти его стороной.

Его фигура снова вырастет у меня на пути.

— Тебе что, жить без неприятностей скучно стало? — спрашиваю с вызовом.

— Горяча. И на что этот зануда умудряется цеплять таких дерзких баб? — пьяно хмыкает Стас, предпочитая напрочь игнорировать мое недовольство.

— На то, чего у тебя, очевидно, нет.

— Тупые подкаты?

— Достоинство, придурок.

Стас смеется.

— Мне нравится твой острый язычок. Какой он на вкус, Ириска? — называет меня так, как зовет только Никита. Меня словно против шерсти погладили. Я кривлю лицо в отвращении.

— Для тебя я Ирина. Вежливо, упав в колени.

— Без проблем. Уединимся, и я упаду. Тебе понравится. Обещаю, — подмигивает и хватает меня за локоть. — Сначала я перед тобой на колени, потом ты передо мной… — дергает мою руку на себя.

— Отвали! — делаю я рывок, пытаясь вырваться.

Но он держит крепко. Слишком крепко.

Я всего на мгновение теряю контроль над ситуацией и тут же оказываюсь прижата спиной к стене.

— А если нет? — наклоняется к моему лицу, пытаясь поцеловать. — Закричишь? Мне нравится. Заканчивай ломаться, все вы, малолетки, одинаковые. У меня бабки есть. И тачка классная. Поедем, покатаю…

Вжимается все ближе и ближе своей щупленькой тушей в мое тело Стас. А его ладонь уже трогает мою попу. Мое дыхание учащается. Как это отвратительно! По спине проходит холодок.

Я делаю глубокий вдох.

В голове вспыхивает красная лампочка.

Никакой паники. Только действие, Агапова!

Я вспоминаю уроки самообороны, которые когда-то смотрела в интернете, и пару приемов, которые показывал Сава.

Ну и, конечно, природную женскую хитрость.

Замираю на секунду, делая вид, что сдаюсь. Мой оппонент расслабляется. Ухмыляется победно и целится своими губами в мои губы.

И ровно в этот момент я резко, со всей дури, вскидываю колено. Четко. Прицельно. Прямо в «фаберже» этому недоделанному Казанове.

— У-ы-ы-х… — Стас издает звук, похожий на сдувающуюся резиновую утку, и медленно сползает по стене на пол.

Лицо у него краснеет, глаза вылезают из орбит. Он хватает ртом воздух, как рыба на суше, держась за причинное место.

— Я предупреждала, — холодно бросаю я, поправляя платье. — В задницу себе свои деньги и тачку засунь. Еще раз подойдешь ко мне — кастрирую без наркоза.

Сердце колотится, адреналин бурлит в крови. Вот это я дала! Сама от себя не ожидала.

— Ах ты су… — сипит Стас, пытаясь подняться.

Но тут тень падает на нас обоих. Я поднимаю голову. В начале коридора стоит Никита. Руки в карманах брюк. Его лицо… О, боже. На нем нет ни единой эмоции. Абсолютно каменная маска. Только ледяной ад в глазах.

Он видел. Видел, как этот урод меня лапал. И слышал все те сальные слова, что генерировал его поганый рот.

Никита медленно подходит к нам. Его шаги глухие и тяжелые. Стас, увидев его, пытается что-то прохрипеть, но получается только жалкое мычание. Кажется, кто-то потерял свои яйца.

— Ник, братан…

Сотников даже не смотрит на него. Он смотрит на меня.

— Ты как? — голос тихий, ровный, но от него вибрирует воздух.

— Нормально, — выдыхаю я. — Справилась.

— Вижу, — он кивает на скрюченного Стаса. — Умница моя, — звучит с ноткой гордости.

Он обнимает меня за плечи и целует в макушку. А затем обращает внимание на поднявшегося на ноги товарища.

Сотников делает шаг, пряча руки в карманы.

— Никит, — предупреждающе говорю я, хватая его за рубашку.

— Я же предупреждал тебе, Стас. Не лезь к ней.

— Да это была просто шутка! — сипит блондин. — У вас что, совсем нет чувства юмора, ребят? — бегают его испуганные глазенки.

— Шутка? Возможно, твоим женщинам и нравятся такие шутки, когда к ним насильно лезут в трусы, но эта женщина — моя, — спокойно заявляет мой боец, одной рукой хватая Стаса за воротник так, что тому едва ли не на цыпочки приходится встать, чтобы удержаться на ногах.

— Да куда я там лез… Да брось!

— Никита, не н… — начинаю я и затыкаюсь. В пару быстрых движений Сотников разворачивает Стаса и слегка толкает ногой. Тот по инерции делает пару шагов. И, запнувшись, теряет равновесие, позорно утыкаясь лицом в кадку с искусственным фикусом.

— Ой! — прыскаю я, прикрываю рот ладонью, сдерживая смех.

— Полежи, подумай о вечном.

​Никита поворачивается ко мне. Берет меня за руку. Его пальцы горячие, надежные.

— Пойдем отсюда, Ириска.

— С удовольствием, — выдыхаю я.

Мы уже собираемся уйти, когда дверь женского туалета распахивается, и оттуда вылетает Вероника. Глаза горят злым торжеством, губы кривятся в оскале.

— Я все про вас знаю!

​Мы останавливаемся. Никита смотрит на нее с такой усталостью, будто она — назойливая муха.

— Чего тебе, Ника?

— Я слышала, — она тычет в меня пальцем с длинным красным ногтем. — Я все слышала в туалете! Она говорила по телефону. Нет у вас никаких отношений! Это все фикция! Эта маленькая сучка просто играет роль! — продолжает, захлебываясь ядом. — Нашел себе малолетку, чтобы прикрыться, Сотников? Зачем это все? Просто признай, что все еще любишь меня…

​Я чувствую, как кровь отливает от лица. Она подслушала. Вот же стер…лядь!

Я сжимаю руку Никиты, готовясь к обороне. Но он даже не вздрагивает в ответ на ее заявление. Смотрит на Веронику, как на грязь под ногами.

И тут меня осеняет.

Она сказала «все еще любишь меня»?

Давлюсь вздохом.

Да нет…

Да быть не может!

Смотрю на Сотникова.

— Ты закончила? — его голос тихий, но такой ледяной, что в ресторане, кажется, падает температура.

— Я… что? — теряется от его спокойствия Ника, явно ожидавшая другой реакции на свой монолог.

— Мне плевать, что ты там слышала, Вероника, — чеканит мужчина. — И мне плевать на твое мнение. Ты для меня никто. Досадная ошибка прошлого.

​Он делает шаг к ней, и она инстинктивно отшатывается.

— А теперь послушай меня внимательно. Если ты еще раз приблизишься к Ире или откроешь свой поганый рот в ее сторону… я забуду, что я джентльмен. И поверь, тебе это не понравится.