"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Крейн Генри

— Да, — проворчал Пол. — Есть хочешь ты, а страдать придется мне. Ты хоть знаешь, каково содержание жира в этих сосисках?

Круз рассмеялся:

— Я не имею ни малейшего представления о содержании жира в собственном организме, а ты мне про какие‑то сосиски болтаешь. Ладно поехали. Сегодня нас ждет еще много неприятного, так что нужно заправиться, прежде чем мы предстанем пред очи нашего окружного прокурора. Кстати говоря, Пол, ты не знаешь никакого заведения, которое находится где‑нибудь здесь поблизости?

— Знаю, — проворчал тот. — Есть тут такое неподалеку, на выезде из города — какая‑то адская конура в тупике. Там рядом стоянка машин, метрах в пятидесяти — бензозаправочная станция. По–моему, место такое унылое и неприятное, что там никто не хочет селиться. Только полицейские патрули, да проезжие путешественники на автомобилях кое–когда останавливаются, чтобы съесть пару сосисок. Я однажды пытался там перекусить…

— Ну и что? Тебе не смогли предложить ничего, кроме бензина и карбюраторного масла?

— Ты недалек от истины, — кисло усмехнулся Пол. — Я заказал у них четыре сосиски с кетчупом Я, будучи неисправимым оптимистом, поинтересовался, не найдется ли у них бутылочки апельсинового сока. Сока у них, конечно, не было. Потому мне пришлось довольствоваться какой‑то вонючей полуразбавленной кока–колой…

— Да, весело ты рассказываешь. Ну ладно, черт с тобой, — махнул рукой Круз. — Уговорил, не поедем. Лучше еще немного попоститься, чем слышать твой недовольный голос я, к тому же, нарушать себе пищеварение созерцанием твоей кислой физиономии. Придется, видно, получать очередную порцию побоев от окружного прокурора на голодный желудок. Ну, что там Альварес, уже позвонил?

Пол подошел к двери я выглянул наружу.

— Нет. Все еще болтает. Так ты и вправду думаешь, что он продался?

— Да, но я не думаю, что он действует здесь один, — ответил Круз.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я думаю, что над ним кто‑то стоит. Кто‑то значительно более важный и обладающий большей властью, чем простой полицейский инспектор. Сам Альварес ни за что в жизни не решился бы на предательство, если бы не чувствовал за собой поддержку.

Уитни пожал плечами.

— Мне кажется, что это слишком смелая догадка.

— А ты знаешь, что меня натолкнуло на эту мысль?

Пол усмехнулся.

— Ты, наверно, посмотрел какой‑нибудь очередной полицейский боевик по телевизору?

Круз покачал головой.

— Да нет. Мне так же теперь некогда смотреть телевизор, как и тебе — слишком много дел. Просто вчера, во время дежурства мне попался один из старых номеров журнала «Нэшнэл Джиогрэфик»…

Уитни опять усмехнулся.

— Круз, неужели ты смог найти там какую‑нибудь ужасную полицейскую историю про мафию торговцев наркотиками и контрабандистов живым товаром?

— Нет, нет. Я прочитал статью про форель, которая водится в горных речках. Там было сказано примерно так. В холодной темной глубине попадается осанистая, упитанная форель, а сверху ходит и играет только мелкая рыбешка. Понимаешь, Пол, к чему я клоню? Хищные рыбы редко показываются на поверхности, там занимается своими невинными играми только мелочь. Ведь как обычно бывает? Приходишь на берег живописной горной реки, видишь множество мелюзги, которая подстерегает мух и прочих насекомых, и думаешь: вот там раздолье для зубастой форели. Однако эти самые зубастые головорезы с огромной пастью обитают а глубине. Этих рыб, которые, в конце концов, и представляют собой самую настоящую, самую реальную опасность для всех, может быть две, три, пять, а может быть десять, пятьдесят… И не исключено, что там, кроме этого, притаилась какая‑нибудь громадная щука. А ты представляешь себе, что будет, если расплодится и она?..

— Да… — с сомнением протянул Уитни. — Вообще, что‑то в этом есть. Наверное, ты прав. Альварес, несмотря на то, что он столько много лет работает в полиции, слишком мелкая рыбешка для этого дела. Похоже, наш напарник действительно действует не одни. Но как нам выйти на эту хищную рыбу? Как обломать ей зубы? Круз, ты ведь сам понимаешь, что это будет для нас невероятно трудно. Если бы хоть кто‑нибудь мог помочь нам! А так, кроме подозрений и догадок, у нас ведь ничего нет, даже против Альвареса.

— Я думаю, мы сможем бороться с этими хищниками, — уверенно сказал Круз. — Я поклялся себе, что доведу это дело до конца.

Пол кивнул.

— А я знаю твое слово, Круз. Ты никогда не отступаешь и доводишь начатое дело до конца. Это может подтвердить любой в полицейском управлении нашего города, и не только там…

— Да, — мрачно усмехнулся Круз. — Это может подтвердить даже моя собственная жена.

— Кстати, — озабоченно посмотрел на него Пол. — А что у тебя с женой? Вы как‑то наладили семейные отношения?

— Ты спрашиваешь про мои отношения с женой? — Кастильо грустно усмехнулся. — Мне трудно об этом говорить, но иногда надо. Хотя бы для того, чтобы яснее понимать, что происходит вокруг тебя. Мне очень тяжело с Сантаной… Иногда мне кажется, что я не такой, как все, хотя… с другой стороны, временами мне кажется, что я еще более нормален, чем остальные окружающие.

Ведь есть же люди, живущие тихо, спокойно и счастливо. У них все хорошо. Они находятся в согласии с собой, с природой, друг с другом. Они сохраняют невинность и ясность суждений, для них общение с родными и близкими — радость, добро друг другу они делают с удовольствием и наслаждением. В нашей же семье все не так. У нас все всегда все так… Каждая наша встреча с Сантаной приносит нам только разочарование и еще большее отчуждение. Мы с ней живем как два отрицательных полюса магнита — нам как будто суждено всегда быть вместе, но мы не можем быть притянуты друг к другу. Между нами всегда существует какая‑то невидимая, неосязаемая на ощупь, но абсолютно материализованная стена.

Иногда я думаю о том, что Сантана и я испытывали по отношению друг к другу нормальные чувства. Одному из нас следовало бы быть невидимкой. Лучше, конечно, мне.

— А тебе не кажется, что всему виной твои давние и прочные отношения с Иден Кэпвелл? Мне кажется, что, скорее всего, Сантана просто ревнует и мучается от невозможности искоренить в тебе эти чувства. Может быть, ты сам не хочешь от них избавляться?

Круз промолчал.

— А ты не ставил перед собой вопрос — стоит ли тебе вообще продолжать эту семейную жизнь? Может быть, вам с Сантаной просто нужно развестись и жениться на той, кого любишь? Тогда все в твоей жизни образуется и пойдет естественным, нормальным порядком. Конечно, тебе потом придется некоторое время привыкать к чему‑то новому и отказываться от устоявшихся привычек, но ведь это только в первое время. Я что‑то не припоминаю, чтобы люди умирали от того, что разводятся.

Круз некоторое время молчал, а затем слегка смущенным тоном стал говорить:

— В связи с этим я хочу рассказать тебе один случай из жизни моего знакомого. Он касается вопроса — разводиться или нет. Так вот, у этого моего хорошего знакомого есть приятельница. Она очень хорошая его приятельница вот уже лет шесть, добрых долгих лет. Она сама была замужем и он женат. И, представляешь себе — никогда ни один из них не заговаривал о том, что им надо развестись и жить как муж и жена. Он постоянно повторяет мне это: какой смысл разводиться и жить вместе, если нам и так хорошо. Он уверен в том, что, если ты женишься, тебе приходится говорить с женой о повседневных заботах, будничных делах и проблемах, ты каждый день видишь перед собой уставшее лицо — я утром, и днем, и вечером. А они с ней встречались раз в две недели, иногда чаще, иногда реже, но им всегда было хорошо вместе. Так вот и продолжалось до тех пор, пока она не развелась. И что же получилось в результате — она вышла замуж за другого, и пара уехала куда‑то далеко отсюда на север…

Уитни недоверчиво хмыкнул.

— Значит, они с ней снимали пенки с повседневной жизни? Сортировали дни и самые лучшие приберегали для себя?

Круз вынужден был согласиться.