Выбери меня (СИ) - Муратова Эля

— Хорошо, — скорее чувствую эти слова кончиками своих пальцев, чем слышу.

Серёжа медленно наклоняется ко мне. Моя рука рефлекторно сползает вниз. Он смотрит на меня безотрывно, не смещая фокус ни на секунду. Каждое его движение осторожно и выверено до миллиметра. Так несут воду в стакане, полном до краёв, когда боятся расплескать её по случайности.

Ведомая нетерпением, сама сокращаю оставшееся расстояние между нами. Прикасаюсь губами к его губам, одновременно закидывая руки на шею. Он стискивает меня за талию, притягивая к себе теснее.

Каждая клеточка моего тела стонет от невыносимого удовольствия, когда он трепетно и нежно целует меня. Мы — как школьники, дорвавшиеся до поцелуев. Не до первых, когда не знаешь, куда деть зубы и язык, которые всё время как будто мешают, сталкиваясь с препятствиями в самых неожиданных местах. А до вторых. Когда перестаёшь сосредотачиваться на технике и просто отдаёшься моменту.

Не знаю, как Серёжа, но я отдаюсь ему всей душой. Я позволяю ему целовать меня так, как ему хочется. Затем перехватываю инициативу, скользя языком в его рот. Поцелуй становится максимально чувственным и эротичным. Хриплый стон, вырвавшийся из моего рта, сталкивается с таким же точно стоном, который издаёт Серёжа.

Он гладит мою спину своими раскрытыми ладонями, как будто стараясь охватить как можно больше площади моего тела. Я вжимаюсь в него изо всех сил, отчётливо чувствуя, как колотится его сердце. Жар его тела окутывает меня со всех сторон, заставляя полностью отрешиться от происходящего вокруг.

Нас прерывает чей-то ворчливый голос:

— Проститутка… Устроили тут посреди бела дня. Развратники!..

Серёжа смеётся мне в губы. Оборачивается вслед прошедшей мимо нас старушке, по всей видимости, из тех, что любят сидеть на лавочках у подъездов, обсуждая своих соседей. Она уже почти достигла двери и сейчас возится в поисках ключа, роясь в своей необъятной авоське. Алёхин весело кричит ей в спину:

— Не посреди дня, а посреди ночи, бабушка!

Она оглядывается на нас, удивлённая.

— Это, во-первых. А во-вторых, не проститутка, а сотрудник эскорта!

Шикаю на него, в тщетных попытках притормозить. Ещё конфликтов с соседями мне не хватало. Эти бабулечки только с виду одуванчики, а по сути — самые злопамятные люди на свете, способные в два счёта испортить жизнь ближнему.

Бесполезно! Серёжу явно несёт.

— Если Вас заинтересует, могу оставить визитку в почтовом ящике. Какая квартира у Вас? Недорого возьму.

Глаза моей пожилой соседки буквально лезут из орбит. Она торопливо отпирает дверь и скрывается в подъезде, на ходу продолжая ворчать и сыпать ругательствами.

Хохочу до слёз, утыкаясь в мягкое полотно кашемирового свитера Алёхина и чувствуя, как в ответ его грудь содрогается от смеха.

Тяну его за руку в направлении подъезда. Лифт не едет мучительно долго. Похоже кто-то держит его на одном из верхних этажей. Изведённые ожиданием, поднимаемся на мой этаж по лестнице, почти бегом. Когда дверь в квартиру захлопывается за нами, Серёжа прижимает меня к стене.

Я тянусь к нему навстречу, изнывая от нетерпения. В этот донельзя интимный момент в тишине прихожей раздаётся громкий звук. Серёжа смотрит на меня, округлив глаза.

— Это… то, что я думаю? — с трудом сдерживает улыбку.

— Прости… — шепчу виновато. — Я ничего не ела сегодня. Только кусочек пирога у твоей мамы.

Он решительно берёт меня за руку.

— Пошли. Показывай, где тут у тебя холодильник.

Глава 27

Некуда бежать

В холодильнике обнаруживаются только продукты на винегрет. Одно из немногих блюд в моём арсенале повара-любителя.

Сережа смотрит с сомнением.

— Это будет сложнее, чем я думал.

Засучив рукава джемпера, достаёт на свет божий свёклу и морковь. Выуживает из морозилки кусок говядины в вакуумной упаковке.

Тут же приступает к готовке. Ловкие движения его рук словно гипнотизируют меня.

Это как ролики в нельзяграме. Только лучше! Вживую. Прямо тут, на моей кухне.

Шинкует морковь. Сочные ярко-оранжевые брусочки вылетают из под ножа, складываясь в небольшую горку.

— Где у тебя тимьян?

Открывает шкафчик.

— Чего?

Что это за абракадабра?

— Специя. Чабрец. Прованские травы? — терпеливо поясняет.

— Давай закажем доставку, — пожимаю плечами.

— Слишком долго ждать.

Серёжа снимает фартук, одному богу известно как оказавшийся на моей кухне. Никогда им не пользовалась.

— Я сбегаю в магазин. А ты следи за мясом, — кивает в сторону плиты.

Уходит стремительно. Скучающе болтаю ногой, сидя на стуле. Таскаю украдкой нарезанную Серёжей морковку. Мысли розовыми кроликами беспорядочно скачут в моей романтически настроенной голове.

Меня прерывает настойчивая вибрация телефона. Это Серёжин. Он оставил его на столе, впопыхах собираясь в супермаркет.

Рефлекторно смотрю на экран. Там… какая-то Люська.

Что за дурацкое имя?

Всплывающее уведомление.

«Мне скучно. Поговори со мной».

И улыбающийся смайлик с глазами, полными слёз.

Ревность стрелой пронзает мою грудь. Что ещё за Люська?

Сжимаю зубы, судорожно переводя дыхание. Я не буду делать преждевременных выводов.

И вообще. Мы полчаса как свернули на эту дорогу. Я не собираюсь сразу же превращаться в ревнивую собственницу.

Телефон опять пиликает. Абонент Люська прислал фото.

Какое ещё фото!?

Надо отвлечься. Иду к плите. Помешиваю мясо, слегка приподняв крышку и вдыхая аромат готовящегося блюда.

Телефон опять пиликает. Да твою мать!

Возвращаюсь к столу. Гипнотизирую взглядом этот ящик пандоры целую минуту, не меньше.

Осторожно протягиваю руку. Кончиком указательного пальца опускаю шторку уведомлений.

Она прислала своё фото в ванной. Объёмная белая шапка из пены на голове и немного на носу.

Она миленькая… И молоденькая.

Последнее сообщение гласит:

«Мне всё ещё скучно. Может приедешь?»

Твою мать, твою мать. Отдёргиваю руку, как будто обжёгшись.

Всё-таки я ошиблась. Нам просто необходимо поговорить!

Шум в прихожей. Серёжа вернулся из магазина.

Он бодро заходит на кухню. В руках пакет.

Выкладывает на стол покупки. Сыр, мясная нарезка, виноград. Бутылка вина.

— Где у тебя штопор?

Пока я роюсь в лотке для столовых приборов и достаю бокалы, он моет руки. Подойдя к плите, проверяет готовность мяса. Солит, перчит.

Ставит на соседнюю конфорку вторую сковороду. Отправляет туда морковь. Сыплет какие-то приправы, купленные им в магазине.

Я тем временем пытаюсь открыть вино. Мои руки слегка дрожат. Чёртова Люська не выходит из моей головы.

Серёжа останавливает мои бесполезные трепыхания. Обнимая сзади, целует в шею. Затем осторожно отодвигает в сторону.

— Дай, я.

Покорно отхожу. Взобравшись обратно на стул, наблюдаю за ним.

Твёрдой рукой он разливает вино по бокалам. Когда я тянусь, шутливо хлопает по моей кисти.

— А закусить? На голодный желудок пить — такое себе. Я не планировал провести этот вечер наедине с бездыханным телом.

Придвигает ко мне тарелку с нарезкой.

Сам в это время строгает свёклу в салат. Перемешивает её с ровными кубиками адыгейского сыра. Поверх бросает горсть рукколы.

Через пять минут передо мной красуется полностью накрытый стол. В шоке оглядываю этот импровизированный фуршет.

— Я, конечно, предполагала, что ты умеешь готовить. Но чтоб вот так… Такими темпами у меня разовьются комплексы.

Серёжа смеётся, чокаясь со мной бокалом.

— Ешь уже.

Утолив первый голод, допиваю вино. Запас моего терпения и мудрости исчерпал себя. Алкоголь поднимает любые «шлагбаумы», выпуская наружу все самые мерзкие мысли и сомнения.

— Серёж…

— М-м?

— А кто такая Люська?

Вскидывает на меня глаза.

— Почему ты спрашиваешь?

— Твой телефон… В общем, я была рядом, когда она написала.