Дома я закинула пакеты в холодильник. Желудок пусть переваривает тех дурацких бабочек, которые летают у меня в животе и щекочут меня изнутри. Есть не хотелось вообще, а голову кружило от эмоций.
После душа я сначала схватилась за телефон и только потом за полотенце.
От Тимура пришло два сообщения.
Он доехал, и он уже скучает.
Я на это ничего не ответила. Пускай не зазнается и не решит, что так просто меня завоевал. Ага, особенно логично это было после того, как я позвала его домой. Явно не на чай с ватрушками.
Хотя нет, ватрушка все-таки была. Рука непроизвольно легла на мягкий как тесто живот и сжала бок. Не то чтобы я стеснялась своей фигуры, но… а и к черту! Тимур не только видел меня в обтягивающих лосинах, он знает, сколько я вешу! Не с моих слов, а прям видел эту цифру своими глазами! Если он не идиот, то догадывается, что это не чистые мышцы и стальной рельеф.
А если идиот, значит, найду кого-то поумнее.
Наконец я забралась под одеяло. Телефон снова загорелся, но на этот раз писала моя бабушка.
«Твой оболтус у меня. Будет проситься назад – не пущай. В глазах ноль раскаяния. Сейчас его накормлю, а завтра буду с дурака порчу снимать, это ж надо такое отчебучить».
От сердца сразу отлегло. Я хоть и злилась на Никиту, волноваться от этого меньше не стала. И знать, что твой ребенок пришел к бабушке куда лучше, чем искать его по квартирам многочисленных знакомых. И с порчей она хорошо придумала, лишним не будет.
Главное, чтоб Никита заикаться не стал, когда ба начнет бить яйца об его дурную голову.
Совсем счастливая я выключила звук и засунула телефон под подушку.
А потому пропустила еще одно сообщение. На этот раз от мужа.
«Настя, все плохо, приезжай».
Глава 28
Я и сам не понял, в какой момент все стало идти криво.
По сути ничего в моей жизни не поменялось, а что-то даже стало лучше.
Из центра было ближе в Томкину школу и на работу. Я мог дольше спать и раньше возвращался домой. Вот только домом арендованную квартиру было никак не назвать.
Со стороны тут все красиво. Женя позаботилась и обставила комнаты по своему вкусу, соблюдая законы цветового круга, веяния моды и правила фэн-шуя. Здесь было дорого и… безжизненно. С красным турецким ковром не сочеталась моя приставка, с гигантской двуспальной кроватью мой любимый плед – подарок мамы на день рождения, а с консолью в стиле арт-деко Томкин ночник в виде космонавта.
- Он просто противоречит общему стилю, - улыбнулась Женя и убрала космонавта в пустой ящик консоли, которая стояла здесь теперь исключительно для красоты. Ни внутри нее, ни снаружи не было ничего, что оправдывало ее присутствие в комнате!
- Жень, ты преувеличиваешь значение этой тумбы.
- Тумба?! - Тонкие брови стрелами взлетели вверх. – Тумба, милый, стояла возле твоей металлической кровати в армии, а это, - она погрозила пальцем в воздухе, - консоль!
- Я не был в армии.
- И это видно.
- Что?
Женя хоть и отвернулась в сторону, я все равно успел заметить недовольство на красивом, точеном лице. В последнее время такое выражение стало ее визиткой. Насупленная и злая, будто мы уже двадцать лет в браке. Нет, дольше, потому что даже Настя не дошла до этой точки за нашу двадцатку, а Женя успела. Скорость, с которой мы перешли на новый виток отношений, меня напрягала.
Оглянувшись на дверь, убедился, что та закрыта, и Тома, если что, не ворвется в разгар ссоры. Да, наличие дочери делало нашу жизнь ярче и сложнее. Из-за ребенка приходилось сдерживать себя постоянно. Вечером от ругани, днем от упреков, ночью от стонов. С последним мы справились радикально – сократили секс до минимума.
«Я не могу так, котик. Мне нужно раскрепоститься, надеть белье, зажечь свечи, подготовить масла. А так, зная, что за стеной сидит шпион, я даже чихнуть боюсь в собственном доме» - так Женя объясняла свою слишком часто болевшую голову.
И вот сейчас. Мы наконец решили побыть наедине, я договорился со свекровью, что отвезу дочь к ним на все выходные, а сам уеду с Женей в загородный отель, где можно и свечи запалить и бенгальские огни поджечь и устроить настоящее фаер шоу. Но когда я рассказал обо всем Евгении, то не увидел желания и счастья в ее глазах. Потому что ее настроение было уже испорчено, ведь ночник в виде космонавта не подходил к идеальному интерьеру. Не вписывался.
- Жень, может не в ночнике дело?
- А в чем же?
- Может это я с Томой не подхожу и не вписываюсь в твою жизнь. Я же не дурак, если ты передумала или поняла, что мы слишком поторопились, ты скажи и я все пойму.
Женя вздрогнула, кинула на меня испуганный взгляд и бросилась мне на шею:
- Как же не дурак, - ее губы едва касались моего уха, а вся она обвивала меня лозой, - самый дурак и есть. Куда я без тебя? А без Томы? Вы теперь моя семья.
- А лампа?
Женя вздохнула мне на ухо, отчего по коже побежали мурашки, а в штанах стало чуть теснее – все таки мы слишком давно не были с ней наедине.
- Ну давай мы с Томочкой пойдем в магазин и вместе выберем ночник, который понравится ей и будет вписываться в интерьер нашего дома. Здесь же так уютно, так красиво, Кешенька. Тебе нравится, как я все обставила?
- Ну, нравится, - прохрипел я.
- Видишь. И тут так чисто, так приятно пахнет, никто не трогает и не беспокоит тебя.
Она не добавила «как раньше, когда ты жил с Настей», но почему-то это читалось в ее словах.
И почему-то мне не понравилось такое сравнение.
Настя это Настя. Не нужно сейчас о ней. Впрочем, развить мысль мне не удалось. Когда Женя обхватила меня за плечи и прикусила нижнюю губу, я полностью утратил связь с мозгом. Кровь отлила вниз к члену, и думать о чем-то другом стало невозможно.
Женя легко подтолкнула меня к кровати.
- Тут же Тома, - я снова обернулся на дверь.
- А мы быстро.
- Ну… не так уж и быстро.
- Конечно не так, милый, - закивала она, - иди ко мне.
И только я забрался на кровать, только стянул пояс с тонкого халатика, только представил, как сейчас забудусь в кайфе, как ручка двери повернулась и в комнату вошла Тома.
- Пап, мне не хорошо, - прошептала дочь.
Я соскочил с Жени быстрее чем гонщик Формулы один разгоняет свой кар. Слава богу, я так и не успел снять штаны, поэтому сейчас стоял перед дочерью почти приличным. Правда, Тома не заметила бы на мне даже клоунского парика и красного носа.
Бледная, она едва стояла на ногах, придерживая рукой стену.
- Малыш, что с тобой? – Я опустился на колени перед своей девочкой.
- Живот болит.
- Давно?
- После обеда. Несколько часов назад заболел.
Я непроизвольно кинул взгляд на часы – девять вечера. Значит Тома мучается примерно с четырех. Достаточно, чтобы принять какие-то меры. Обернувшись назад, увидел, как Женя поправляет узел на халате. Поймав мой недовольный взгляд, она ответила:
- Я дала ей но-шпу.
- А почему не позвонила мне?
- Не хотела отвелкать тебя от работы, это же просто живот.
- Когда дело касается моей дочки, ничего не просто, - с нажимом повторил я и подхватил Тому на руки.
Я положил ее на нашу кровать, Женя сдвинулась в сторону и смотрела, как я пальпирую Томочкин живот. Та не жаловалась, только иногда стонала и закрывала глаза, будто хотела спать. На аппендицит это не похоже.
- Том, ты в туалете была?
- Ага.
- И как там?
- Первые пять раз нормально, - прошептала дочь.
- Пять раз?!
- Первые, - повторила малышка.
Я снова посмотрел на Женю, на этот раз негодующе. Она могла сообщить мне, что у Томы диарея, и в таком случае но-шпа мало чем поможет.
- Я сама впервые слышу, - искренне отозвалась та. – Тома не говорила мне, что ее что-то беспокоит кроме боли в желудке.
- Ладно, потом разберемся.
Я встал, чтобы найти аптечку, помятуя, что Настя хранила гигансткую пластиковую коробку с лекарствами на кухне. В этой же модной квартире едва ли найдется место для такой роскоши. Но хоть что-то кроме презервативов и смазки у Жени должно быть?!
