Мальчик, к облегчению отца, возражений не имеет. Устраивается у меня на руках и затихает, увлеченно крутя верхнюю пуговицу на моей блузке.
— Ума не приложу, как жена справляется, — произносит мужчина, рассеянно оглядываясь по сторонам. — Я не люблю посторонних людей в доме, но после сегодняшнего — не против нанять няню.
Его слова меня веселят.
Когда Андрею было три месяца, мне пришлось оставить Макса с ним буквально на час, чтобы съездить к нотариусу. Когда я вернулась, муж едва ли на стены не лез, а сын орал так истошно, что даже, бедняжка, посинел. Тогда я, будучи молодой и неопытной, совершенно не поняла, почему Макс не потрудился сына успокоить. А сейчас знаю прекрасно — не всем мужчинам отцовство дается одинаково легко.
Сделав исключение, провожаю отца с сыном до гардероба. А вернувшись в кабинет, удивляюсь тому, что дверь оказывается незапертой. Это странно, потому что мне показалось, что перед выходом я её закрывала.
Не увидев в кабинете никаких изменений, решаю, что просто закрутилась и забыла.
Оставшийся прием проходит в штатном режиме.
— У нас всё в силе? — звонок Молотова застает меня в конце рабочего дня. — Ты не будешь против, если тебя заберет мой водитель?
Его тон не предполагает наличия возражений.
— Водитель? — уточняю я с едва уловимым смешком.
— Жень, прости… Каждый раз, когда я возвращаюсь в Москву, происходит что-то такое… — он силится подобрать слова, чтобы не выражаться грубо. — В общем, я диву даюсь, как эти придурки до сих пор не про*бали все мои деньги.
— Думаю, ты слишком строг, — отъехав на кресле к небольшому шкафу, встроенному в стену, достаю с полки бутылочку с водой. Откручиваю крышку, зажав телефон между ухом и плечом, и делаю глоток. — Но в любом случае мы можем перенести встречу.
— Нет, не можем…
Извинившись, Владислав просит подождать и отвлекается на разговор с подчиненными.
Честно, если бы со мной так поговорили, я бы испытала душевную травму на всю жизнь. Он не оскорбляет, но давит на собеседника посильнее многотонной бетонной плиты.
Неожиданно в горле начинает першить.
Не сразу сориентировавшись, я делаю ещё один глоток воды и только после понимаю, что происходит.
Боже, Женя… Ну ты и дура…
Пытаюсь сделать глубокий вдох, но легкие, как и всё тело, содрогаются от сильнейшей судороги. Картинка перед глазами начинает расплываться.
Когда мне с трудом, но всё же удается сглотнуть, в голове что-то щелкает.
— Влад, — обращаюсь к мужчине севшим голосом. Во рту скапливается слюна. Хочется верить, что он меня слышит. — Похоже, меня отравили.
— Быстро все рты закрыли, — снова повышает на кого-то голос. — Жень, повтори.
О, с затрудненным дыханием это будет крайне проблематично, но разрывать разговор с ним и звонить в скорую — бессмысленно.
— Я в своем кабинете. Бутылку с водой, которую я сейчас держу в руках, стоит забрать на экспертизу, — если она, конечно, всё ещё останется здесь к тому моменту, когда за мной приедут.
Глава 32
Глава 32
Андрей
Внутри назревает тревожное чувство. Я понятия не имею, как и чем его объяснить. Мама всего лишь полчаса не берет трубку. Казалось бы, что в этом такого, но я…
Не могу найти себе места.
Поднявшись со своего рабочего кресла, подхожу к панорамному окну и жестко обхватываю ладонью затылок. Вдавливаю пальцы до ощутимого дискомфорта. Ожидаемого отрезвления не происходит.
Ещё и погода поганая. Хмурое небо с минуты на минуту не выдержит, и разверзнется гроза. Уже видно, как вдалеке на землю стеной обрушиваются потоки воды.
Тревожно.
Может быть, мне пора показаться психологу? Тема совсем нездоровая. По мере того как отец начинает раздражать меня всё сильнее и сильнее, я начинаю всё больше беспокоиться о маме. Если мне так хреново, то что, должно быть, она испытывает?! Как ни крути, они с отцом прожили вместе большую часть жизни, и я точно знаю — она мужа любила.
Бред. К мозгоправу я совершенно точно пойду.
— Ну ты и маменькин сыночек, — произносит серьезно Кирилл — мой друг и коллега, о присутствии в кабинете которого я абсолютно забыл. Он смотрит на меня несколько секунд, а после ржать начинает. — Успокойся. Что может случиться с Евгенией Александровной? Не душни. Она ведь красотка, к тому же теперь свободная, может быть, личную жизнь налаживает, — поигрывает бровями. — Девчонкам свобода нужна.
— Каким, нахер, девчонкам? — срываюсь на него. — Ты за речью своей следи! Ты о моей матери говоришь.
Друг выглядит ошарашенным.
Плевать!
Подойдя к столу, подхватываю телефон и в очередной раз набираю её номер. Не дождавшись ответа, поочередно звоню всем её охранникам.
Охуеть! Неужели так заняты и сложно ответить?
— Я отъеду на час, — предупреждаю его.
Кирилл тут же отбрасывает рабочий ноутбук на противоположный край дивана и подскакивает на ноги.
— Даже не думай. У нас встреча через сорок минут! — веселье с его лица мгновенно исчезает. — Я сам не вывезу. Это твой проект. Гонишь, что ли?
Его взгляд начинает метаться по кабинету, будто ищет, чем меня можно связать.
— Отвлечешь их немного.
— Так не делается! Да что с тобой, блд, в последнее время происходит? Мы столько сил убили на то, чтоб этот проект получить! Новый уровень, новые объемы. Да, блин, мы под него команду собрали отличную! — выпалив всё на одном дыхании, он переводит дух. После чего добавляет уже спокойнее: — Андрей, тебе, может быть, бабло и неважно, но для меня это шанс.
По итогу у Кирилла получается воззвать к моей совести. Всё оставшееся до деловой встречи время я пытаюсь вскрыть систему безопасности клиники мамы и подключиться к их камерам.
Ума не приложу, почему раньше не получил доступ?
Когда до обговоренного времени остается всего десять минут, в кабинет заглядывает моя секретарша и осторожно сообщает, что потенциальные партнеры просят перенести встречу. Из-за непогоды их самолет отправили на посадку в другой аэропорт.
— А заранее никак нельзя было предупредить? — проговариваю негромко, но ответ уже не слушаю.
Именно в этот момент прога выводит на экран прямую трансляцию с камер видеонаблюдения, находящихся в клинике. Крупным планом выведена картинка с ресепшена.
Увиденное поражает. Персонал, распластавшись, лежит на полу. Посетители клиники рассажены по диванам. Не менее восьми человек в масках контролируют всё пространство. Неудивительно, что я никуда дозвониться не смог.
— Что у них происходит? — удивленный голос Кирилла раздается над ухом, и я, мать его, не знаю, что ответить. — Это СОБР, что ли?
В глазах на миг темнеет. Чтобы справиться с удушающей волной, дергаю за воротник рубашки.
Как такое могло произойти? Что вообще там случилось? Судя по отсутствию каких-либо нашивок и отличительной символики, отношения к госструктурам эти бойцы никакого не имеют.
Затаив дыхание, туплю несколько мгновений — от напряжения перед глазами белые круги расползаются. Шумный выдох, и скрываюсь с места.
— Разбирайся сам, — бросаю Кириллу не оборачиваясь. — Мне похуй. Можешь хоть отменять встречу, хоть переносить.
Я за всю жизнь не нарушал столько правил дорожного движения. Если не успею, никогда себя не прощу. Мысли в голову лезут разные, и каждая новая страшнее предыдущих.
За последнее время мне доводилось несколько раз слышать о том, что пора сепарироваться от мамы. И сейчас я испытываю стыд за то, что серьезно задумывался над тем, чтобы переехать жить, например, в Дубай. Грузился на тему того, что со стороны выгляжу несамостоятельным.
Да похер! Абсолютно плевать!
Разве у меня есть кто-то ближе нее? Нет, блд, нету!
Мы всегда были близки, а после того, как у мамы не получилось выносить и родить ещё одного ребенка, она стала проявлять ко мне ещё больше внимания и заботы. Из-за этого они ругались с отцом, ему не нравилось, что она излишне носится со мной.
