Рози и Зверь по-соседству (ЛП) - Болдуин Кейли

Шарик выскользнул из рук племянника Макса и с громким звуком лопнул, облив его шею и милые пастельные шорты с подтяжками. Мальчик замер, не зная, смеяться или расплакаться. Но тут его лицо озарила озорная улыбка, и он бросился к Максу, пытаясь его обнять. Макс уклонялся, но вскоре притворился, что споткнулся, и мальчишка с громким смехом прыгнул на него.

Я улыбалась, сама того не замечая, пока Беннет не ткнул меня пальцем в щёку. Я шлёпнула его по руке.

— Ооо, ты по уши втюрилась, — протянул он с самодовольной ухмылкой.

Щёки вспыхнули, что, кажется, только усугубило его ухмылку. Он обнял меня в своей фирменной медвежьей манере. Пахло морем и солнцем. Я скучала по нему. По всем своим братьям. Мы даже пропустили последний вечер фильмов, потому что я работала.

— А ты не должен сейчас рыбу потрошить?

— Уже закончил. Готова к игре?

Он обнял меня за плечи и повёл к полю. В животе завязался тугой узел. О боже. Кажется, я превращалась в миссис Беннет, вечно жалующуюся на свои нервы. Нужно будет потом разобраться с этим.

Мы играли против команды «Книжные Бомбардиры», за которую выступал Макс.

— Я родилась готовой, — уверенно ответила я.

Подойдя к нашим игрокам в оранжевых майках, я заметила знакомую фигуру и взвизгнула от радости.

— Хадсон здесь?!

Когда-то с Беннетом мы буквально умоляли его присоединиться к нашей команде, и теперь, раз он снова в городе, победа была у нас в кармане.

Я кинулась к нему, крепко обняла, и он даже поднял меня над землёй, смеясь.

— Никто так не рад меня видеть, как ты.

— Врёшь. Тебя все любят.

И это правда. Но мы все за него волновались. Его старший брат Шайло был для него лучшим другом, и с тех пор, как он погиб, Хадсон словно замкнулся в себе. Он взял отпуск на работе и переехал в Монтану, чтобы заботиться о жене Шайло, Амелии, когда на похоронах стало ясно, что она не справляется.

— Я думала, ты всё ещё в Монтане, — сказала я, когда он опустил меня на землю. Его глаза были усталыми, кожа бледной, но он улыбался.

— Приехал прошлой ночью, ради игры.

— Серьёзно?

Он рассмеялся.

— Нет, но звучит неплохо, правда?

— Мне всё равно, ради игры ты приехал или нет. Я просто рада, что ты здесь.

С Хадсоном в составе мы точно разнесём «Книжных Бомбардиров» в пух и прах.

— Амелия уехала на месяц на Гавайи к родителям, так что я решил вернуться домой, пока её нет.

— Как она?

Он пожал плечами, и на его лице отразилась усталость.

— Держится. Думаю, немного солнца пойдёт ей и Куинн на пользу.

— Это очень благородно с твоей стороны, — сказала я, сжала его руку в поддерживающем жесте.

— Я делаю это не ради похвалы, — смутился он.

— Я знаю, — мягко ответила я. — Ты хороший брат.

— Спасибо, но она… — Он вдруг осёкся, взгляд его застыл, словно он увидел что-то важное.

Я обернулась и увидела Дилана. Он стоял в паре метров от нас, словно вкопанный, и смотрел прямо на Хадсона. Лицо его побледнело. Он был в моей бейсбольной майке, которая явно была ему мала, и в другой ситуации я бы обратила на это больше внимания. Но сейчас я не могла — не с этим болезненным выражением на его лице.

— Привет, Дилан, — тихо произнёс Хадсон.

Дилан сглотнул, коротко кивнул и развернулся, уходя прочь.

Я бросила обеспокоенный взгляд на Беннета, собираясь пойти за ним, но Хадсон остановил меня, аккуратно взяв за руку.

— Дай я, — негромко сказал он, прежде чем поспешить за Диланом.

Глава 24

Дилан

Я, Шайло и Хадсон. Мы были неразлучны, росли вместе. Три мушкетёра, трое друзей, лучшие приятели.

Я сначала трусцой, а потом бегом мчался через весь город — мимо людей, прервавших свои игры и пикники, мимо полицейских, болтавших у дорожных заграждений, мимо детей, раскачивавшихся на качелях и кричавших:

— Выше!

Я бежал, пока не почувствовал, как рука легла мне на плечо. Та самая рука, которую я ждал с того самого момента, как увидел его.

Хадсон Блэйр.

Я обернулся, и он притянул меня в крепкие объятия — неожиданные, но такие, которых я не заслуживал. Но я всё равно сжал его в ответ, пока он похлопывал меня по спине. В глазах защипало, но я сдержался. Я не мог дать эмоциям волю. Особенно здесь, на глазах у всех.

Я чувствовал взгляды людей, пока Хадсон отстранялся, вытирая покрасневшие, влажные глаза. Он никогда не стеснялся своих чувств. Я часто думал, связано ли это с тем, что он не был таким же конкурентоспособный, как мы с Шайло. До колледжа, пока он неожиданно не вытянулся, Хадсон был ниже всех в классе и редко попадал в школьные команды. Мы с Шайло защищали его, и вскоре все поняли — если задираешь Хадсона, то имеешь дело с нами. А мы были крупными, сильными и, если требовалось, беспощадными. Мы редко начинали драки, но всегда их заканчивали.

— Эй, — хрипло сказал Хадсон, вытирая рукой глаза. — Рад тебя видеть.

Я не мог выдавить из себя ни слова. В горле стоял ком. Как же мне сейчас хотелось оказаться на льду, вдали от этих разговоров. Как вообще можно было извиниться за то, что ты игнорировал звонки лучшего друга и не явился на похороны?

— Ты в команде? — Хадсон кивнул на мою бейсбольную майку «Ледяных пиклв». Я надел её по просьбе Рози — да и знал, что она посмеётся. Футболка была настолько мала, что я не мог даже нормально двигать руками. Теперь это казалось глупым. Шайло мёртв, а я пытаюсь привлечь внимание девушки. Что со мной не так?

— Нет, — тихо ответил я. — Контракт и всё такое.

Уголки губ Хадсона дрогнули в тени улыбки. Она не была прежней, но хотя бы настоящей.

— С каких это пор ты позволяешь каким-то бумажкам мешать тебе делать то, что ты хочешь?

И вот он, этот взгляд. Вызов, тот самый, что я помнил ещё с детства. Такой же, каким его бросал Шайло. Эти двое всегда умели меня подбить на что угодно — от бега голышом по главной улице посреди зимы до изнурительных тренировок на льду, пока кто-то из нас не падал без сил.

Вопрос в другом: а хочу ли я этого? Играть в бейсбол? Проводить больше времени с Хадсоном, Рози и этими людьми, которых я давно вычеркнул из своей жизни?

Смогу ли я наконец столкнуться с тем, от чего так долго бежал?

Я не был уверен. Но я никогда не отступал перед вызовом. Пока один, самый тяжёлый, не сбил меня с ног. Потеря Шайло — это не просто вызов. Это было, словно я провалился под лёд и теперь отчаянно пытаюсь выбраться на поверхность.

— Слушай, Хад, — я прочистил горло, уставившись на свои руки. — Прости. Я… Я должен был быть быстрее…

Хадсон сжал моё предплечье, его хватка была твёрдой, обрывая мои слова.

— Это не твоя вина.

Я стиснул зубы.

— Я должен был предугадать, что что-то может случиться. Должен был передать шайбу Гейджу или Бренту. Или сам довести до ворот…

Это была цепочка несчастных случаев. Шайло, который неожиданно поскользнулся на льду. Игрок из команды соперников, который его не заметил и врезался на полной скорости. Случайная травма, когда лезвие конька того игрока попало в открытый участок шеи…

В тот момент я будто провалился под лёд. Я не мог двигаться. Но я всё равно пытался, изо всех сил. Я знал, что всё плохо. Но не знал, насколько — до тех пор, пока спустя три часа, сидя в больнице вместе с женой Шайло, не увидел выражение лица врача, который к нам подошёл.

Хадсон сжал мою руку ещё сильнее.

— Ты ничего не мог сделать, Дил. Никто.

Но перед глазами снова возникал Шайло, рухнувший на лёд. Мой отчаянный крик. Я пытался подсчитать: расстояние, скорость, сколько времени мне понадобилось, чтобы добраться до него.

Но я не был достаточно быстрым, чтобы изменить прошлое.

С тех пор, как я вернулся в Винтерхейвен, я ходил на терапию дважды в неделю. Но я ненавидел говорить об этом. И думать — тоже.

Хадсон не торопил меня. Просто был рядом. Я скучал по нему. Думал, что оттолкнул его, когда Шайло погиб. Но я ошибался. Хадсон просто давал мне пространство, в котором я так нуждался. Но, судя по его решимости, время моего одиночества закончилось.