–Зато теперь он поймет, какое сокровище на самом деле потерял.
Глава 53
Ильдар
Я вылетаю из дома Нади, с ощущением, будто меня вышвырнули из собственной квартиры.
Кровь пульсирует в висках, дыхание рваное. Сажусь в машину, хлопаю дверью с такой силой, что стёкла дребезжат. На секунду сжимаю руль до хруста в костяшках и вдруг понимаю, что дрожу.
Я ехал к ней, представлял, как сяду напротив, как она выслушает. Спокойно и внимательно, как всегда. Она ведь столько лет знала меня лучше всех, поддерживала, когда я срывался, помогала с чертежами, вникала в расчёты. Неужели сейчас она готова всё это забыть ради него? Ради новой жизни? Неужели её любовь не была достаточно сильной, чтобы забыть… Простить и начать всё заново?!
Но вместо ответа, я вижу его.
Драгунский. На её кухне. В её доме. Наверняка ещё и в постели её удивлял сегодня всю ночь!
– Чёрт! – вырывается у меня, и я со всей силы бью руками по рулю.
Боль обжигает, но она ничто по сравнению с тем, что творится внутри.
Завожу двигатель и срываюсь с места, едва не столкнувшись с машиной, проезжающей мимо.
Драгунский не любит её. Не может! Он никогда не любил никого, кроме себя. Всегда был бабником, проходился по женщинам, как по ступенькам, и каждая для него была лишь инструментом. Просто средством, чтобы подняться выше, чтобы ударить противника больнее.
А Надя…
Надя знает всё про мой проект. Она в курсе всех расчётов, всех тонкостей. Для него она не женщина. Она гайка, винтик в его плане. Он использует её, чтобы вывернуть мою жизнь наизнанку.
Я снова ударяю руль. Машина гулко отзывается, пальцы пылают болью.
Боль немного заглушает то, что творится внутри.
Я вылетаю из пробки на нужной полосе, даже не замечая сигналов сзади. В голове только одно: я докажу Наде. Я покажу ей: Драгунский просто использует её, а она для него всего лишь пешка. Пусть поймёт, что ошиблась, что он не мужчина для неё.
Я решаю ехать домой, а не в офис. Там у меня чертежи, копии смет, старые документы по тендеру на музей. Я найду что-то, что выведет Драгунского на чистую воду. Найду и врежу ему по его же самолюбию.
Сквозь стиснутые зубы шепчу себе:
– Ты думаешь, что ты выиграл? Нет, гад. Я тебя достану.
Я сворачиваю к дому, торможу у подъезда и уже тянусь за ключами, как вдруг замираю.
Поднимаю голову и вижу, что у двери стоит Алеся. В красном мини платье, с вечерней укладкой, совершенно не соответствующей времени суток, и с ярким макияжем.
Я снова всматриваюсь, надеясь, что мне показалось.
Но нет. Это действительно она. Моя Алеся.
Она делает шаг в сторону от подъезда, направляясь к машине. Меня ослепляет блеск фар.
Бентли.
Чёрный, блестящий, как жук.
Дверь машины открывается, и из неё выходит мужик.
Не пацан какой-нибудь. А солидный, с ухмылкой на лице. Он наклоняется, целует Алесю в щёку, как будто это в порядке вещей, а затем нежно приобнимает за талию.
Она смеётся.
Легко и звонко. И это моя Алеська, что недавно швыряла в меня ледяные слова и вечно недовольный взгляд, сейчас улыбается какому-то мужику на крутой тачке, словно всё в её жизни идеально.
Мужчина открывает перед ней дверцу, помогает сесть, будто она королева, а затем садиться на водительское сидение и мягко трогается с места.
Я смотрю им вслед, чувствуя, как ярость во мне постепенно превращается в бессилие.
Выходит, Надя теперь с Драгунским? Алеся с этим жирным уродом на крутой тачке!
Ну а я? С чем остался я?
Глава 54
Надя
Сижу в своём кабинете, за окном тянется серое небо, в воздухе пахнет надвигающейся осенью. На столе разложены чертежи, цифры пляшут перед глазами, но мысли упрямо возвращаются не к проекту, а к той ночи, когда когда всё произошло. Я до сих пор не могу понять, что это было. Драгунский вёл себя на утро за завтраком совершенно спокойно. Как будто ничего и не произошло. За столом говорил о делах, между делом отвечал на звонки. Потом поднялся, улыбнулся, вежливо поцеловал мне руку и сказал, что у него срочные переговоры в городе. Я осталась в растерянности, с чашкой остывающего чая и смутным ощущением, что весь этот сонный туман – лишь плод моего воображения.
И вот уже несколько дней прошло, а мы даже не пересекались. Ни намёка, ни взгляда, ни даже мимолётной улыбки. Как будто того вечера и ночи не было вовсе.
Я с усилием отгоняю воспоминания. Они опасны, мешают думать. Это было ошибкой, слабостью, которая не должна повлиять на мою жизнь. Я слишком долго строила всё заново, чтобы позволить себе потерять голову.
Собираю волосы в хвост, навожу порядок на столе и почти заставляю себя полностью уйти в расчёты. Проект Максима по реставрации требует внимания: там детали, которые нельзя упустить, цифры, которые нужно проверить десять раз. Я знаю, что именно сейчас мне нужно вцепиться в работу зубами, потому что она единственная возвращает мне контроль.
Пальцы бегут по калькулятору, карандаш чиркает по бумаге, и время летит быстрее, чем я ожидала.
Не знаю, сколько проходит времени, но в следующий раз от дел меня отвлекает осторожный стук в дверь.
– Да, войдите, – отвечаю, отрываясь от бумаг.
В кабинет заглядывает Максим. В руках у него какая-то папка, лицо сосредоточенное.
– Надь, есть минутка? – спрашивает он.
– Конечно. Для тебя – всегда.
Он заходит, плотно прикрывает за собой дверь и ставит передо мной папку, раскрывает её, и меня будто ударяет холодным воздухом. Сухие таблицы, графики, схемы. Но главное – даты.
–Что это? – с сомнением спрашиваю я, ещё не до конца понимая, что меня ждет дальше.
– Смотри, – его голос тихий, почти заговорщицкий. – Помнишь, ты говорила, что тебя смущает проект музея современного искусства, за который взялся Драгунский.
Я молча киваю.
–Я решил навести справки, как ты просила. И нашёл кое-что интересное. Оказывается, исследования того участка, который был отдан под будущее строительство музея, нашей конторой проводились ещё до того, как объявили тендер на строительство музея.
Я моргаю, вглядываюсь в строки. Обследование грунтов. Заключение: высокая вероятность просадок, необходимы масштабные укрепления, проект экономически нецелесообразен.
Сердце уходит в пятки.
– Подожди… – выдыхаю я. – То есть Драгунский… Он знал?
Максим кивает, глядя на меня с какой-то тревогой, будто не хочет быть первым, кто разрушит мои иллюзии.
– Не только он. Судя по этим документам, мэр тоже был в курсе. И всё равно проект отдали Абрамову.
Я машинально прижимаю ладонь к губам, пытаясь собрать мысли. В голове каша: ужин, его прикосновения, его честный, как мне тогда казалось, рассказ… И вдруг эта папка.
– Но зачем? – спрашиваю хрипло. – Зачем отдавать Ильдару проект, который заранее обречён?
– Тут два варианта, – Максим опускается в кресло напротив, переплетает пальцы. – Или Ильдару хотели показать его место и сломать его амбиции. Или… – он чуть замялся, но всё же договорил: – или это был способ отмыть деньги, а крайним назначить его.
У меня кружится голова. Я с силой хватаюсь за ручку стула, будто боюсь упасть.
– Но… – мой голос дрожит. – Драгунский сказал мне, что пошёл в эту историю только потому, что хотел быть частью великого музея.
Максим вздыхает, смотрит на меня очень внимательно:
– А ты так уверена, что он сказал тебе правду?
Я не нахожу ответа.
Перед глазами всплывает его взгляд, тёплый, почти нежный, его рука на моей ладони, тихое: «Я просто хотел сделать что-то стоящее. Не ради денег».
А сейчас передо мной совсем другое.
Факты. Холодные цифры, подписи, печати. Правда, от которой уже не отмахнёшься.
Глава 55
Я сижу, уставившись в одну точку, пальцы мёрзнут на обложке папки, будто это не бумаги, а ледяная плита.
