После развода. Хочу тебя вернуть (СИ) - Мэра Панна

И тогда он резко приближает меня к себе и целует. Сначала осторожно, почти проверяя мою реакцию, но в следующую секунду его губы становятся требовательными, горячими, а пальцы сильнее сжимают мою руку. У меня кружится голова. Не от вина, и теперь уже даже не от вечера.

А от него. От мужчины, который целует меня с такой живостью и страстью.

Глава 50

Я просыпаюсь от какого-то странного ощущения, будто бы кто-то тяжело и горячо дышит мне на ухо. Мгновение… И сердце уходит в пятки.

Я поворачиваю голову, открываю глаза и вижу Геннадия.

Он лежит рядом, расслабленный и спокойный, и тихо дремлет на краю моей кровати. Его грудь мерно поднимается и опускается. Лицо умиротворённое, без той напряжённой силы, которую он всегда носит с собой днём.

Меня бросает в жар.

Господи. Что я наделала? Я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить. Вино. Ресторан. Его истории. Прогулка по ночному городу. Поцелуй у двери… А потом – обрывки фраз, его руки на моей талии и мой собственный смех, который вдруг перешёл в стон. Всё смутное, размытое, будто я смотрела фильм про кого-то другого. Не про себя.

Делаю глубокий вдох и закусываю губу.

Я всегда была рациональной. Всегда всё просчитывала: шаг, слово, действие. А сейчас?

Выходит… Переспала со своим начальником! В своей постели! После одной прогулки и одного ужина. Это так не похоже на меня, что мне хочется зажмуриться и спрятаться под одеяло.

Страх накатывает волной. А вдруг он теперь будет смотреть на меня иначе? А вдруг это было просто минутное увлечение для него? Или еще хуже? Он решит, что я со всеми такая?! Я кусаю губу, глядя на его руку, свободно лежащую поверх простыни. Она широкая, сильная, и я помню, как эти пальцы держали меня прошлой ночью.

Выбираюсь из-под одеяла осторожно, стараясь не разбудить Геннадия.

Сердце бьётся так громко, будто он может услышать его даже во сне. Тихо на цыпочках пробираюсь в ванную, включаю душ и долго стою под горячей водой, надеясь смыть с себя тревогу, растерянность, сомнения.

В голове крутится одна мысль: что теперь делать? Это ведь не просто мужчина, это мой начальник. Да, он был невероятно внимателен и вчера… Но вдруг для него это всё – лишь лёгкое увлечение? А для меня? Я и сама не понимаю, почему так быстро поддалась.

Я вытираюсь, заворачиваюсь в халат и, стараясь не шуметь, спускаюсь вниз на кухню. Ноги будто ватные. Ставлю чайник, достаю яйца, хлеб.

Мне нужно делать что-то привычное и простое. Может быть, еда поможет прогнать этот хаос в голове.

Я нарезаю хлеб, когда вдруг раздаётся звонок в дверь. Резкий, уверенный.

Я вздрагиваю, нож чуть не падает из рук.

В такое время? Может быть, Лидия решила заглянуть с утра с пирогом, чтобы расспросить меня о последних новостях? Она иногда приходит ко мне ни свет, ни заря.

Иду по коридору, сердце стучит как перед экзаменом. Открываю дверь и у меня всё внутри замирает.

На пороге стоит Ильдар. Уставший, с тенью раздражения в глазах. Он смотрит прямо на меня, потом скользит взглядом по моему халату и мокрым волосам.

–Что? Что ты тут делаешь? – выдавливаю с трудом, потуже затягивая халат.

– Надо поговорить, – говорит он тихо, и, не выжидая приглашения, переступает порог, заставив меня отступить в сторону.

Он быстро проходит мимо меня по коридору, следуя в сторону кухни.

–Ильдар, постой. Мы так не договаривались. Я не приглашала тебя в дом.

Иду следом, про себя обдумывая варианты, как быстрее спровадить его за дверь.

Абрамов встаёт у стола, облокачивается ладонями о край, скользит по мне взглядом сверху вниз, будто оценивает.

– Ты изменилась, – произносит он глухо. – Похудела… И похорошела.

Я скрещиваю руки на груди, чтобы скрыть дрожь.

– Ильдар, я не понимаю, зачем ты пришёл.

Он медлит с ответом, как будто ищет слова. Наконец выдыхает, и в его голосе слышится надлом:

– У меня… Проблемы.

Я впервые вижу его таким: побитым, растерянным, потерянным. С плеч будто спала вся броня, и передо мной стоит человек, усталый до глубины души. Лицо осунувшееся, под глазами тени, и в его взгляде отчетливо читается только пустота.

–Ильдар, прости, но твои проблемы меня никак не…, – я не успеваю закончить, потому что дверь на кухню распахивается, и в кухню входит Геннадий.

В рубашке, небрежно накинутой на плечи, волосы взъерошены, взгляд довольный. Он улыбается широко, уверенно, а затем подходит ближе и произносит с лёгкой хрипотцой.

– Доброе утро, красавица.

Глава 52

Ильдар медленно оборачивается к двери, будто не верит своим глазам. Взгляд застывает на Драгунском, и в этой неподвижности ощущается весь его шок. Губы бывшего мужа чуть приоткрыты, дыхание рваное, будто он бежал сюда всю ночь, но он по-прежнему стоит как вкопанный, пытаясь выдавить из себя хоть слово.

– Ты… Ты что тут делаешь? – голос дрожит, и он вот-вот сорвётся в крик.

Драгунский спокойно выходит на центр кухни, кладёт ладонь на спинку стула и вальяжно садится за стол.

– Я? Доброе утро говорю, – отвечает он слишком мягко. – А вот, что ты здесь делаешь? Надя, ты звала его к нашему завтраку?

Ильдар резко выпрямляется, и в нём взрывается ярость.

– Надя! – он поворачивается ко мне, его глаза в огне. – Ты что, впустила его? В наш дом?

– Не смей так говорить, – я перебиваю его, сжав зубы. – Это мой дом, Ильдар. Мой. И это ты здесь гость. К тому же непрошенный.

Он будто не слышит меня, только трясёт головой, снова и снова переводя взгляд с меня на Драгунского и обратно.

– Нет… Нет, этого не может быть… Ты с ним? С Драгунским?! – голос срывается, и он уже почти кричит.

– С нашим врагом, с этим бабником?!

– Хватит! – я тоже повышаю голос, чтобы перекрыть его гул.

Сердце колотится так, что кажется, его слышно в комнате.

– Ты не имеешь права упрекать меня в том, с кем я общаюсь, Ильдар. Ты давно ушёл. И моя жизнь тебя теперь никак не касается. Это в прошлом.

Он делает шаг ко мне, глаза полны боли и бешенства одновременно.

– В прошлом?! Так значит, теперь вот это твоё настоящее? – он показывает рукой на Геннадия, его рука дрожит.

– Он спал у тебя? Здесь? В твоей постели?!

Кухня будто застывает, воздух становится тяжелым, как перед грозой. Ильдар смотрит на меня, стиснув зубы, глаза налиты злостью и какой-то отчаянной болью.

– Это не твое дело, Ильдар, – отвечаю ровно, хотя сердце бешено колотится.

И вдруг Геннадий, до этого спокойно держащийся в стороне, даже не моргнув, коротко бросает:

– Да. Спал.

Слова падают, как камни в воду. У Ильдара лицо искажается так, будто он получил удар кулаком.

Он делает шаг вперед, кулаки сжаты, вены на шее вздулись.

– Я знал! – орёт он. – Я знаю, что ты задумал, Драгунский! Ты используешь её, чтобы насолить мне, чтобы убрать конкурента! Что тебе еще от нее нужно? Старые сметы? Чертежи? Или тебе просто нравится издеваться надо мной??

Абрамов резко поворачивается ко мне, в голосе боль и бешенство перемешались в нечто пугающее: – Надя, одумайся! Он не любит тебя! Он никогда не любил и не полюбит! Он просто мстит мне, а ты… ты ведешься на его шарм, как…

– Хватит! – перебиваю я, с трудом удерживая голос от дрожи. В груди ком, но я выпрямляюсь. – Это мой дом. МОЙ. Слышишь? И я не позволю тебе приходить сюда и устраивать сцены! Ты понял?

Ильдар пытается что-то сказать, но я подхожу к двери, открываю её настежь и ледяным голосом добавляю:

– Вон!

Он стоит секунду, две, его плечи ходят ходуном. Потом резко оборачивается, кидает на меня взгляд, полный ярости и боли, и, громко хлопнув дверью, уходит.

Я еще несколько секунду смотрю ему вслед, стараясь восстановить сбившейся сердечный ритм, а затем опускаюсь на стул, чувствуя, как дрожат руки.

–Я не таким представляла сегодняшнее утро, – сдавлено шепчу я, когда Геннадий вдруг пододвигает мне чашку чая и спокойно произносит: