До встречи в моих снах (СИ) - Ветрова Влада

– Запасной план – это хорошо. Так что на счет домашнего ужина?

– Предложу ей. Но зачем это тебе?

– Кабы знать, – бурчит Василиска. – Что-то меня напрягает, но что именно – без понятия. Хочу сама с ней пообщаться.

– Тебя напрягает то же, что и меня. Она сама.

– Это – само собой, – фыркает Василиса. – Ладно, я спать. Как ватная целыми днями, так и тянет к подушке. А уже почти что ночь.

– Спокойной ночи, Бусен, – тепло прощаюсь я, а у самого дома пишу Ане практически то же самое.

Ответа уже даже не жду. Раздеваюсь, моюсь, ложусь. Тупой взгляд в потолок и внеочередная проверка наличия билетов. Так и тянет забронировать и стартануть. Но, дочь… Улечу сейчас – попаду в немилость к Жанне. И придется идти долгим тернистым путем. Сейчас разрываюсь между домом и Турцией, потом буду рваться в Москву. Ничем хорошим это точно не закончится. Нет, нужно решить все тут, раз уж вернулся. Тем более, Аня поддержала это решение. Она не поймет, если я предпочту пару дней с ней возможности наконец стать отцом.

А я?.. Я – пойму?

Думал, что это – единственно верный путь. Но сейчас, когда, казалось бы, должен лишь увериться во мнении, наоборот начал сомневаться. Грызет что-то, надсадно и настырно, но что – неясно. Можно было бы влегкую свалить все на отчужденность Анюты, но дело именно в дочери. Или в том, что она предлагается в комплекте с ее матерью.

Так и не разгадав загадки собственной интуиции, я медленно погружаюсь в тревожный короткий сон. Встаю чуть свет, иду на турники во дворе, намеренно оставив телефон дома. А по возвращению читаю очередное послание.

«Прости, что не ответила. Все ночь ухаживала за Стасом. Только в номер возвращаюсь».

– Чего?! – реву я медведем и строчу ответное послание.

«В смысле ухаживала?!», – отправляю я, чуть не продавив пальцем экран.

«Словил солнечный удар. Не оставлять же его одного?», – приходит ответ почти сразу.

В отеле есть врач. Или можно просто бросить в него дорожной аптечкой.

«Ясно. Поговорим?».

«Прости, хочется упасть на кровать и выспаться».

«У меня новости», – пытаюсь я заинтриговать.

«Напиши, оклемаюсь – почитаю», – получаю равнодушный ответ.

Это не нормально. Аномально даже.

«Анют, у тебя точно все в порядке?».

«Я просто пытаюсь смириться с твоим отъездом…», – наконец-то приходит хоть что-то личное. И давит на совесть.

«Я очень скучаю. Но, обстоятельства. Ты же знаешь…», – набираю я в ответ, тяжело осев на диван.

«Понимаю. Семья важнее всего».

А это я как должен понимать?

«Хочешь что-то сказать мне?», – конкретизирую я, чувствуя, как в нехорошем предчувствии в груди мощно бахает сердце.

«Возможно», – приходит ответ, разрывая мое сердце на бесполезные ошметки.

Глава 16. Анна

Спать, на удивление, совсем не хочется. Отпахав ночную смену у постели «тяжелобольного», я иду переодеваться и сразу отправляюсь на пляж, насладиться красотами и надышаться особенным морским воздухом.

Ночка выдалась та еще. Жар у Стаса никак не желал спадать, и первым сдался Саша, вырубившись рядом с отцом. Потом и меня сморило, но оставить их одних я поостереглась, притулилась рядом с сыном. Если бы хоть телефон был под рукой в случае необходимости… Мужчины в недомогании такие беспомощные, неоднократно убеждалась. Эти двое уж точно.

Но, все позади. И то ли от усталости, то ли от осознания собственного бессилия, я принимаю решение прекратить все баталии. Я замучилась бороться. С бывшим, с обстоятельствами, с собственными чувствами.

Скучаю. Безмерно и без возможности даже сказать ему. Но этот налет тихой грусти, пеплом осевший на сердце, не должен мешать мне просто жить и радоваться всему остальному.

С сильно бьющимся сердцем я снимаю тунику, оставшись в одном купальнике. Крадусь к кромке воды, дожидаюсь, пока она сама подойдет и лизнет мои пальцы. Ледяная, брр! Но мой Гудвин учил быть храброй.

Задержав дыхание, я вбегаю в воду. От холода легкие парализует, но в голове будто звучит голос Коли, обещающий, что все наладится. И через несколько мгновений я чувствую облегчение. В хорошем темпе плыву до буйков и обратно, согреваясь. Но останавливаюсь почти на том же месте, где висела на своем бесстыжем омоновце.

Ладно, это ненормально. В смысле, ублажать себя хоть и в пустынном, но все же общественном месте с широко распахнутыми глазами. Но… нет же никого. А воспоминания такие острые и объемные, что до номера пришлось бы топать со стиснутыми ляжками.

Я не звоню и не пишу тебе, но знай, что думаю. Что ты снишься мне. Что ты перед моим мысленным взором, стоит только прикрыть глаза. Что ты в моей голове, сердце и… везде. Наверное, телепатия работает не так, но я уверена, это послание в обертке из моего сладкого стыда он получит. Не слова, одну полуголую мокрую эмоцию.

Приятный тихий солнечный день в компании сына – сегодня я получила даже больше, чем хотела. О чем только мечтала, отправляясь сюда. И на всякий случай планировала.

– Карты? – сдавленно ржет Саша, когда я, высохнув после бассейна, деловито бросаю колоду на столик. – Может, сразу в крестики-нолики?

– Ха-ха, – иронично кривляюсь я, а Саша широко улыбается. – Играем на правду или действие, – вношу я поправку.

– Ты роешь себе яму, – дерзит Сашка. – Сдавай. И готовься.

Проигрывает он.

– Мой наивный малыш, – паясничаю я, расстроенно надув губы и потрепав его за щечку, которую, правда, приходится поискать. – Что выбираешь?

– Действие, – недовольно бурчит сын.

– Иди к бару и возьми себе клубничный молочный коктейль. С двойными сливками и без трубочки. – Саша закатывает глаза и поднимается с лежака, а я добавляю: – В стеклянном бокале.

Потом он делает зарядку у бассейна под детскую музыку, включенную на его телефоне, затем – прыгает в воду бомбочкой, что для него практически оскорбление, следом – массирует мне пятки. И после всех его унижений я признаюсь:

– Колода крапленая.

– Да видел я, – фыркает сын. – Развлеклась?

– Есть такое, – признаюсь я. – Почему ты все время выбирал действие?

Саша на миг отводит взгляд, еще два медлит с ответом.

– Чтобы отдохнуть от разговоров по душам, мам, – с ноткой укоризны говорит сын. – Плавать пойдешь?

– Позагораю, – со слабой неискренней улыбкой отвечаю я.

И что он скрывает, интересно мне знать? Что-то важное, раз боится случайного разоблачения в глупой игре. Что-то, связанное с Сахаей? Уж не завел ли он попутно еще один роман? Или это секретик его отца?

Не успеваю я толком развить мысль, как со стороны бара появляется семейство Сахаи в полном составе. Она сама, ее родители, брат и сестра погодки, оба в начальной школе, и восьмимесячная булочка на руках мамы.

Саша успел отплыть к другому концу бассейна, а меня они признают не сразу, спокойно расположившись на соседних лежаках. Впрочем, других свободных в нужном им количестве подряд и нет, так что, когда возвращается сын, деваться им уже некуда. Но презренный взгляд, которым мама Сахаи одаривает моего золотого мальчика, вызывает в моей груди бурю протеста. И пока еще тихое бешенство.

– Я звоню папе, – чуть слышно бурчит Саша, наспех обтираясь полотенцем. Косится на мои раздутые гневом ноздри и молит: – Прошу тебя, только молчи…

Я делаю глубокий вдох, дергаю головой, роняя очки со лба на глаза, как делали пацаны в моем детстве, и в раздражении падаю спиной обратно на лежак. Хочу скрестить руки под грудью, но останавливаю себя, напомнив о том, что солнце хоть и клонится к закату, все еще оставляет следы на коже. Не хочу загореть с отпечатком своего недовольства. Фиг смоешь.

Саша отходит, мамаша через лежак громко копошится в огромной пляжной сумке и пыхтит.

– Где крем? – спустя минуту нервно спрашивает она.

– Я откуда знаю? – бурчит глава семейства. – Ты собирала.

– А нарукавники?!

– Амина, я не знаю! Наверное, в номере!

– Ну так сходи и принеси! – визгливо требует женщина, а Сахая тяжело вздыхает и предлагает: