Развод в 50. Катись отсюда! (СИ) - Лакс Айрин

Я не спешу его расстраивать, что у фразы «все будет хорошо» не подразумевается контекст, что мы будем вместе.

Но об этом я ему не говорю сейчас, потому что нельзя расстраивать воина перед битвой.

Иван, пусть и не на войну отправляется, но очень рискует, вызвав на себя гнев и пристальное внимание опасного человека.

***

После этого я отправилась пожить к Юльке, с ночевкой. Рассказала ей о перипетиях судьбы-злодейки. Подруга только ахала и охала, прижимая ладони к щекам.

— Тот шикарный мэн из клуба «Мокрые kiss’ки» сохнет по тебе со школьной скамьи? Обалдеть! Это было бы романтично, если бы не опасность. Сделаешь ты что-нибудь не так или не ответишь ему взаимностью, тебе конец, Наташ.

— Понимаю. Поэтому…

— Ванька твой… Тоже дурак, куда лезет! — подруга помолчала. — Нет, блин, вы двое! Вы, оба! Куда лезете, вашу мать?! — разбушевалась. — У вас, что, в полтинник адреналин в заднице полыхает! Устроили… игры в шпионов… А если что-то пойдет не так? Это дело надо передать в руки правосудия, и точка! Не рисковать… Я, конечно, понимаю, что твой муж — кобель и заслуживает наказания, но… не смерти же!

— Я? Что я… Я ничего, он сам… — мямлю я, переживая всем сердцем.

— Господи, — Юля бьет себя по лбу рукой. — Вы даже развестись по-человечески не можете! Как все остальные люди… Побили посуду, потаскали друг друга за волосы, обозвали и разбежались, копя обиды… Все! Так поступают нормальные люди, а вы…

***

Запала подруги хватает на несколько часов. Потом она замолкает, выдохнувшись.

— Ладно, чего на тебя орать? Ты же себе на уме, Наташ. И Ванька твой… Два сапога пара. Пусть все сложится как нельзя лучше. Но тебе всё-таки, реально, лучше уехать и не быть одной. Мало ли что.…

Я засыпаю лишь под утро.

Ворочаюсь без сна, хватаясь за сердце.

Мало ли что…

Эта фраза не выходит из головы.

Потом, когда всё-таки удается сомкнуть глаза, в начале пятого утра раздается звонок.

— Ты только не переживай, Наталья… — начинает Вольдемар.

И я понимаю, что переживать, ой как стоит… .

Глава 39

Наталья

— Что стряслось?

— Знаешь, я думаю.… Кхм… Бывает. И все это могут быть только временные неполадки…

— Вова! Что ты мямлишь, как будто каша во рту! Проглоти слюну и говори четко! — требую я строгим тоном вредной училки.

И это срабатывает. Всегда срабатывало на мальчишках, неважно, сколько им лет. От пятнадцати до семнадцати или немного за пятьдесят.

— Мы его потеряли.

— Каааак?

Из моих легких выбивает воздух.

Вскочив, я оседаю обратно.

— Как он.… умер? Я должна знать, — говорю тихо.

— Типун тебе на язык, Наташа! Он не умер. Наверное.

— Что?! Твою мать, Вова.…

— Мы потеряли с ним связь. Вот уже больше часа ничего, и точка стоит на месте. Проверили… Там нет никого. Отслеживающее устройство выбросил. Сам или.… Сорвали. Не знаю, в общем.

Вот же, а!

Кажется, мы полезли в это зря…

Внезапно мне приходит в голову мысль: Иван мог нарочно избавиться от слежки, чтобы самому тихо и без следа избавиться от Полянского, потому что он опасен.

— Ооооо, зачем мы в это полезли! — причитаю я, тихо раскачиваясь на кровати. — Ну, посадили бы этого мужика за махинации, да? Посадили бы, Вов?

— Ну…. Срок бы дали, но такие расследования ведутся долго. Пока он в следственном изоляторе прохлаждался бы, и это время, и время суда засчитали бы в срок. Иногда и условкой отделываются. Наворуются миллиардами, а в итоге — хлоп и общественные работы! Увы, но над судом я не властен. Так что… Риск оправдан.

— Нет! Нет… Никакая справедливость, ничто не оправдывает риск потерять любимого! — возражаю.

— Эх, всё-таки любимого? — интересуется Вольдемар. — А как же развод?

— Развод любви не помеха.

— Это как?!

— Это так.… Когда вместе быть уже нельзя и порознь тоже не очень получается.

— Эх. Ты прям как будто про меня и мою выдру сказала. Вроде много лет назад развелись, а у меня до сих пор всё живо. Так, как будто это было вчера. Блять, аж вернуть эту сучку захотелось и выдрать хорошенько, как она любит.

— Без подробностей, Вова. Ищи моего мужа! Верни мне его или я сама тебя закопаю!

***

Фёдор

— Ты какой-то молчаливый! — хмыкаю, разглядывая связанного мужа Натальи. — Ах да, у тебя же кляп. Сорри. Поболтаем?

В ответ — ни гу-гу.

— Гордый, что ли? А я поболтать люблю… Было бы интересно тебя послушать. Болтал же ты очень много при Наталье. А сейчас, что? Красноречие закончилось?

Мужик немного кренится на одну сторону. Кровь потихоньку стекает в землю из раны на боку.

По левой стороне лица тоже струится кровь. Всё-таки хорошо я его приложил монтировкой по голове.

Такой крутой, а сам по гаражам без охраны ездит.…

Жлоб, что ли? Я бы на его месте, после того, как с кем-то закусился, побеспокоился о безопасности. Всё-таки возраст и реакция уже не та.

Разумеется, к Наталье это не относится. Она — именно то, что надо.

— Всё-таки я хочу тебя услышать, — вынимаю кляп из его рта.

— Ты — труп, — ожидаемо выдает Иван, супруг Натальи. — В курсе?

— Пока из нас двоих ты в незавидном положении.

— Незавидное положение. Ты где слов таких умных нахватался, парень?

— А я умный и начитанный очень. Я рано понял, что любят женщины и как они любят. Если бы ты прочитал хоть один тупой бабский роман, над которым вздыхает и течет и молодая девчонка, и тетенька сорок плюс, тоже бы понял. Женщины оценивают глазами, но любят ушами. Они ведутся на такой образ, как у меня. Их тянет к плохим парням, они ведутся на этот образ и влажно мечтают, чтобы при всей диковатости и быковатости этот плохой парень заливал им в уши романы о любви и имел трепетную душевную организацию, — объясняю ему. — Так что… Наталью ждет приятный сюрприз. Нам будет, о чем побеседовать по-настоящему.

— Не оценит!

— Оценит. Я грамотно её утешу. Горюющие вдовушки — моя специализация.

— И тетки постарше? — уточняет Иван, смотря на меня одним взглядом.

Второй заплыл.

Он крепко связан и дышит все тяжелее и тяжелее.

Мне и делать ничего больше не придется, сам скоро кровью истечет.

Просто подождать. Поболтать…

Полюбоваться восходом.

Сегодня обещали розовый восход и чудесное небо.

— Что ты знаешь о тетках постарше?

— Ничего. Я таким не увлекаюсь.

— Моей первой женщиной была тетка в три раза старше меня. Наталья Петровна. Подруга моей матушки. Я как-то пришёл к ней домой, она должна была долг мамке вернуть, — цокаю языком. — Вернула натурой. Соблазнила и отымела. Вытворяла такое, даже буйная фантазия хвастающегося подростка не способна подобное. Если в первое время я ей отказать не мог, приходил и всё повторялось, то потом она уже приходила клянчить.… — чешу щеку.

— Блондинка, небось?

— Ага. Но мерзкая сука. А потом нам училкой Наталью поставили, ух… Похожа, но моложе, тоньше, лучше… Без всех этих морщин, дряблой кожи, ещё и умная. Меня проняло… Но где был я и где она? Поэтому училку я доставал, как мог, а потом шел отыгрываться на той Наталье, подружке мамки. Как только я её не унижал, она все глотала. Лишь бы приходил снова и снова… Сейчас она уже совсем старуха, ранняя деменция у неё. Я оплачиваю её содержание. Все считают этот поступок глубоко человечным. Я иногда прихожу посмотреть, как уродлива жизнь, поболтать с ней о том, о сём. Нравится смотреть, как она задыхается в ужасе, но едва выйдешь из комнаты, вернешься, а она уже ничего не помнит. Добрый день, милый юноша! — смеюсь.

— Ты лечиться не пробовал? — едва слышно спрашивает Иван.

Что-то рано он отъезжать начал. Совсем тюфяк, а понтов было..…

— Со мной всё в порядке.

— Ты следил за моей женой?

Мне приходится прислушиваться. Иван почти лежит на земле.