Выгодная позиция (ЛП) - Каффери Ребекка Дж.

Симпатичный парень - легкая добыча. Моя рука на его плече и три секунды непоколебимого зрительного контакта - все, что нужно, чтобы он согласился выйти оттуда вместе со мной.

Только когда мы выходим из бара и садимся в вызванный мной Uber, я понимаю, что не совсем уверен, куда его повезу.

Моя кровать в доме на колесах очень удобная, но стены тонкие, и Киан определенно услышит.

И это прекрасно.

Я покажу ему, что он упускает.

«Меня никогда не трахали знаменитости», - говорит он, как только мы оказываемся в доме. Это сразу отталкивает. Они все одинаковые, просто ищут свои пять минут славы.

Поначалу меня это не беспокоило - мне было приятно, что меня боготворят, - но в последнее время это стало меня раздражать. Мне почти хочется остановиться и сказать ему, чтобы он убирался домой.

Но я этого не делаю. Вместо этого я тяну его к своей комнате, и мы начинаем возиться в дверях. Он пытается расстегнуть мои джинсы, а я пробираюсь вниз по его рубашке на пуговицах, целуя и покусывая его воротничок, пока его кожа не покраснела, и он не застонал каждый раз, когда я впился зубами чуть дальше, чем следовало.

«Ты чертовски хорош в этом. Мой друг был прав насчет тебя в прошлом году».

Черт возьми! Почему он не может просто держать рот на замке? Я жалею, что в моем дорожном наборе нет кляпа.

Я не оправдываю его глупость ответом, вместо этого я вгрызаюсь в кожу его плеча, и на этот раз он вздрагивает.

Хорошо.

Я быстро целую его получше. Я не хочу, чтобы завтрашние заголовки таблоидов называли меня кусачим - или каким-нибудь странным фетишистом-каннибалом.

Андерсу бы это не понравилось.

Твинк стягивает мои джинсы и боксеры с бедер, оставляя их на лодыжках, и опускается на пол. Он оказывается лицом к лицу с моим членом и начинает проводить языком по его кончику, а затем по нижней части моего ствола, заставляя меня хныкать. Я тянусь за чем-нибудь, чтобы упереться, и нахожу дверную раму, пока этот парень творит волшебные вещи своим ртом.

Ему нравится каждая секунда, он надувает щеки и усердно сосет, забирая в рот столько, сколько может. Он слегка задыхается, когда мой член вонзается в его горло.

Он талантлив, надо отдать ему должное, и, по крайней мере, он перестал портить настроение, говоря всякие глупости. Мне очень нужна эта разрядка после того, что произошло сегодня в этом трейлере. Я закрываю глаза, вызывая в памяти утреннюю сессию йоги, и представляю, что Киан стоит передо мной на коленях.

Ничто не помешает мне кончить прямо сейчас.

«Да ты уже реально издеваешься»! шипит Киан с порога. Парень, чье имя я не помню, в испуге захлебывается моим членом. «Делай что хочешь в своей комнате, но это шутка. Мы должны делить это пространство. Я не хочу наступать в твою гребаную сперму по дороге в туалет».

Твинк в ужасе поднимается с колен. Мне повезло, что он не откусил мой член, так быстро он отстраняется.

«Блядь! Это Киан Уокер? Ты живешь с Кианом Уокером? Чувак, тебе так повезло.

Я бы предпочел отсасывать у него, а не у тебя - без обид». Почему люди, черт возьми, говорят это, когда они явно только что сказали что-то обидное?

«Нет, спасибо», - говорит Киан, но это никак не помогает моему уязвленному самолюбию. Я бы тоже предпочла сосать член Киана Уокера.

«Тебе, наверное, лучше уйти», - предлагаю я, и он уносится отсюда быстрее, чем крыса по водосточной трубе. «Спасибо за это», - говорю я, возвращаясь к Киану.

Свет от крыльца освещает его в дверном проеме. Он не выглядит счастливым, кончики его ушей и верхние точки щек свекольно-красные, и я не уверен, потому ли это, что он застал меня за отсасыванием члена, или потому, что его разбудили.

В любом случае, в таком взъерошенном виде он выглядит мило.

И только тут я вспоминаю, что мой член все еще болтается, и он определенно не получил уведомления о том, что пора отлеживаться. Кажется, сейчас я возбужден еще больше, чем тогда, когда был по уши во рту у твинка.

И все же я знаю, что если не натяну боксеры, Киан, скорее всего, ампутирует мне член, поэтому я быстро натягиваю их вместе с джинсами.

«Как раз вовремя, блядь», - говорит он, все еще задерживаясь в дверном проеме, как маленький грязный гаденыш, которым он и является.

«Разочарован?»

Даже при тусклом свете трудно не заметить, как темнеют его глаза, как будто он разочарован. А может, это просто выдача желаемого за действительное.

«Только тем, что мне придется делить с тобой это место еще одиннадцать недель».

Это бессовестная ложь. Он не продаст ее даже себе, не говоря уже обо мне.

«Продолжай говорить себе это», - говорю я, бросая бомбу почти так же быстро, как я сбросил брюки ради парня, чье имя я до сих пор не могу вспомнить. Я

возвращаюсь в свою комнату и захлопываю за собой дверь, представляя, как он бросится подглядывать в щель, пока я кончаю.

Это быстро, жестко, и я даже не пытаюсь замолчать, когда кончаю.

Единственное, о чем я жалею, так это о том, что в этой двери нет глазка, и я не могу увидеть, насколько сильно я его потряс.

Глава пятнадцать

Киан

Вид этого парня на коленях перед Харпером подействовал на меня так, что я даже не могу признаться.

Первоначальная причина, по которой я увидел их, - отчаянная потребность помочиться - была уже невозможна, потому что мой член был настолько твердым, что я молча облегчился, забравшись обратно в постель. Но именно то, как закатились глаза Харпера, когда парень с энтузиазмом сосал его член, вывело меня из равновесия. Это изображение словно выжгли на моей сетчатке, так что, когда я снова забрался в постель и уставился в потолок, я не видел ничего, кроме полного блаженства на его лице. Мне становилось все труднее и труднее, может быть, даже еще труднее, когда он понял, что я стоял в дверной раме и безмолвно наблюдал за ним пару секунд, прежде чем объявить о своем присутствии.

Мне пришлось перестроиться, чтобы не было заметно, что это зрелище меня возбуждает, но Харпер знал. Его ехидная ухмылка говорила мне об этом.

И все же, как только я вышел из транса, не осталось ничего, кроме ярости. Одно дело - быть немного неопрятным, оставлять грязную посуду в стороне и одежду на полу, но заниматься сексом в нашем общем пространстве? Это неосмотрительно, непростительно и отвратительно.

Я все еще думаю об этом, когда просыпаюсь. На то, чтобы сосредоточиться во время отборочных соревнований, ушли годы практики, и мне как никогда нужна структура моего распорядка, чтобы сосредоточиться и подойти к гонке в правильном расположении духа, но образы прошлой ночи не покидают мой мозг. В

эту ночь я ложусь в постель и снова ужасно сплю.

В результате я опаздываю на утреннюю тренировку по йоге. Уже далеко за восемь, когда я наконец расстилаю коврик и отправляюсь в зал, но мне приходится довериться процессу и следовать тем шагам, которые, как я знаю, работают для меня.

Я нахожусь в позе приветствия солнцу, когда появляется Харпер. На секунду я думаю, что он сейчас разозлит меня и снова будет наблюдать за мной с дивана, но он уже полностью одет в командную одежду и выбегает за дверь, прежде чем я успеваю сказать «доброе утро».

Он не говорит, куда идет, а когда я проверяю наш общий календарь, закончив свои дела, в его ежедневнике нет ничего на такое раннее утро.

Странно. Я уже почти забеспокоился о том, что, черт возьми, он задумал, но только вспышка его твердого члена появляется в моем сознании, чтобы развеять все тревоги. Харпер - эгоистичный ублюдок, и мне нужно сосредоточиться только на собственном выступлении.

Несколько часов спустя он возвращается оттуда, где был, пылая безмолвной яростью. Он запирается в своей комнате до тех пор, пока не наступает время выходить на трассу.

Что еще более странно, так это то, что он ничего не говорит всю дорогу. Обычно он болтает обо всем на свете или подшучивает надо мной о йоге и медитации, за которыми он «заставал» меня чаще, чем мне хотелось бы признать.