Выгодная позиция (ЛП) - Каффери Ребекка Дж.

Его отпуск в качестве члена команды менеджеров наступил по просьбе его отца. Я

знаю, что Андерс гордится карьерой сына, но думаю, он также хочет, чтобы

Джексон сменил сторону и использовал свои знания и опыт, чтобы стать менеджером команды и в конечном итоге директором, как он. Я не уверен, что

Джексон хочет именно этого, но, полагаю, в этом и заключается смысл его попыток.

Сидя друг напротив друга на полу и разминаясь, мы обсуждаем, какие веса будем поднимать сегодня. Я все еще переживаю из-за ситуации с Харпером и, очевидно, не очень хорошо это скрываю.

«Ты в порядке?» - спрашивает он, когда я протираю тряпкой вспотевший лоб с чуть большей энергией, чем это, возможно, необходимо.

Мы чередуем русские скручивания и махи гирей, и я направляю свое разочарование на ускорение повторений, в результате чего задыхаюсь сильнее, чем обычно. «Ммм.

Еще один сет».

«Как дела?»

Джексон обходит тему Харпера стороной, словно не хочет лезть на рожон или намекать на то, что, как ему кажется, он знает. Что, наверное, к лучшему.

«Фух», - простонал я, полностью откидываясь на коврик, чтобы не смотреть на него, пока я стону. «Я никогда не жил с таким человеком, как Харпер Джеймс.

Прошло пять дней, а я уже не могу этого вынести. Я скучаю по Элайдже. Он никогда не оставлял крошки от тостов и ножи для масла, словно ожидал, что я стану его личной горничной».

«Значит, он немного грязноват?»

Я смотрю на Джексона. Немного грязноват?

«И не только. Он невнимательный, эгоистичный засранец. Он приходит в любое время ночи, громыхает по кухне и шумит. Он топит ванную каждый раз, когда принимает душ, потому что не может полностью захлопнуть дверь. А еще он постоянно ходит без одежды».

«О, нет. Представь себе, тебе приходится весь день смотреть на полуголого сексуального спортсмена. Тебе, наверное, так тяжело».

Если бы только Джексон знал, насколько тяжело. На днях я видел, как Харпер вытирался полотенцем. Он что, не знает, как закрывать дверь?

Джексон знает, что я би, и небрежное использование местоимений, когда я рассказывала ему о поцелуе, означает, что он знает, что это парень, который сейчас морочит мне голову.

«Я бы предпочел, чтобы он время от времени надевал футболку и мыл посуду».

«Нет, не наденет».

Дикарь. Я симулирую рвотный позыв, но Джексон его не отпускает. Думаю, годы интервьюирования дали ему неплохой нюх на всякую чушь.

«Ты единственный человек, которого я знаю, который не хочет попасть в первый ряд на шоу Харпера Джеймса», - говорит он.

«Я пришел в спортзал, чтобы убежать от него. Может, поговорим о чем-нибудь другом? Мне надоело слышать его имя».

«Хорошо», - соглашается Джексон. «Не хочешь поехать домой на пару недель после этого? Сильверстоун - всегда такая хорошая трасса для тебя».

«Можешь повторить это еще раз». Я никогда не занимал на этой трассе места ниже

P3, даже в год своего новичка. Домашняя территория, и все такое. Но больше всего мне не терпится увидеть Элиз и детей, ну и маму, конечно. Это самое главное в этом году - вернуться в Великобританию. «Конечно, я люблю Сильверстоун. P1 на глазах у родной публики - это было бы здорово. К тому же, видеться с семьей сейчас необходимо, такое ощущение, что я слишком долго отсутствовал».

«Да, семья - это важно», - продолжает Джексон. Ты никогда не услышишь от него таких слов, но я не думаю, что папа когда-нибудь смирится с потерей мамы. Он очень рад, что я приеду в тур на несколько недель».

Пять лет назад, в середине сезона, жена Андерса, Брита, внезапно скончалась, и это сильно ударило по нему. Из-за этого он взял выходной во время сезона, чего никогда раньше не делал. В течение нескольких месяцев он ходил как мрачная туча, отдавая приказы и вырываясь с совещаний. Дошло до того, что люди боялись к нему подходить, но в конце концов старший тренер, давний друг и коллега

Андерса, отвел его в сторону и поговорил с ним. Не знаю, ходил ли он к психотерапевту или нет, но к следующему сезону он в основном вернулся к нормальной жизни - по крайней мере, на публике.

«Должно быть, это тяжело», - говорю я. «А что насчет тебя?»

«О, знаешь. Какое-то время я чувствовал себя очень потерянным, но...» - Джексон заметно сглотнул и несколько раз моргнул. «Я все время скучаю по ней, конечно, но с папой все иначе. Ему не очень хорошо одному».

«Он определенно счастлив, что ты здесь», - говорю я. «Кажется, он немного расслабился».

Выражение лица Джексона говорит мне, что он хочет сказать еще что-то, но потом передумывает. Мои паучьи чувства подсказывают мне, что среди высшего руководства что-то назревает, какой-то большой секрет, который я не должен знать.

Но Джексон быстро возвращает свое лицо в то открытое, дружелюбное, располагающее к себе выражение, которое он обычно носит, и момент проходит.

Я уже близок к тому, чтобы спросить, что происходит, но если бы он хотел рассказать мне, он бы рассказал. Мы ведь друзья, не так ли? Я должен просто спросить.

Но какая-то часть меня немного боится. Я боюсь, что речь идет о будущем, о следующем годе, а я не знаю, как я к этому отношусь. Меня до сих пор спрашивают в каждом интервью, собираюсь ли я уйти на пенсию в конце сезона, и хотя я всегда отмахиваюсь от этого и отвечаю фразами, которые абсолютно ничего не дают, правда в том, что я не знаю. В этом году мне было намного тяжелее, тяжелее для моего тела, тяжелее справляться с хаосом, который Харпер привнес в команду, тяжелее оставаться сосредоточенным.

И при всем хаосе, который творит Харпер, его результаты были невероятными.

Даже если Элайджа выздоровеет до конца сезона, они все равно решат оставить

Харпера. Возможно, они даже выберут его вместо Элайджи на следующий сезон.

Это немыслимо.

Единственный человек, с которым я хочу поговорить об этом, - Элиза, а ее здесь нет. К тому же у нее и так много дел, и я не хочу усугублять ее бремя. Мне кажется, что у нас с Джексоном завязывается настоящая дружба, но он все еще сын моего босса, и у меня явно проблемы с доверием.

«Готов к жиму лежа?» - спрашиваю я. Я хочу закончить тренировку, чтобы встретиться с тем дерьмом, которое ждет Харпера в доме на колесах, пока у меня еще есть желание жить.

Но когда мы с Джексоном заканчиваем и я в конце концов возвращаюсь в дом, Йоханнес уже в гостиной, а контейнеры с едой Хендерсома разбросаны по полу.

Они оба закинули ноги на кофейный столик и играют в видеоигры на полной громкости.

«Серьезно?» - спрашиваю я, вытирая ноги о фирменный приветственный коврик. Я

знаю, что говорю как зануда, но не могу скрыть раздражения в своем тоне. Одно дело - гулять с Йоханнесом, но совсем другое - приводить конкурента в наш дом, где он может подглядеть секретные документы команды или подслушать любые разговоры.

«Я тоже рад тебя видеть, Киан», - беззаботно отвечает Йоханнес.

«Ничего не имею против тебя, Йоханнес, но просто хотел бы узнать, не мог бы ты отдать его на курсы дрессировки щенков, потому что мне надоело жить с человеком, который не приучен к дому».

«Я здесь, знаешь ли», - говорит Харпер, как будто я могу его игнорировать.

«Я собираюсь вздремнуть перед совещанием по стратегии. Есть ли шанс, что ты сможешь не шуметь здесь в течение следующего часа?» Шансов мало, но раз уж я так вежливо спрашиваю, может быть, он будет достаточно вежлив, чтобы помочь.

Харпер говорит: «Да, конечно», но ни один из них не смотрит на меня, продолжая соревноваться в бессмысленной игре-стрелялке, в которую они играют. Громкость остается на прежнем уровне.

Ради всего святого.

Я чертовски близок к тому, чтобы сойти с ума от него.

Глава четырнадцать

Харпер

Я перешел на новый уровень мелочности. Я ставлю будильник на десять минут раньше, чем обычно звонит Киана, - он жестко придерживается расписания, так что заметить это несложно. Я готовлю омлет с грибами и ветчиной и чашку горячей черной смородины, стараясь создать как можно больше беспорядка, а затем опускаюсь на диван в гостиной и жду. От предвкушения у меня покалывает в животе, переходя во все тело.