Выгодная позиция (ЛП) - Каффери Ребекка Дж.

«Насколько нам известно, нет. Конечно, после гонки будет проведен глубокий анализ машины, но, похоже, это не было механической неисправностью».

«Значит, мы считаем, что в его сегодняшнем неудачном выступлении виноват водитель?»

Это немного вскипятило мою кровь. Мог ли он выступить лучше? Конечно, мог, но он не создал никаких аварий на трассе, не испортил машину, у него просто был очень, очень дерьмовый день.

«У всех бывают плохие дни. Никто из нас не идеален - мы не роботы. Но сезон еще далеко не закончен. В этом и есть прелесть автогонок. Мы извлекаем уроки из этой гонки и применяем их на практике в следующей». Я так часто отвечаю всем, кто пытается меня обличить, особенно когда они говорят о том, что Харпер мог стоить нам победы в чемпионате. Мой тон становится все более резким по мере того, как продолжаются вопросы. Не знаю, когда я стал так защищать Харпера Джеймса, но это не связано с угрозами Андерса, а связано с тем, что он сидит в углу и выглядит так, будто его сердце вот-вот разорвется.

Сейчас я просто хочу вернуться домой - в основном в Великобританию, где я увижу свою семью и почувствую силу их любви и поддержки, но также и в дом на колесах.

Даже несмотря на то, что я не совсем уверен, куда направляюсь «домой».

Учитывая, как он был расстроен, когда выбежал из гаража, вымещая свое разочарование на всех ожидающих журналистах и игнорируя призывы Андерса остановиться, я не имею ни малейшего понятия.

Может, он все разгромил, поджег, а может, топит свое горе в водке или в минете с чудаками. С Харпером трудно предсказать.

Когда я вхожу через дверь, здесь тихо. Все лампы выключены, и, включая их одну за другой, я обращаю внимание на то, что ничего не сломано, не разбито и не горит.

Однако в этой тишине есть что-то жутковатое. Это слишком ощущается. Я недолго пробыл рядом с ним после командного собрания, поэтому удивлен, что он успел вернуться домой, принять душ и выйти на улицу за это время, но, впрочем, меня уже ничто не должно удивлять в Харпере Джеймсе. Он делает все, что ему вздумается, и плевать на последствия - или на сопутствующий ущерб.

Я уже собираюсь принять душ, моя рука нависает над кнопкой, когда под дверью ванной комнаты «Джек и Джилл» раздается тихий шум. Он почти неслышен, как будто мой разум играет со мной. Пока я не прижимаю ухо к двери, и вот он снова: негромкие всхлипывания. Я почти представляю, как они сотрясают его тело, как поднимается и опускается его грудь, когда он пытается сдержать звук.

Это просто душераздирающе. Тем более от парня, у которого самая крепкая оболочка.

Я не могу перестать слушать и чувствую себя худшим в мире человеком, который просто стоит здесь и подслушивает его боль, вместо того чтобы пойти туда и поддержать его.

Но что мне сказать парню, который оброс твердым слоем высокомерия, который он носит как броню? Который, скорее всего, решительно отвергнет любые попытки утешить его или успокоить?

Парню, которого я поцеловал один раз и с тех пор не перестаю думать о нем?

Глава шестнадцать

Харпер

Слова вроде «последний шанс», «пора собраться» и «еще один промах - и тебе придется искать другую команду» звучат в моих ушах, пока я шагаю обратно к дому. Я обхожу журналистов с лицом, похожим на гром, но это не мешает им сейчас трубить о моем падении с небес.

Шестнадцатый. Шестнадцатый, блядь. Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз занимал такое низкое место. Я не могу вспомнить, когда в последний раз за всю свою карьеру в низших или высших категориях я занимал место за пределами первой десятки.

Еще хуже то, что нас сместили с первого места в чемпионате конструкторов. Это ужасно. Единственное, что было еще более неприятно, - это выражение лиц всех присутствующих, когда они поняли, что это значит, - и тут Киан опустил взгляд.

Андерс совсем не выглядел счастливым.

И это полностью моя вина. Я виноват.

Я всегда игнорирую веселую полицию, которая пытается помешать мне жить своей жизнью. Но я не полный идиот - с тех пор как меня позвали в гонки чемпионата, даже я стал осторожнее. В начале сезона Анна сформулировала четкий набор ожиданий от поведения гонщика Хендерсома.

Базовый список «до» и «после», если хотите. И с тех пор, как я подписал контракт, я не сильно от него отклонялся. Я не сделал ничего такого, за что меня могли бы уволить. Что бы ни думал Киан, я хочу быть здесь. Ирония заключается в том, что то, из-за чего меня уволят, я сделал еще до начала сезона.

Около двух лет назад у меня былала групповуха вчетвером, и теперь это снова преследует меня, потому что, конечно же, кто-то снял видео. PR-команда моего агента, очевидно, была на взводе, пытаясь сдержать эту историю. Видимо, до этого момента я был недостаточно известен, и мой шантажист ждал, когда я стану известным, чтобы получить за это больше денег. Он планировал продать ее СМИ, но вместо этого, судя по всему, ее куплю я, получив солидную долю от выплат за этот сезон.

В принципе, ничего плохого в этой четверке нет, поскольку все было по обоюдному согласию и все были совершеннолетними, но Андерс сошел с ума, потому что, конечно, владельцы, спонсоры и VIP-персоны будут крайне недовольны. В этом сезоне я не переходил никаких жестких границ, но я знаю, что обходил некоторые серые зоны, и после того, как Андерс отчитал нас в Бахрейне, я понял, что не могу выходить из себя. Но даже если бы я вел себя как золотой мальчик, мистер Скучный

Ублюдок, это все равно вернулось бы, чтобы укусить меня за задницу. Очевидно, они провели собрание старшего командного состава и решили, что мне будет вынесено последнее предупреждение. Еще один промах - и я уйду. Что бы Киан ни шептал Джексону на ухо, это, очевидно, дошло до Андерса. Мне просто повезло, что Элайджа еще не настолько здоров, чтобы вернуться, иначе, думаю, они бы уже уволили меня.

Люди всю жизнь говорили мне, чтобы я собрался с мыслями. Не делать ничего, что могло бы поставить под угрозу мою карьеру. Я всегда говорил им, чтобы они отвалили. Но они были правы. Они всегда были правы. Может быть, именно поэтому я так сильно и быстро гоняю - потому что пытаюсь убежать от демонов, которые, как я знаю, преследуют меня. Демоны, которые всегда преследуют меня.

От ошибок, которые я уже совершил. Если я буду достаточно пить, достаточно трахаться, достаточно побеждать, то однажды я стану настолько большим, что демоны больше не смогут причинить мне вреда. Разве не об этом мечтает каждый ребенок вроде меня? Оставить позади страх, что однажды тебя обнаружат и бросят обратно в кучу дерьма, из которой ты вылез? Однажды я услышал, как кто-то назвал это синдромом самозванца, но это серьезная терапевтическая чушь. Совсем другое дело - дети вроде меня, которым не на что опереться, которым некуда идти и не к кому бежать.

Я везде лажаю - с командой, с Кианом, со своей жизнью в целом. Я, наверное, всю жизнь облажался.

Теперь я стоил командным очкам и, возможно, Кубку конструкторов. И ради чего?

Пара оргазмов ниже среднего уровня от парней, которые явно являются абсолютными придурками.

Я даже не могу позвонить Йоханнесу. В последнее время я его почти не видел. Он всегда занят своим секретом, который скрывает от меня, и я не думаю, что он вообще поймет. А кого еще это волнует? В моем телефоне так много имен и номеров, но нет ни одного, которому я мог бы позвонить по этому поводу.

Поэтому я возвращаюсь в дом на колесах и запираюсь в своей комнате.

В течение нескольких часов, которые кажутся мне часами, но на самом деле это просто слишком много долгих минут размышлений о том, что пошло не так, я лежу, уставившись в темный потолок. Я не привык к такой тишине.

Я настолько тих, что слышу, как возвращается Киан, как он копошится в гостиной.

Наверное, он прибирается, но, может быть, он ищет меня? Или, может быть, я заблуждаюсь, если думаю, что Киану не все равно, чем я занимаюсь. В его движениях есть что-то успокаивающее. Я представляю, как он радуется тому, что хоть на какое-то время остался один. Конечно, он хочет, чтобы я ушел. А кто бы не хотел?