Аксель. Новая жизнь (СИ) - Зимняя Марина

— Егор. Не отвязывайся от меня...

— Прости, что без цветов. Я не смог выбрать... Какие ты любишь?

— Персики лучше цветов, — говорит она и сама тянется к моим губам.

25

Что я делаю? Мои руки сами обвивают его шею. Губы сами тянутся к его губам. Глаза закрываются. Ноги становятся ватными. Наши губы соприкасаются, и по моему телу рассыпаются табуны мурашек. Егор одной рукой обхватывает мою талию, отрывает от пола. Другой зарывается в мои распущенные волосы. Он прижимает меня к себе крепко. Целует, глубоко и страстно. Пьет мои губы, а я полностью подчиняюсь его власти. Ни за что не признаюсь ему, что это мой первый поцелуй. Хотя думаю, что это он и так уже понял. Тот поцелуй, который случился у него дома, не считается. Я была не в себе и сама толком не поняла, как это произошло. А сейчас я осознаю, что хочу этого. Хочу, чтобы он целовал меня. Хочу, чтобы он обнимал меня и сама хочу обнимать его.

Он разворачивается, не выпуская меня из рук, и делает шаг. В одно мгновенье я оказываюсь прижатой к стене. Он одной рукой отдёргивает занавеску в сторону, подхватывает меня за талию, и вот я уже сижу на подоконнике. Спина касается теплого, прогретого утренним солнцем стекла. Его губы начинают блуждать по моей шее. Мои руки проходятся по его затылку, пропуская сквозь пальцы короткие жесткие волосы. Шея, ключицы, плечи. Он покрывает меня поцелуями, его руки становятся наглее, стягивают свободные рукава моего платья по плечам. А я задыхаюсь и не могу ему препятствовать. Осознаю, что пора это все прекратить, но не могу сказать ни слова. Голос просыпается в тот момент, когда мое платье спускается до талии, а застежка бюстгальтера, расстёгивается, позволяя мне сделать глубокий вдох.

— Егор! Подожди! Прекрати! Хватит! — он не слышит меня, дергает расстёгнутый лиф вниз, а я хватаюсь за него, прижимая кусок полупрозрачной ткани к себе. — Не надо! Пожалуйста, не надо! — пытаюсь оттолкнуть его. Он поднимает на меня глаза с расширенными зрачками. Они у него темно карие, а сейчас и вовсе черные. Смотрит, как волк на ягненка, и мне становится жутко. Он моргает. Отстраняется, тяжело дыша. Я придерживаю одной рукой расстёгнутый лифчик. Второй пытаюсь натянуть платье обратно. Он, словно опомнившись, бросается помогать мне одеться, но я спрыгиваю с подоконника и пулей вылетаю из кухни.

***

— Уль! Не прячься! Открой! — Егор еле слышно стучит костяшками по двери моей комнаты. С момента, как я выскочила из кухни, прошло не меньше пяти минут. Я уже поправила одежду и перевела дух. Я больше не дышу, как загнанная лошадь. Стук моего сердце все ближе и ближе к привычному ритму. Я сумасшедшая... Разве можно вести себя так с мужчиной! А если бы я не опомнилась. Если бы позволила ему пойти дальше. Прижимаю ладони к горящим щекам.

— Ульяна! Открой! — не перестает караулить меня под дверью он.

— Открыто, — говорю севшим голосом. Ручка двери опускается вниз, а я отворачиваюсь. Как теперь смотреть ему в глаза? Я ведь сама позволила ему все эти действия.

Он подходит, кладет руки на мои плечи, слегка сжимает их:

— Прости, что напугал, — шепчет, склонившись над моим ухом. А у меня снова все волоски на теле становятся дыбом. Снова все тело пронизывает электрическим током. Что за реакция? Он ведь видит это. Я уверена, видит… Но все равно продолжает держать мои плечи и утыкаться носом мне в шею. — Ульяна! Ты меня с ума сведешь! Скажи что-нибудь… Не молчи.

— Нужно ехать! Я и так опоздала на индивидуальную тренировку. Не хорошо будет, если прогуляю еще и групповую.

— Уль! — теперь его руки обвивают мою талию. — Давай не поедем? Я не съем тебя, не бойся... Может, покусаю немного, но не съем. Обещаю…

— Нет! Ты же сам говорил, что отвезешь меня! Отвези, пожалуйста.

Егор выпрямляется. Но объятия свои не ослабляет.

— Ладно. Но только вечером я привезу тебя сам. Не вздумай убежать.

— Хорошо. Я сейчас быстро сумку соберу, — пытаюсь высвободиться из его объятий.

— Ты же не позавтракала.

— Я съем персик по дороге.

— Разве это еда?

— Я съем два.

***

— Может, остановишь мне здесь? — делаю попытку спрятать то, что происходит между нами, от чужих глаз. Егор всю дорогу сжимал мою руку и улыбался, как дурачок. На полпути нас остановили гаишники. И долго рассматривали его документы, время от времени исподлобья поглядывая на него. Проверив документы, отпустили. Но смотрели очень подозрительно.

— Зачем? — он поворачивается ко мне и одновременно нажимает на пульт, лежащий на панели автомобиля. Ворота медленно ползут в сторону.

— Что бы не было лишних разговоров.

— А тебе не все равно?

Я пожимаю плечами.

— Тебя здесь вроде как не любят...

Он вскидывает брови, смотрит на меня.

— Ты серьезно? Неужели ты так зависима от мнения окружающих?

— Нет! Просто…

Он заезжает на территорию и паркует машину на своем привычном месте.

— Уль! Я не собираюсь прятаться! Ты боишься, что тебя осудят за связь со мной?

— Нет, — опускаю глаза. Не знаю, как объяснить то тревожное чувство, которое рождается в моей груди. — Я просто не хотела сплетен…

— Не обращай ни на кого внимания. Если что, я заткну рот любому. Скажешь мне, если кто-нибудь побеспокоит тебя! Хорошо?

Киваю. Собираюсь открыть дверь.

— Так и убежишь, — тянется ко мне. А я быстро чмокаю его в щеку и выскакиваю из машины. Я надеялась, что он сразу уедет. Но он вышел практически следом за мной.

***

— Уль! Соберись немного! Ты не выспалась, что ли?

— Выспалась. Я пытаюсь сконцентрироваться!

— Полчаса уже пытаешься! — возмущается Вероника. Подходит ближе ко мне. Говорит на ухо: — Отправь его!

— Кого?

— Выключи дурочку, Уля! Ты не соберёшься, пока он здесь.

— Ты думаешь, он послушает меня?

— Меня точно не послушает, — Ника буравит меня раздраженным взглядом.

— Он мне не мешает!

— Он мешает всем остальным…

— Не выдумывай, — говорю я, направляясь к ребятам. Вероника не сдается. Махнув на меня рукой, она сама идет к Егору. Говорит ему что-то. Он кивает и выходит из зала.

— Что ты ему сказала?

— Ничего.

— Ника?

— Сказала, что если он не хочет соскребать тебя с пола после падения с трехметровой высоты, пусть подождет тебя снаружи. Все! Давай, давай! — подгоняет она меня. Добавляя в спину: — Молодец, Улька! Время даром не теряешь!

— О чем ты? — не могу удержаться от возмущения. И вообще, где она взяла трёхметровою высоту. Наш Феликс всего метр семьдесят в холке.

Вероника улыбается, равняется со мной, щипает за щеку.

— Расслабься, Уля! Живи и наслаждайся жизнью. Не поняла ты еще своего счастья… Это же прекрасно, когда мужчина смотрит на женщину такими глазами.

— Ты меня очень расслабила...

— Так, ребята, — Вероника хлопает в ладоши. — Где мои верхушки?

Лера и Алиса подскакивают с матов и бегут к тренеру.

***

Сегодня я выжата как лимон и голодна, как волк. Два персика с утра и три стакана воды, так себе еда даже для моего привыкшего к диетам организма.

Закручиваю волосы на макушке и ныряю в душ, подставляя уставшие плечи под упругие струи воды. Телефон трезвонит в шкафчике. А мне так хорошо, что совсем не хочется двигаться с места. Я стою под потоком воды и млею от наслаждения. Вода ударяется в основание шеи. Брызги мочат волосы на затылке. Не хотела мочить их, но они и так уже почти мокрые. Выдергиваю из волос карандаш, служащий мне импровизированной заколкой. Они каскадом рассыпаются по плечам и спине.

— Уль! Телефон! — кричит мне кто-то из девочек. — Четвертый раз звонит! Может, что-то срочное! Принести?

Не дожидаясь моего ответа, Алиса слегка отодвигает дверь душевой и просовывает мне трубку.

— Спасибо! Я бы потом перезвонила, — делаю напор меньше. Теперь вода течет медленно. Телефон оживает снова. Блин… Я уже сняла линзы. Щурюсь, пытаюсь сфокусировать зрение. В итоге принимаю вызов и по затяжному молчанию понимаю, что я приняла видеозвонок.