Развод. Будьте моим бывшим, доктор (СИ) - Варшевская Анна

— Вот когда если — тогда и решим, ясно? — хирург, не обращая внимания на мои попытки отойти, снова берёт меня за плечи. — Ну, давай за мной, вместе: вдох… выдох. И ещё раз… Дыши, Агния! Если тебя не разведут с твоим бывшим, я его убью, и ты станешь вдовой! А потом сам на тебе женюсь!

— Ага, из тюрьмы, — закатываю глаза. — Не неси чушь.

Сегодня у нас с Игорем первое судебное заседание, и меня потряхивает. Даня в свойственной ему манере пытается меня успокоить, а я только больше психую.

— Солнце моё, вот честное слово, — мужчина сжимает мою талию, — если ты сейчас не успокоишься, я… я возьму и трахну тебя прямо на этом комоде! И в суд ты пойдёшь зацелованная, с сорванным голосом, с горящими глазами и растрёпанной причёской, в помятой одежде и с засосом на шее! И без белья!

К концу этой тирады я забываю не то что про суд, а про то, как меня зовут. Даня редко использует такие пошлые словечки, и от неожиданности перехватывает дыхание. А потом подключается воображение, и у меня вырывается стон.

— Да ты издеваешься, Игнатьев!!!

— Счастье моё, всё будет хорошо! — хирург разворачивает меня к двери и подталкивает лёгким шлепком по мягкому месту. — Иди в машину!

— Знаешь, что?.. — смотрю на него и невольно расплываюсь в весьма и весьма коварной улыбке.

— Что? — он берёт куртку, открывает мне дверь.

Прохожу мимо, торможу возле него на секунду и, качнувшись вперёд, шепчу ему на ухо:

— Мне понравилась твоя идея с комодом, любимый…

Даня со свистом втягивает в себя воздух, закашливается, а я гордо иду к автомобилю.

— Вот ты… зараза, — качает головой мужчина, глядя на меня с таким восхищением, что так и хочется задрать нос. — Любимая зараза. Садись уже.

В суд мы приезжаем вместе, но Даня со мной не заходит. Мы разговаривали об этом с Ксенией Владимировной, и адвокат сказала, что ему не стоит присутствовать на заседании. Хирургу это всё не понравилось, поэтому он решил, что привезёт меня, а потом подождёт — хочет выступить моральной поддержкой, хоть и на расстоянии. А я была не против. Я бы и на заседание с ним за руку пошла, без него мне неуютно. Но что поделаешь…

— Давай, солнышко, Ксения Владимировна тебе поможет, — Даня выходит из машины первый, помогает выйти мне. — Если что — громко кричи, прибегу и надаю всем по морде!

Невольно смеюсь и тянусь его поцеловать.

— И как я раньше без тебя жила? — спрашиваю, обвивая руками его талию и прижимаясь, чтобы обнять.

— Действительно, как? — хирург выглядит довольным, как кот, только что налопавшийся сметаны.

— Плохо, любимый, плохо, — быстро целую мужчину и легонько отталкиваю. — Всё, иди. Я справлюсь.

Вот только когда захожу внутрь здания, я наталкиваюсь на человека, которого в принципе не ожидала здесь встретить. Которого просто не должно было здесь быть!

— Мама?!

— Здравствуй, дочь, — она складывает руки на груди. — Ничего не хочешь сказать?

— Здравствуй, мама. Аналогичный вопрос могу задать тебе, — пожимаю плечами, справившись с собой.

Заставляю себя не поддаваться манипуляциям. Мать у меня в этом деле — чемпион. Давит на все возможные болевые точки: на чувство вины, на чувство долга, на все родственные взаимоотношения. Поэтому я и не общаюсь с ней близко уже приличное время. Как Даня когда-то говорил о своих родителях, устала ей доказывать, что у меня своя голова на плечах есть.

— Ты не меняешься, — мама окидывает меня взглядом с головы до ног, и я понимаю, что это не комплимент моей внешности.

— И не собираюсь, — пожимаю плечами.

— Почему ты не сказала, что подала на развод?

— А зачем? — смотрю на неё внимательно. — Чтобы услышать от тебя очередное «я же тебе говорила»?

— Агния, как ты не понимаешь?! — всплёскивает руками мама. — Семейная жизнь — сложная вещь! Нужно уметь находить компромиссы, нужно…

— Хватит, мама, — перебиваю её. — Я не хочу это слушать. Жизнь на самом деле очень проста, не надо её усложнять. С каких пор ты встала на сторону моего бывшего мужа, который, как выяснилось, регулярно мне изменял? Игорь же тебе не нравился.

— Это был твой выбор, — пафосно заявляет мать. — Я его приняла!

— Так приняла, что практически со скандалом ушла со свадьбы и разговаривала со мной через губу последние полгода? — уточняю скептически. — Что изменилось, а, мам?

— То, что моя дочь живёт непонятно где и непонятно с кем, и это при живом-то муже, работает в какой-то дыре и не хочет даже выслушать человека, который давал ей возможность нормально зарабатывать и строить карьеру, раз уж своих способностей на это не хватает! — выпаливает мать. — Я же предупреждала тебя, что медицина — это не твоё! Но ты упёрлась!

И вот так всегда…

Бесполезно что-то говорить…

Отворачиваюсь, потому что увидела в конце коридора Ксению Владимировну. Машу ей и торопливо иду в сторону адвоката. Боль в груди адская, уголки глаз пощипывает, но я иду с прямой спиной.

— Агния! Что за манера, уходить, когда с тобой разговаривают?!

— Алевтина Константиновна? — из-за какого-то угла выворачивает Игорь. — Что случилось?

Фу, меня сейчас стошнит от этих интонаций в его голосе. Показное уважение, фальшивая улыбка, преувеличенная вежливость… Просто материться в голос хочется! А ещё мне тошно от того, что я понимаю: бывший как-то подготовился к суду. И у меня нет ни единого предположения, что он задумал. Надеюсь, что хотя бы его папочки тут нет.

Моего свёкра действительно в суде не оказывается, и слава богу, а то это уже был бы какой-то цирк с конями. Ксению Владимировну я предупредила, что готовится какая-то подлянка. Адвокат на это невозмутимо заметила, что пусть они сначала сделают гадость, а там посмотрим. Информации у нас всё равно нет.

Вместе с Игорем появляется и его адвокат, тот самый Андрей Славин, который мне звонил. С Ксенией Владимировной он здоровается спокойно, можно даже сказать, уважительно, как равный с равной, и без эмоций, в отличие от моего мужа, который не преминул прошипеть что-то непечатное себе под нос.

Я сажусь туда, куда мне говорит адвокат, и смотрю прямо перед собой. Не хочу ни видеть никого, ни слышать… Думаю только об одном: скоро всё это закончится, и я уйду отсюда. Выбегу прямо на улицу, где возле выхода из этого здания меня дожидается человек, который меня любит. Человек, которого люблю я. Тот, кто всегда поддержит и поможет. Среди моих «родственников» в зале суда таких нет.

Появляется судья, всё идёт, наверное, как обычно в таких ситуациях. Во всяком случае, мой адвокат спокойна. Нам задают вопросы. Игорь что-то там заливается соловьём, но когда до меня доходит очередь, просто говорю, что была измена, примирение невозможно и я хочу развод.

Воспринимаю всё каким-то ненастоящим, словно мы все тут марионетки и каждый должен доиграть свою роль до конца. И вскидываю глаза, испугавшись, только когда на вопрос судьи о разделе имущества Игорь, паскудно улыбнувшись, заявляет:

— Ваша честь, здесь есть одна проблема.

Кивает своему адвокату и садится, а тот спокойно встаёт. Смотрю на него подозрительно. Ксения Владимировна говорила, что Андрей Славин — хороший юрист и неплохой человек. Но меня напрягает уже одно то, что он на стороне моего мужа.

— Видите ли, жена моего клиента заявляет, что делить им нечего, так как в браке ничего приобретено не было, — начинает Славин. — Но вот какое дело — несколько месяцев назад мой клиент вместе с женой подарили её матери квартиру…

— Тихо! — вцепляется в мою руку Ксения Владимировна, сидящая рядом со мной. — Тихо, не возражай, — повторяет негромко. — Разберёмся.

Я уже подорвалась вскочить с места, уже рот открыла, чтобы во всеуслышание обвинить бывшего муженька вместе с его адвокатом во вранье, но успеваю захлопнуть его и прикусить язык. Вопросительно смотрю на своего адвоката, та сжимает губы и еле заметно качает головой.

— Потом, — произносит одними губами, и я слегка киваю.

Стараюсь сидеть спокойно, но меня просто разрывает на части от злости. Ах, он, тварь… Скотина… Это ж надо ухитриться — задним числом обстряпал сделку, всё провернул. Через мать решил идти, гадёныш, знает, как она мне мозг выносила. А мама-то каким местом думала, когда соглашалась на эту афёру?! И зачем ей ещё одна квартира?