— Я — не любовница Кейта. Я пришла к нему по делу. Мы уже давно договаривались об этом.
Произнося свою оправдательную речь, Сантана совершенно забыла о ключе от квартиры Тиммонса, который она вертела в руках.
Иден, разумеется, не преминула воспользоваться такой оплошностью соперницы.
— Со своим ключом? — саркастически отметила она. — Интересно, какие же это дела вы решили делать в его квартире? Забавное начало.
Но Сантана пока не потеряла самообладание. Размахивая ключом, она решительно заявила:
— Как бы то ни было, я не намерена вступать с тобой сейчас в склоку, Иден. Кейт просто попросил меня подумать о том, как можно переделать интерьер в его квартире. Только‑то и всего.
Иден понимающе кивнула.
— А ты будешь здесь главным украшением, — добавила она.
Сантана сверкнула глазами.
— По какому праву ты оскорбляешь меня? — возмущенно воскликнула она. — Я не одна из твоих подчиненных в ресторане!
— Ну, да, разумеется, — не скрывая ехидства, сказала Иден. — Девочка, ты набрала приличный темп. Вспомни про свой давний роман с Ченнингом–младшим, потом — Круз Кастильо, и вот теперь — окружной прокурор Кейт Тиммонс.
Но Сантана пока не собиралась сдаваться.
— Послушай, я хочу повторить тебе еще раз, — она старалась сдерживаться. — Кейт решил поменять интерьер в своей квартире, вот и все. Он дал мне ключи, чтобы я сделала предварительные эскизы. Я пришла вернуть ключ, потому что отказываюсь от заказа. Теперь тебе понятно?
Чувствуя, что срывается на крик, Сантана умолкла и резко отвернулась к окну. Иден иронически воскликнула:
— Что ж, отдаю должное твоей сообразительности. Но ты знаешь, что самое любопытное во всей этой истории?
Сатана обернулась.
— Что же?
— Мне совсем не жаль тебя. Я надеюсь, что ты все‑таки в конце концов потеряешь своего мужа, потому, что ты его недостойна.
Сантана криво усмехнулась.
— Я так и знала! Я знала, что ты все это время бредишь Крузом. Мне понятно также, почему ты решила ухлестывать за Кейтом. Ты делаешь все это только для того, чтобы заставить меня…
— … ревновать тебя? — закончила за нее Иден. — Честно говоря, мне нет никакого дела до твоих похождений. Абсолютно никакого.
В ее словах было столь глубокое осуждение, что Сантана снова не выдержала и отвернулась. Она даже не заметила, как руки ее снова задрожали, а в глазах проступили слезы.
— Мы с ним только друзья, — оправдывающимся тоном пробормотала она.
Вся эта сцена выглядела так, словно Иден была обвинителем в суде, а Сантана сидела на скамье подсудимых.
— Ну, конечно, так оно все и было на самом деле, — иронически воскликнула Иден. — Какая святая простота! Святая наивность! Вы действовали так неумело, что об этом сразу же узнала вся Санта–Барбара. И, вообще, почему ты предъявляешь ко мне претензии, когда сама открыто изменяешь мужу! — Иден разгорячилась, она бросала, слова словно камня в грешницу. — Я бы хотела рассказать все Крузу, но мне не хочется причинять ему боль. Я опасаюсь последствий. Мы с ним пожертвовали многим ради этого никчемного, ничтожного брака — вашего брака, твоего и Круза…
Сантана не выдержала. Резко развернувшись, она столь же гневно заявила:
— Я никогда не просила о каком‑то одолжении, я просто мечтала о любящем муже. Круз давным–давно мог бы уйти, если он несчастлив со мной, но он никогда не уйдет от меня. Ты слышишь, Иден? Никогда.
Иден почувствовала правоту ее слов. Она опустила голову я негромко сказала:
— Да, это так. Круз — человек слова. И брачные узы для него кое‑что значат, чего нельзя сказать о тебе, ради того, чтобы ранить его, ты готова на любую подлость, любое предательство. Ты открыто издеваешься над ним.
— Это неправда. Ты как никто на этом свете должна знать, что я и раньше любила Круза. Я и теперь продолжаю любить его.
Иден пристально посмотрела в глаза Сантане.
— Но ведь это неправда! Иначе ты была бы до конца честна перед ним и не обманывала бы его. Ты бы не делала того, что делаешь сейчас
Теперь уже убежденность Иден сделала свое дело. Сантана смущенно опустила глаза и стала нервно дрожащими пальцами теребить краешек костюма.
— Нет. Нет, это не так, это невозможно, хотя порой я этого и хочу, но… Иден, послушай меня. Я все‑таки еще не теряю надежды сохранить брак. Ты должна мне поверить. Ведь у нас с тобой такие похожие судьбы. Мы обе любим, но без взаимности.
Но ее горячие слова, брошенные в адрес Иден, разбились будто о каменную стену.
— Мне очень жаль тебя, — сказала Иден холодным тоном. — Я ошибалась.
С этими словами она взяла со стола свою сумочку и молча направилась к двери.
Спустя несколько мгновений Сантана осталась в квартире Тиммонса одна. Она молча опустилась на диван и обреченно склонила голову.
Марк Маккормик подошел к двери ресторана «Ориент Экспресс» я озабоченно посмотрел на табличку: «Сожалеем, но сегодня вечером ресторан закрыт для посетителей. Частная вечеринка».
Марк взглянул на часы. Было уже начало девятого. Несколько минут Марк в нерешительности топтался у дверей, а затем, невзирая на формальный запрет, открыл дверь и вошел внутрь.
В ресторане было тихо и безлюдно, ничто не говорило о том, что здесь проходит шумное сборище.
Марк осмотрелся по сторонам и, не увидев Мейсона, выругался?
— Черт побери! Где же он? Уже девятый час.
Озабоченно оглядываясь, Марк медленно прошел в зал и осмотрелся. Никого.
— Мейсон, — крикнул он. — Ты здесь?
Спустя несколько мгновений за его спиной послышались шаги. Марк резко обернулся. В дверях стоял Мейсон. На его лице, покрытом многодневной щетиной, не выражалось никаких чувств.
— Наконец‑то, ты пришел, — недовольно сказал Маккормик. — Я уже думал, что мы не сможем встретиться здесь сегодня. На лице Мейсона не дрогнул ни один мускул.
— Да, я пришел, — мрачно сказал он. Марк почувствовал, что тон голоса Мейсона не обещает для него ничего хорошего, и начал суетливо размахивать руками.
— Послушай, Мейсон. Может быть, пойдем, выберем для разговора какое‑нибудь другое место…
— А чем тебе не нравится зал ресторана «Ориент Экспресс»? — высокомерно спросил Мейсон. — По–моему, ничего более уютного в этом городе нет.
Марк криво улыбнулся.
— Я прочитал вывеску на двери. В ресторане проводится частная вечеринка. Мне кажется, что нам здесь не место.
Не меняя тона и выражения лица, Мейсон сказал:
— Это я снял ресторан на весь вечер. Кроме нас с тобой, здесь больше никого нет.
Марк бросил растерянный взгляд на дверь.
— Да, весьма экстравагантный жест, — пробормотал он.
— Теперь я могу позволить себе такие шалости, — удовлетворенно произнес Мейсон.
С этими словами он полез в оттопыренный кару пиджака и достал оттуда маленький, словно игрушечный пистолет.
Увидев оружие, Марк отшатнулся назад и уперся спиной в стенку. Выставив вперед руки, словно пытаясь защититься, он воскликнул:
— Что это? Что ты делаешь? Что все это означит? У тебя, что, в руке настоящий пистолет?
Мейсон с мрачной решительностью неотрывно смотрел в глаза Маккормика.
— Марк, — тихо сказал он, — наступил час расплаты! Сейчас ты пойдешь туда, куда я тебе скажу. И не вздумай делать глупости…
Маккормик ошеломленно смотрел на вороненую стальную игрушку, не в силах поверить в то, что Мейсон способен проявить отчаянное безрассудство.
Но, очевидно, это было так, потому что Мейсон движением головы показал Марку на дверь.
Подъезжая к своему дому, Тиммонс увидел, что свет в окнах еще горит. Значит, Иден не ушла. Он припарковал машину и быстрым шагом направился к двери. Она, однако, оказалась запертой.
— Хм… Странно, — пробормотал Тиммонс, доставая из кармана ключ. — Она, что — закрылась от страха?
Однако в квартире никого не было. О том, что здесь кто‑то был, напоминали лишь два пустых бокала и выпитая до половины бутылка шампанского.
— Иден, — негромко позвал Тиммонс Она не откликалась.
