Выбери меня (СИ) - Муратова Эля

Хотя на самом деле мне хочется спросить: «Какого хрена, ты, Людочка, шлёшь свои недвусмысленные фотки моему парню?»

Но я, конечно, этого не говорю. Аккуратно отодвинув стул, присаживаюсь напротив.

— Людочка за рассадой зашла, — Марина Васильевна хлопочет у плиты. — Чай, кофе? — обращается ко мне.

— Чай. Зелёный, если можно. За рассадой? — уточняю зачем-то.

— Мы с Наташей каждый год обмениваемся. Наташа — это мама Русика и Люды, — поясняет Марина Васильевна. Затем отодвигает штору, открывая мне обзор на уставленный горшочками подоконник.

— О. Ого, — всё что удаётся мне из себя выдавить. Разговор о рассаде я — человек, однажды «убивший» кактус — точно поддержать не смогу.

Переключаю внимание на Людочку, скромно попивающую чай. Её мизинец оттопыривается, когда она берёт в руки чашку.

Сколько ей, твою мать, лет? И какое отношение она имеет к Серёже? К моему Серёже?

— Вы где-то учитесь, Люда? — интересуюсь осторожно.

— Факультет журналистики, — отвечает Бэмби, явно не горя желанием делиться со мной подробностями.

Марина Васильевна ставит передо мной чашку. Указывает на пирог, нарезанный ровными кусками, на фарфоровом блюде.

— Угощайся, Ириш. Людочка сейчас на четвёртом курсе. Параллельно работает на местном телеканале. Кем, Люда? Всё время забываю.

— Гримёром, Марина Васильевна, — расплывается Бэмби в такой слащавой улыбке, что у меня зубы сводит.

Стараясь держать так и норовящее перекоситься лицо, мысленно произвожу расчёты. Четвёртый курс. Это… двадцать? Ей двадцать лет? Алёхин, твою мать! Во что ты ввязался?

Делаю себе пометку обязательно поговорить с Серёжей насчёт его «знакомой», как только он вернётся. Не нравится мне эта Людочка. Интуиция так и вопит, что дело здесь нечисто.

Словно подтверждая мои догадки, Людочка спрашивает ангельским голоском:

— А когда Серёжа вернётся? Он надолго уехал?

Ну, точно Настенька из фильма «Морозко».

— Завтра должен, — отвечает ни о чём не подозревающая Марина Васильевна.

Серёжа прилетает завтра? Мне он ничего об этом не говорил. Не успеваю обдумать эту мысль как следует. Бэмби шелестит умирающе:

— Просто он обещал мне помощь с курсовой. Небольшое интервью о ресторанном бизнесе.

Марина Васильевна понимающе кивает:

— Ну, если обещал, то, конечно, поможет…

Курсовая? Звучит, как откровенный предлог. Зуб даю, Людочка не просто так тут чаи гоняет. Она явно метит на место невестки!

От этой мысли меня словно холодный пот прошибает. Тридцатипятилетняя особа с тараканами в голове и медкартой толщиной в советскую энциклопедию. Или хорошенькая Людочка, двадцати лет от роду, наверняка здоровая и способная родить целую кучу розовощёких ребятишек.

Ну и что тут выбирать? Я бы первая голосовала за Бэмби.

Настроение заметно портится. Зря я пришла.

— Марина Васильевна! — говорю, будто спохватившись. — Я совсем забыла. У меня же… эээ…. стоматолог сегодня!

Мысленно луплю себя по лбу. Стоматолог? Серьёзно?

— В пятницу? Так поздно? — вполне резонно удивляется Алёхина.

— Другого времени просто не было, — развожу руками, стараясь выглядеть правдоподобной.

Марина Васильевна начинает суетиться. Заворачивает мне с собой кусок пирога в пергаменте. На мои слабые попытки отказаться — не реагирует. Вздохнув, принимаю угощение.

— Так ты чего приходила, Ириш? — спрашивает меня Марина Васильевна почти на пороге.

— Я… Просто повидаться хотела, — вру.

Она смотрит на меня слегка прищурившись. Сдаюсь почти сразу же. Отведя глаза в сторону, бормочу:

— На самом деле, Марина Васильевна, я хотела извиниться перед Вами. За тот раз… Понимаете?

— Ох, детка, — она порывисто обнимает меня. — Это я должна перед тобой извиняться. Дура старая…

— Не говорите так! — горячо спорю. — Вы вовсе не старая.

— Я не хотела тебя обидеть. Веришь?

Киваю, уткнувшись в её плечо.

— Руслан, действительно, хороший мальчик…

— Марина Васильевна… — тяну предупреждающе.

— Ладно, ладно. Не буду. Знаешь, как говорят? От судьбы не уйдёшь! — подмигивает мне.

Её слова оседают во мне непонятным беспокойством. Тысячу лет знаю Марину Васильевну. И голову даю на отсечение, она что-то задумала.

Выйдя из дома родителей Серёжи, бреду по тротуару. Мысли об идеальной Людочке омрачают мою и без того измождённую голову. И почему Алёхин не сказал мне, что приезжает завтра?

Достаю телефон из сумки. Решительно набираю его номер. Ситуация экстренная. Тут уже не до баловства с смс-ками.

Аппарат абонента выключен или вне зоны действия сети.

Механический голос автоответчика убивает во мне последнюю надежду.

Окончательно приуныв, заталкиваю телефон обратно в сумку. Перехожу дорогу по направлению к автобусной остановке.

Погрузившись в депрессивные мысли, не замечаю автомобиль, неизвестно откуда появившийся на безлюдной улице.

Визг тормозов моментально отрезвляет. Бежевый Эскалейд тормозит буквально в пяти сантиметрах от меня. Сердце уходит в пятки.

Схватившись за капот рефлекторно, оседаю на подгибающихся коленях. Дверь со стороны водителя распахивается.

— Девушка! Вы в порядке? Девушка?

Обеспокоенный мужской голос доносится до меня словно сквозь толщу воды. Кто-то подхватывает меня под руку, помогая сохранить равновесие.

— Всё в порядке, — хриплю, вцепившись в собственное горло. Связки как будто свело.

— Точно? Вас не задело? — волнуется водитель Кадиллака.

— Н-нет, — прокашливаюсь. — Я просто испугалась.

Смотрю в его лицо. Лет тридцати, может больше. Черноглазый, смахивает на… татарина.

Парень обаятельно улыбается мне. У него ослепительно белые зубы. Верхние клыки немного выступают вперёд, делая его улыбку живой и какой-то… настоящей. Автоматически подмечаю, что он очень хорош собой.

— Всё в порядке, — говорю уже более уверенно. — Я не пострадала.

Оглядываюсь по сторонам. Сама виновата. Переходила в неположенном месте.

— Точно не нужна помощь? Я могу! — изгибает брови слегка нахально.

Мысленно закатываю глаза, чувствуя подтекст в этих словах.

— Нет, спасибо, — отрезаю решительно. — Я пойду, — убираю его руку со своего локтя.

Посмотрев по сторонам, на этот раз внимательно, перебегаю дорогу. Обернувшись, ловлю заинтересованный взгляд татарина. Он подмигивает мне игриво.

Пф!..

Резво заскакиваю в подошедший к остановке автобус нужного мне маршрута.

Сквозь мутное стекло наблюдаю, как водитель Кадиллака резко стартует в противоположном от меня направлении. Невольно в воображении всплывают его тёмные, словно бездонные колодцы, глаза. Про такие иногда говорят — с чертенятами. Кого-то он мне смутно напоминает…

Автобус тащится еле-еле, собирая в дороге все возможные пробки, характерные для пятничного вечера. Заглянув по пути в супермаркет, сгребаю в корзинку стандартный набор холостяка: пельмени и пару готовых салатов.

Если честно, готовить — сил нет никаких. Спутница жизни для ресторатора из меня так себе.

Лампочка на лестничной площадке сгорела ещё вчера. Я хотела оставить заявку на ремонт в управляйке, но закрутилась и напрочь забыла об этом.

Когда чья-то тёмная фигура шагает мне навстречу с лестничного пролёта, у меня второй раз за вечер душа уходит в пятки. Нервно шарохаюсь в сторону. Сердце стучит, вылетая из грудной клетки. Пакет с продуктами с грохотом валится на кафельный пол.

— Тише, тише! — смеющийся голос из темноты.

Шок отпускает меня, сменяясь приливом бурной, не поддающейся никакой логике, радости.

— Алёхин?

Серёжа заключает меня в свои медвежьи объятия. Его борода колет лицо.

— Напугал меня, капец как!

Встаю на цыпочки. Пытаюсь отыскать его губы наощупь.

— Откуда ты взялся? Ты же только завтра должен вернуться!

— Поменял билеты, — хаотично осыпает поцелуями мои щёки, подбородок, нос. — Соскучился, просто пи*дец.

В кромешной ночи подъезда наши губы наконец находят друг друга. И я понимаю: он не врёт. Соскучился…