Временная жена (ЛП) - Маура Катарина

— Да, — признаюсь я, чувствуя, как щеки заливает жар. Мы пообещали быть откровенными друг с другом, но в эту минуту мне жаль, что я согласилась на это. — Это правда.

— А как насчет остальных оправданий, которые ты мне приводила?

— Они тоже правдивы, — отвечаю я. — Я действительно хочу жить своей жизнью. Сколько себя помню, я существовала на автопилоте, не чувствуя себя по-настоящему живой. Я боюсь однажды оглянуться назад и понять, что моя жизнь была пустой. Но… я чувствовала это годами, и этого никогда не хватало, чтобы заставить меня уйти.

Лука улыбается, в его глазах играет лукавый огонек.

— Ты когда-нибудь задумывалась, почему поступила так импульсивно, хотя это совершенно на тебя не похоже?

«Это было необоснованно и не отражало того, кто я есть на самом деле.» Именно это сказала Наталья. Неужели ее слова заставили его переосмыслить мое поведение в то время? Все это время он думал о ней? Я понимаю, что это иррационально, но я не хочу, чтобы она занимала его мысли, даже если это из-за того, что ее слова напомнили ему обо мне.

Сердце начинает биться быстрее, я откашливаюсь и снова смотрю на дом своей бабушки.

— Думаю, лучше будет сказать, что мы встречаемся. Если мы скажем, что поженились так внезапно, нам никто не поверит, — говорю я, стараясь сменить тему.

Лука хмыкает и кивает. Он откинулся на сиденье, положив одну руку на руль.

— Это твоя семья, Валентина. Я сделаю так, как хочешь ты.

Я удивленно смотрю на него.

— Никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким сговорчивым. Столько лет ты портил мне жизнь, а ведь все это время мог быть таким… добрым. Знаешь, мне кажется, ты сильно передо мной виноват.

Он улыбается и тянется ко мне, аккуратно заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.

— Тогда позволь мне загладить свою вину, Валентина. Все это… — он делает жест, обводя себя рукой, — предназначено для моей жены. Для тебя. Так что пользуйся этим, сколько душе угодно. Пока я тебе нужен, я — твой. Я буду обращаться с тобой, как с самым дорогим мне человеком, но есть одно исключение.

Я моргаю, не понимая.

— Какое исключение?

Он ухмыляется, а в глазах появляется темное, хищное выражение.

— Я не могу быть добрым с тобой, когда я тебя трахаю, детка.

Мое сердце колотится в груди, я отвожу взгляд, чувствуя, как пылают щеки.

— Кто сказал, что я вообще когда-нибудь с тобой пересплю? — бросаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Мы стали более раскованно чувствовать себя рядом друг с другом, но каждый раз, когда дома становилось слишком жарко, я отступала, прикрываясь работой. Это всего лишь секс, но я не уверена, что готова к этому. Я и так увязла куда глубже, чем когда-либо хотела. Я боюсь, что если отдам ему свое тело, он поглотит меня целиком.

Лука усмехается и смотрит в окно.

— Забавно, что ты думаешь, будто сможешь сопротивляться мне еще долго. До конца этого вечера ты будешь умолять меня о моем члене, жена, — в его глазах вспыхивает огонь, когда он переводит взгляд на меня. — Закрывая глаза, я слышу, как ты стонешь мое имя, Валентина. Доводить тебя до оргазма — настоящее наслаждение, но этого недостаточно. Мне нужно почувствовать, как твоя киска обхватывает мой член.

Щеки вспыхивают жаром, и он довольно ухмыляется.

— Я никогда не буду тебя ни о чем умолять, — огрызаюсь я, стараясь сохранить остатки достоинства.

Лука хмыкает и тянется ко мне, его палец нежно скользит от переносицы к контуру губ, неспешно обводя их.

— Будешь, — шепчет он, задержавшись на моих губах. — Сначала ты будешь умолять меня снова довести тебя до оргазма, а потом — чтобы я тебя хорошенько трахнул.

Я открываю рот, чтобы возмутиться, но он прижимает палец к моим губам и отрицательно качает головой.

— А пока нам лучше пойти. Кажется, нас уже заметили.

Лука убирает руку, и я смотрю на дом. У входной двери стоит моя мать, ее силуэт освещен фонарями на крыльце. Она явно пытается разглядеть нас в темной машине, опираясь на трость. Надеюсь, она ничего не видела. Кто знает, какое представление мы только что устроили?

Лука выходит из машины и обходит ее, чтобы открыть мне дверь. Я вздрагиваю от неожиданности. Не уверена, что когда-нибудь смогу привыкнуть к такой версии Луки. Я думала, что знаю его лучше всех, но постепенно понимаю, что есть сторона, о существовании которой я даже не догадывалась. Он протягивает мне руку, и я неохотно принимаю ее. Я боюсь, что мы как-нибудь проколемся, и мама нас раскусит. В последний раз, когда я упоминала Луку, я сказала им, что уволилась.

Он переплетает наши пальцы, ведя меня к входной двери. Мама хмурится, ее взгляд задерживается на наших соединенных руках, и губы сжимаются в тонкую линию.

— Мам, — говорю я, чувствуя дрожь в голосе. — В прошлый раз все было так сумбурно, с этими медиками и полицией, что я не успела тебя с ним познакомить. — Она внимательно смотрит на меня, ее взгляд только сильнее подогревает мою нервозность. — Это Лука Виндзор, мой… парень.

Глаза матери расширяются, когда она осознает, кто перед ней. Я упоминала Луку много лет, но она никогда его не встречала.

— Лука? — переспрашивает она. — Твой босс? — Она смотрит на него, и на мгновение мне кажется, что в ее глазах мелькнуло узнавание, но затем она сжимает зубы, подавляя это чувство злостью. Интересно, видела ли она его по телевизору или в тех журналах со сплетнями, которые она так любит? Надеюсь, не в последних, потому что пресса только и делает, что роется в новостях о Наталье и о нем, к моему большому разочарованию.

Лука отпускает мою руку и протягивает свою матери.

— Рад наконец познакомиться с вами, — произносит он, одаривая ее обаятельной улыбкой. — Валентина много о вас рассказывала. Прошу прощения, что в прошлый раз не представился как следует. Ситуация была непростой для всех нас, и моя главная забота была в том, чтобы с Валентиной все было в порядке и чтобы команда, которую я нанял для поиска и заботы о вашей матери, имела все необходимое.

Лед в ее глазах начинает понемногу таять, но она все так же смотрит на него с настороженностью. Этот взгляд я видела на ее лице лишь однажды — когда она говорила об отце.

— Проходите, — нехотя приглашает она. Наверное, мне следовало предупредить ее, что я приду с Лукой. Я думала, что так будет проще, но, возможно, нужно было продумать все тщательнее.

— Медики, — произносит мама. — Это ты их отправил?

Лука кивает, кладя руку мне на поясницу так, будто это самое естественное движение в мире. Годы мы держались на расстоянии, сохраняя дистанцию, а теперь он без усилий вживается в свою новую роль. Всегда ли он был таким хорошим актером? Я ловлю себя на мысли, что это пугает. Я больше не уверена, где заканчивается игра и начинается реальность.

— Валентина очень переживала за бабушку, — спокойно объясняет Лука. — Я подумал, что так ей будет спокойнее. Надеюсь, я не переступил границ?

Мама качает головой и тяжело опирается на трость — она так делает, когда глубоко задумалась.

— Вовсе нет, — отвечает она. — Мы очень вам благодарны. Просто… Я думала, это Валентина их вызвала. — Она переводит взгляд на меня, в ее глазах читается упрек. — Ты мне ничего не сказала. Почему я только сейчас узнаю, что мы без зазрения совести принимаем помощь от твоего начальника?

В ее глазах мелькает явное разочарование, и я невольно опускаю взгляд. Мы едва успели зайти в дом, а все уже пошло наперекосяк. Похоже, она хочет сказать мне еще много всего, но вместо этого разворачивается и ведет нас в гостиную, где бабуля смотрит телевизор.

— Вэл? — бабушка вскидывает голову.

Я подхожу к ней и крепко обнимаю, облегченно выдыхая, увидев ее в ясном рассудке. Каждый раз, когда она меня не узнает, у меня разрывается сердце. А мысль о том, что это будет происходить все чаще, убивает меня.

— А кто это такой красавчик? — с улыбкой спрашивает бабушка, бесцеремонно оглядывая Луку с головы до ног. Я украдкой бросаю взгляд на него и замечаю, как он слегка смущен, а на его скулах появляется розоватый румянец. Сердце пропускает удар, и я едва сдерживаю улыбку.