Вечная ложь (ЛП) - Рамсовер Джилл

— Я не пыталась закатить истерику, — попыталась объяснить я. — Ты должна попытаться понять, что моя жизнь просто перевернулась с ног на голову. Все, что я думала, что знала, оказалось неверным, и теперь я пытаюсь разобраться во всем этом.

— Я понимаю. Но ты вела очаровательную жизнь, и тебе нужно понять, что на свете есть много уродливого. Если ты выросла и думала, что жизнь — это солнце и радуга, это не значит, что это так. Ты можешь считать нас монстрами, но мы далеко не самые худшие существа на свете. Пришло время тебе принять, что у жизни есть темная сторона.

— Да, я слышала. Я удивлена, что ты вообще говоришь со мной об этом по телефону. Разве ты не боишься прослушки или чего-то подобного?

Она подавила смех. — Это не как в кино — не позволяй своему воображению разгуляться. Мы очень осторожны — мы пользуемся только айфонами, потому что они зашифрованы, и даже федералы не могут проникнуть в них. У нас нет регулярных встреч, а боссов мы вообще редко видим. Дела часто ведутся онлайн и всегда очень скрытно.

— Фильмы — единственное, на что я могу ориентироваться. Все это для меня в новинку.

— В какой-то степени все может остаться так, как было. Тебе не нужно вмешиваться. Я знаю, что ты обижена и расстроена, но это не конец света.

Она была не совсем неправа. То, что я узнала, казалось мне судьбоносным, но это не обязательно должно было быть так. — Хорошо, — согласилась я. — Я постараюсь успокоиться, но я все равно не в восторге от этого.

— Я знаю, но если это тебя утешит, я рада, что ты теперь знаешь, и я не хочу, чтобы ты уходила.

— Спасибо, Мария, — я едва могла вымолвить эти слова из-за комка, образовавшегося в моем горле. Это были самые приятные слова, которые она когда-либо говорила мне. Возможно, наши отношения могут быть единственным плюсом во всей этой неприятной истории.

Мы попрощались, и я вернулась к хандре, но чувствовала себя гораздо менее одинокой, чем несколько минут назад. Я прилегла на диван, чтобы погрузиться в бездумный просмотр телевизора, и в следующее мгновение меня разбудил стук в дверь.

Стряхнув с себя пелену сна, я потирала глаза и, спотыкаясь, подошла к двери. Взглянув в глазок, я поняла, что Лука решил, что мое свободное время закончилось, и пришел поговорить.

— Уходи, я не хочу тебя видеть, — крикнула я через дверь.

— Я не уйду, пока мы не поговорим. Ты можешь открыть дверь, или я могу выломать ее. — Его глубокий голос звучал сквозь толстое дерево и скручивал мои внутренности.

Я приоткрыла дверь, слезы разочарования навернулись на глаза. — Пожалуйста, остановись. Я не хочу делать это прямо сейчас.

Увидеть его взволнованным было неожиданно. Его обычно идеально уложенные волосы вздымались во все стороны. От костюма он отказался ради помятой футболки и джинсов, и если бы я не знала лучше, я бы сказала, что у него мешки под глазами. Почему он был так расстроен? Я была для него лишь средством достижения цели.

— Я был прав, не так ли? Я был прав насчет твоего отца.

Мое мгновенное сочувствие улетучилось. Его упоминание о моем отце напомнило мне о предупреждении отца о том, что Лука использовал меня. Словно металлическая дверь гаража, захлопнувшаяся на месте, я воздвигла стену между нами.

— Я не знаю, о чем ты говоришь. Тебе нужно уйти. — Я начала закрывать дверь, но он успел вовремя выставить ногу.

Надавив всем своим весом, он толкнул дверь и протиснулся внутрь. — Не играй со мной в эту гребаную игру. Я был честен с тобой — говорил правду, когда никто другой в твоей семье не предложил тебе такой же любезности. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это поговорить со мной.

— Говорил мне правду? Это включает в себя использование меня для получения информации о моей семье? Все, чего ты когда-либо хотел, это приблизиться к моему отцу, так что не притворяйся каким-то белым рыцарем, — выстрелила я ему в ответ.

Он провел рукой по своим взъерошенным волосам, глаза метались вокруг в разочаровании. — Сначала так и было, но потом это переросло в нечто большее.

Я горько рассмеялась. — И почему я должна верить тебе сейчас?

— Потому что ни одно из моих слов не было ложью. Да, я искал тебя, чтобы получить информацию, но мой интерес к тебе был настоящим. Почему еще ты думаешь, что я здесь?

— Чтобы навредить моей семье?

— Нет, я пытаюсь спасти твою семью. Рассказывая тебе о твоем отце, я подвергаю свою жизнь риску — зачем бы я это делал, если бы ты была мне безразлична? Ты заслуживаешь знать правду, и тебе нужно знать, потому что ты в опасности.

Я защитно обхватила себя руками, не зная, к чему все это приведет. — О чем ты говоришь?

— В течение нескольких месяцев напряжение нарастало, потому что твоя семья дважды обманывала другие семьи. Три недели назад один из представителей семьи был убит на следующий день после встречи с твоим отцом. Это было несанкционировано Комиссией, в которую входят главы всех нью-йоркских семей, а также семей Чикагского наряда. Раньше каждая семья в стране имела место в Комиссии, но федералы так сильно ударили по организованной преступности в восьмидесятых и девяностых годах, что Комиссия сократилась. В любом случае, несанкционированное убийство представителя семьи в нашем мире дает право на кровь за кровь — это поддерживает порядок среди семей. Ты не убиваешь представителя или членов его семьи, потому что тебя или кого-то, кого ты любишь, могут убить в отместку. Этот человек был убит по приказу кого-то из твоей семьи, Лучиано. Твой отец — босс. Поэтому, если он отдал приказ, его семья будет уязвима для возмездия — не только его мафиозная семья, но и его кровная семья. Это означает тебя, Алессия. Ты, твои сестры или твоя мать могут стать мишенью.

— Я думала, мафия не преследует женщин и детей?

— Обычно нет, но убитый парень был сыном консильери семьи Галло. У Галло есть несколько человек, только что прибывших с Сицилии — их называют Зипами — их кодекс гораздо строже нашего. Им нужна кровь, и они хотят, чтобы один из детей босса возместил их потерю.

— Ты из семьи Галло?

— Я часть семьи Руссо.

— Так как же все это связано с тобой?

— У Комиссии были основания полагать, что твой отец, босс, не стоял за действиями Лучиано. Они выбрали меня, чтобы я внедрился в ряды Лучиано и выяснил, что происходит. У меня есть некоторый опыт следственной работы, что делает меня идеальным для такого рода операций.

— Если ты не был уверен, кто босс, как ты догадался выбрать меня?

— Немного следственной работы и немного удачи. Однажды я последовал за Сэлом в Triton, и я знал, что твой отец встречался с человеком Галло перед смертью. Это было слишком большое совпадение — если твой отец и не был боссом, то, по крайней мере, кем-то высокопоставленным. Я провел пару дней, изучая, кто входит и выходит из Triton, и решил узнать, сможешь ли ты достать мне нужную информацию. — Его губы растянулись в ухмылке. — Я решил, что если смешать бизнес с удовольствием, то работа станет менее обременительной.

Он выбрал меня, потому что хотел меня. — Ты не знал, что я дочь Энцо?

Он медленно покачал головой. — Просто повезло. — Его глаза загорелись, и мое сердце пропустило удар. — Только когда ты рассказала мне о своем дяде Сэле, все встало на свои места. Ты в опасности, Алессия. То, что произошло, сделало другие семьи кровожадными. Если мы не будем осторожны, мы получим полномасштабную войну.

— Я не понимаю. Я только что разговаривал с Марией, и она сказала, что теперь все не так.

— В большинстве случаев это не так, но проблемы нарастают. Я не могу гарантировать, что произойдет. Я передал обнаруженную информацию в Комиссию — они решают, а не я. — Он подошел ближе, сделал движение, чтобы дотянуться до меня, но я отстранилась.

— Нет, Лука, — твердо сказала я, подняв руку. — Я не готова, и я не знаю, что когда-нибудь буду готова. Все это не то, чего я хотела для себя. Я все еще пытаюсь разобраться в своих чувствах и понять, что мне делать дальше.