Одержимость Буйного (СИ) - Сакурская Яра

61. Рустам

— Градов Денис.

Начинает чересчур бодро, с воодушевлением протягивает руку. Улыбается так расслабленно, бесит своим внешним видом. Как будто это я на его территории, а не он на моей.

— Буйный, — скалюсь в ответ.

Рука зависает в воздухе. Я сегодня не в настроении, поэтому, на рукопожатие отвечать не намерен. Похуй мне, кто он. Хоть пуп земли, у меня уже предвзятое отношение к нему.

— Наслышан, — удобно располагается в кожаном кресле. Берёт со стола бутылку виски, рассматривает этикетку. — Дорогой алкоголь. Сразу видно, есть вкус. Я с ходу понял, что ты настроен враждебно. Понимаю, задели эго. Но и ты пойми, работа есть работа, ничего личного.

— Собирался продать мою женщину, а сейчас приезжаешь, и гасишься тем, что это рабочие моменты? — складываю руки на груди.

Тусклый свет круглых потолочных светильников немного расслабляет. В моём кабинете лёгкий полумрак, жалюзи закрыты. Всё на своих местах. М-да, чего только не видело это помещение.

— Я не делю женщин. Они все одинаковы, — выверенным движением наливает алкоголь в стакан. — Просто есть те, кто находится под защитой. С сильным покровителем, хорошей охраной. Не спорю, что твоё влияние уже давно вышло за пределы области. Но охрана у тебя хуевая. Может, не вся. Но факт остаётся фактом. Это ведь твой проёб.

— Соглашусь, — киваю мрачно. Челюсть начинает ныть от напряжения. — Косяк мой. Больше не повторится. Только я хочу знать, почему ты вступился?

— Личная причина, — поджигает большую толстую сигару. — Считай, у Евы есть покровитель. Чуть выше тебя.

— Гач, — выдыхаю резко. Перед глазами темнеет от едва сдерживаемой злости. Не могу удержаться от грозного рыка. — Папаша, сбежавший от проблем. Знаю, да.

— Всё сложно, — Градов как-то напряжённо ведёт плечами. — Тут уже не твой расклад, что он сделал и для чего. Значит, были причины. Ряд причин, сука. Мне пришлось увезти Еву в другой город, подделать документы. А Илью я вывезти не смог, мы не успели пересечь пустошь.

— Пустошь, — киваю медленно. — Да, его нашли полуживого. Он всё ещё не восстановился после амнезии.

— Я понял, — отвечает глухо. — Мне донесли, что он погиб. Передали изуродованное тело. Хоронили в закрытом гробу. Я всю жизнь не мог себе простить, что смог выбраться оттуда, а он остался там. Сам едва оправился после ранений.

— Трогательно, Градов, — отодвигаю от себя стакан с нетронутым виски. — Я почти готов пустить скупую мужскую слезу. Только это не прощает тебе того, что ты мне должен.

— Я должен?.. — подаётся вперёд. Глаза округляет от удивления.

— Ты, — щёлкаю пальцами. — Ты ведь знал, чья Ева женщина. Знал, и всё равно, блять, какого-то хуя решил, что тебе это сойдёт с рук.

Мои парни сразу окружают Градова. Один из них, Талгар, упирает дуло в его висок. Стоит мне кивнуть, как мозги известного сутенёра разлетятся по стене. Да, занятое зрелище. Но я не стану кивать. Не сегодня.

— Буйный, — в его глазах замечаю что-то вроде уважения. — Правильно говорят, ты безрассудный. Дикий, я бы сказал. Ладно, добро. Я сегодня в хорошем расположении духа, чтобы идти на конфликт. Чего ты хочешь?

— А ты сговорчивый, — чуть заметно качаю ладонью. — Неплохо, Градов. Может, я наступлю на горло своим принципам. Как там говорят, нельзя смешивать личное с работой?

— Определенно, — хохочет. — Да, Буйный. Не думал, что ты настолько отбитый. На меня, и с пушкой. Хорошо, проехали. Я здесь только по одной причине.

— Ева, — утверждаю лениво, вытягиваю перед собой ноги.

— Ева, — соглашается легко и непринужденно. — В чём хуйня, я объясню. Я изначально отвёз её к морю. А потом выяснилось, что она пропала. Сбежала, вроде как. Шуму было, пиздец просто. Как могла сбежать четырехлетняя девочка? Директора уволили со скандалом, а ребёнка так и не нашли. Всё замяли.

— Я читал её личное дело, — постукиваю пальцами по подлокотнику кресла. — Мать алкоголичка, девочка изъята из семьи, помещена в детский дом. Брат числится пропавшим без вести, как и отец. Казалось бы, обычная ситуация. Но с чего бы органам опеки помещать Еву в элитный приют?

— Черкани адрес, — Градов щурится. Затягивается плотным горьковатым дымом. — Я наведу справки. Пахнет крупной взяткой. Похоже, кто-то из ближнего круга ведёт эту игру уже много лет. Блять, Гач определенно будет рад.

— Так он не при делах?

— Нет, — фыркает. — Он в федеральном розыске. Все дела веду я. Но будь уверен, Леонид найдёт способ увидеться с детьми.

— Не стану препятствовать, — немного успокаиваюсь. Тяжело вздыхаю. — Ева любит своего отца. И до последнего не поверит, что он бандит. Кстати, а что с матерью?

— Живёт в глуши, — он отмахивается. Сгребает со стола бумажку. — Мне её даже жаль. Она в курсе того, что сын, якобы мёртв, а дочь похищена. Мы искали Еву по всей стране, по нелегальным каналам. Повезло мне связаться с Сизым. Чтобы ты, Буйный, не говорил, я считаю это удачей.

— Сука, соглашусь, — хмуро киваю в ответ. На прощание всё же пожимаю ему руку. — Ладно, на связи. Еву уже отвезли в безопасное место.

— Я буду наблюдать за ней, — кивает мне уже возле двери. — В твоих силах её уберечь, иначе...

— Пиздуй, — отмахиваюсь. — Нехуй мне тут. Я без тебя знаю, как уберечь свою женщину.

62

Ужасно нервничаю. Даже заламываю пальцы в попытке успокоиться. Мы стоим недалеко от дома моей Ники. Достаточно ветхого дома, стоит заметить.

С низким, чуть кривым забором. М-да, чувствую, немного запрягу Семёна помочь. Сразу видно, мужская рука явно отсутствует.

Выхожу из машины на негнущихся ногах. Надеюсь, Ника дома. И вообще, думаю, она не выставит меня за порог. И хотя мы уже долгое время находимся в ссоре и не общаемся, я всё равно считаю её своей лучшей подругой.

Мнусь возле калитки, никак не решаюсь зайти. Всего-то стоит вытянуть руку и открыть щеколду.

Нет. Не могу. Глупая трусиха. Встряхиваю головой.

И ссора та была идиотской. Я узнала об измене её бывшего парня, рассказала. Это было как раз перед её отъездом в деревню. Бабушка уже собрала все документы.

А моя простодушная Ника не поверила. Решила, что я её просто обманываю и наговариваю на Артёма. Мы ведь с самого начала с ним не нашли общий язык.

Она упорно мне доказывала, что он поедет за ней хоть на край света. Хах, не поехал. Уже потом я узнала от общих знакомых, что Артём сам признался ей в измене и был инициатором разрыва их отношений.

Но поезд нашей дружбы уже уехал. Как и Ника.

Меня это беспокоит по сей день. Не зря же подсмотрела её адрес, как чувствовала, что пригодится. Даже если бы не вся эта история с Рустамом, я бы сама набралась смелости и приехала.

Не могу по-другому. Хочу, чтобы Ника знала, что я никогда не желала ей зла. Всего лишь хотела помочь, уберечь от этого проходимца. Но не смогла снять с неё розовые очки. Моя вина, что не помогла ей, не донесла информацию так, чтобы она сумела понять.

Кажется, Ника меня замечает через окно. Я слышу, как сильно скрипят петли входной двери. Её маленькая невысокая фигурка несмело появляется на пороге.

Волосы заплетены в две косички. В сером платье до колена, в тёплых галошах. На плечи накинут вязанный пуховый платок. Милая такая, наивная и открытая.

Глаза опускает, когда быстрым шагом идёт в мою сторону. Я же всё-таки самостоятельно открываю щеколду. Делаю несколько шагов, а Ника уже влетает в мои объятия.

Дрожащими пальчиками цепляется за мою куртку, беззвучно плачет. Всхлипывает, я ощущаю, как её голова тихонько подрагивает. Успокаивающе глажу по спине.

У самой несколько слезинок собираются в уголках глаз. Но я сдерживаюсь. Дам волю слезам позже, когда мы останемся наедине. И будем разговаривать. Долго-долго, всю ночь напролёт. Как в старые добрые времена.

Ника бросает осторожный взгляд за мою спину. Смотрит на Семёна несколько секунд, смущённо отворачивается. А я замечаю, как у неё щёки вспыхивают ярким румянцем.