Жестокий Лорд (ЛП) - Торн Айви

Я откидываюсь на траву, наблюдая, как Афина, покусывая нижнюю губу, подходит и садится рядом со мной. Она с трудом сглатывает, и у меня на языке вертится мысль отпустить её, просто сказать, что мы сейчас поедем домой. Но, во-первых, я знаю, что на самом деле она не хочет возвращаться. А во-вторых, я чертовски возбуждён. Мой член такой твёрдый, что это чертовски больно.

Афина откидывает волосы с лица и тянется к моему ремню. У неё слишком невинный вид, когда она расстёгивает его, всё ещё нервно прикусывая нижнюю губу, когда она медленно расстёгивает молнию на мне. Мой член пульсирует, когда её рука касается его, и я борюсь с опасным напряжением, которое чувствую в своих яйцах. Я хочу, чтобы это продолжалось, по крайней мере, немного.

В ту секунду, когда она расстёгивает мои джинсы, мой член выскакивает наружу, толстый и твёрдый, с которого уже капает сперма. И тут Афина разглядывает его как следует и ахает.

— Ты чертовски огромный, — шепчет она. — И… о, боже мой.

О, черт. Я забыл предупредить её об этом.

— У тебя пирсинг. — Она протягивает руку, чтобы коснуться кончика моего члена в том месте, где проколота головка, и я вздрагиваю, мой член приподнимается в её руке. — Приятно? Я имею в виду, для девушек?

Я хочу сказать, ты могла бы узнать. Вместо этого я просто киваю.

— Так мне говорили, — хрипло отвечаю я.

Она обхватывает меня рукой, затем большим пальцем проводит по кончику, играя с моим пирсингом и размазывая сперму по головке. Когда она, наконец, начинает поглаживать меня, я весь скользкий, напряженная кожа влажная под её ладонью.

— Твой рот, — стону я. — Пожалуйста, Афина, мне нужен твой грёбаный рот.

Она смотрит на меня своими большими тёмными глазами, и в них есть выражение, которое я не могу понять. А потом она наклоняет голову, чтобы взять мой член в рот.

Первый член, который когда-либо был там.

Этого почти достаточно, чтобы я тут же кончил. Её рот горячий и напряженный, она почти сразу же начинает сосать, и я понимаю, что ни за что на свете она не сможет взять меня всего. Всё, о чем я могу думать, пока она скользит вниз, пока головка не касается задней стенки её горла, а затем сразу же поднимается обратно, продолжая поглаживать меня рукой, это о том, что она уже чертовски хороша в этом. И о том, как было бы здорово научить её по-настоящему сосать член.

Я долго не протяну. Несмотря на свою неопытность, она умеет держать зубы подальше, и когда она со стоном опускается снова, я чуть не теряю самообладание. Секунду спустя она возвращается, обхватывает головку губами, а её язык играет с моим пирсингом, и этого достаточно.

— Черт, Афина, я сейчас кончу. — Моя рука опускается ей на затылок, и я ожидаю, что она отпустит меня, отшатнётся от моего груза, прежде чем я смогу отправить его ей в рот.

Вместо этого она продолжает. Теперь она сосёт меня неглубоко, вероятно потому, что не привыкла к тому, чтобы что-то было так близко к её горлу. Её язычок все ещё играет с моим пирсингом, губы плотно обхватывают мой член, а влажный, пускающий слюни ротик посасывает головку, и, несмотря на всё это, она продолжает поглаживать меня, всё быстрее и быстрее, её слюна и моя предварительная сперма делают мой член таким скользким, что кажется, будто я внутри неё, и, о-о-о…черт возьми…

— О боже, Натали! — Я кричу, не задумываясь, мои бедра прижимаются к её рту, и я чувствую, как она напрягается, но она продолжает двигаться.

Я уже много лет так сильно не кончал. Первый глоток попадает ей в горло, и она кашляет. Тем не менее, через секунду она возвращается к этому занятию, она сосёт сильнее, её язык прижимается к головке, а я выстреливаю спермой ей в рот, наполняя его такой спермой, какой у меня давно не было.

К моему удивлению, она проглатывает всё до последней капли. Она продолжает, пока не остаётся ни капли, слизывая и высасывая всё до последней капли. Наконец, мне приходится отстранить её, потому что я чертовски чувствителен, и это почти чертовски больно.

Секунду я не могу вымолвить ни слова. Я задыхаюсь, всё моё тело дёргается и дрожит, и я разражаюсь смехом, когда Афина садится на корточки и обеспокоенно спрашивает:

— Все в порядке?

— Да, — выдавливаю я, когда снова могу говорить. — Да, это было действительно чертовски здорово.

И тут, внезапно осознав, что у меня кровь стынет в жилах, я вспоминаю, что сказал.

Я мгновенно вскакиваю на ноги, натягиваю джинсы и хватаю куртку. Я хватаю Афину за локоть, помогая ей тоже подняться на ноги, и у меня есть всего секунда, чтобы заметить на её лице удивление от перемены моего настроения.

— Пошли, — рявкаю я. — Давай отвезём тебя домой.

Она молча следует за мной, и я вижу, как на её лице внезапно появляется грустное выражение, но я ничего не могу с этим поделать. Я чувствую, что отключаюсь, замыкаюсь в себе, и стискиваю зубы, заводя мотоцикл.

Как я мог быть таким грёбаным идиотом?

17

АФИНА

Я никогда не была так растеряна, как после этой ночи.

Я выбежала из дома в ужасе, расстроенная и чувствуя себя более разбитой, чем когда-либо в своей жизни. И Джексон погнался за мной. Возможно потому, что ему так сказали ребята, но все же. Он пришёл за мной. Он не перекладывал это на кого-то другого, он не отказывался. Он был тем, кто приехал и забрал меня, и вместо того, чтобы сразу отвезти меня домой, он на самом деле позаботился обо мне. Отвёл меня поесть, дал мне возможность передохнуть.

И затем…

Я и представить себе не могла, что мне на самом деле понравится что-то делать с кем-то из парней тем более, что я сама этого захочу. Ещё меньше я думала, что буду умолять об этом. И я не думала, что поцелую кого-то из них. На самом деле, это была одна из немногих вещей, в которых я была уверена, что этого не произойдёт. Они хотели причинить мне боль, наказать меня, принудить меня. Поцелуи были романтичными, наполненными любовью. Я не ожидала, что они будут.

Меня никогда раньше не целовали.

И я рада, что это был Джексон.

Боже, было так приятно целовать его. Он казался таким знакомым, приятным, как будто мы были созданы друг для друга, чтобы заниматься именно этим. От него пахло кожей и выхлопными газами, его волосы были мягкими, а его щетина так приятно ощущалась под моими пальцами. Он целовал так, словно ничего так сильно не хотел, как держать меня в своих объятиях, как будто он мог целовать меня всю ночь и никогда не останавливаться.

Я никогда не знала, каково это – быть такой возбуждённой. Это возбуждало. Я хотела его. Если бы он настаивал, я, возможно, даже переспала бы с ним. Не знаю почему, но мне кажется, что Кейд и Дин могли бы больше не хотеть меня, если бы я не была девственницей. Но я была близка к тому, чтобы попросить Джексона трахнуть меня не из-за этого.

Это было просто потому, что я хотела его.

Теперь, когда в моей голове немного прояснилось, я, конечно, рада, что не стала доводить дело до конца. Я не готова к этому, если это мой выбор, то не Джексон Кинг, конечно. Даже если он лучший выбор из трёх, он всё равно один из них.

Но всё остальное, что мы делали...

Я никогда не знала, что оргазм может быть таким сильным. И он заставил меня кончить не один раз, а дважды. Он продолжал двигаться, даже после того, как мог остановиться и потребовать собственного удовольствия. Его рот, его язык, его пальцы… все это было так чертовски приятно. Так приятно, что я уже хочу, чтобы он сделал это снова.

И мне тоже нравилось опускаться на него.

Мне нравилось, что он не принуждал меня к этому. Что он заставил меня кончить первой. Я поняла, что, если у меня есть выбор, мне нравится делать минет. Мне понравилось, как он ощущался у меня во рту, каков он был на вкус. Мне даже понравилось глотать его сперму.

Но в конце он выкрикнул чьё-то имя.

Кто такая Натали? Гадаю я, пока мы мчимся обратно к особняку. Кем бы она ни была, Джексон был расстроен из-за того, что он так поступил. Не потому, что он боялся задеть мои чувства, я так не думаю, возможно, он и был добр ко мне, но я не могу забыть, что он Кинг, член одной из семей, и он нехороший парень. Он такой же жёсткий и грубый, как и остальные. Если ему не нравится причинять мне боль, это ещё не значит, что он хороший парень.