Королева ромкома - Арчер Стефани

Она закатила глаза.

Мне нравилось доставать ее в баре, но я знал, что дальше этого не зайдет. Мужчины были для Джеммы раздражителем, досадной помехой. Она отмахивалась от них, как от комаров на пикнике. За десять лет мне ни разу не довелось увидеть ее уделяющей время хоть какому-то парню, и начинать она явно не собиралась. Если я какую-то вещь и уяснил за тридцать три года жизни, так это то, что люди не меняются.

Рядом с ней возникла Дэни.

– Еще двое, а потом ты.

Джемма встала и встряхнула руками.

– Еще один день, еще один доллар.

– Привет, дружище. – Дэни похлопала меня по плечу.

Я кивнул ей. Мы с Дэни никогда не были близки, но она всегда относилась ко мне по-приятельски и не выказывала такого презрения, как Снежная Королева.

Джемма засунула сумку под барную стойку и, проходя мимо, покосилась на меня. Пахнуло шампунем с ароматом ванили и апельсинов.

– Когда в следующий раз пойдешь в супермаркет, – прошептала она, – пусть очередь будет длинной-предлинной, а платеж по карте – отклонен.

И зыркнула на меня карими глазищами.

Прилив адреналина всколыхнул кровь, и я подавил смешок. Вот оно. Этот момент мне нравится больше всего.

Я украдкой взглянул на нее, когда она поднималась на сцену. Тогда мне стоило быть умнее, не задирать нос и просто уйти, но я воображал, что могу кружить возле ядовитой паучихи и не попасть в ее паутину.

Глава 3

Джемма

– Я купила новую кровать.

В зале заулюлюкали, и я усмехнулась.

– Ага, постельные разговоры!

Публика засмеялась. Я кивнула в ту сторону, откуда послышалось улюлюканье.

– Этот чувак в теме. Должно быть, у него тоже есть кровать. Я купила кинг-сайз. Я живу одна, и никто мне не сказал, что огромные кровати поставляются разобранными в огромных коробках. А сборщики не вынесли коробки. Что было не очень-то любезно с их стороны.

Снова смешки.

– Коробки валялись в квартире полгода. Возможно, кто-нибудь сталкивался с подобной дилеммой: тебе нужно от чего-то избавиться, но если сильно постараться, то можно это замаскировать или превратить в подобие декора. Я пыталась запихнуть их под диван, но мышь, которая живет в моей квартире, дала понять, что я, типа, – я брезгливо скривилась, – неряха.

Смешки стали громче.

– «А порядок слабо поддерживать?» – поинтересовалась она. Раздавать советы – это ее тема.

Меня снова окатило волной смеха, и я сделала глоток из стакана. Этот прием позволял оттягивать момент, а также нагнетать напряжение. Все дело тут в контроле: контроле над собой и над залом, который не осознает это. Комик – водитель, и публика должна пребывать в убеждении, что автобус не рухнет с обрыва. Тем вечером голова у меня была легкой, сердце билось в нормальном ритме и мы со зрителями вели разговор. Зависали в баре и радовались встрече, как старые друзья.

Я указала большим пальцем себе за спину на воображаемую мышь.

– Она называет меня грязнулей из-за пары неубранных коробок. А сама гадит в моем шкафу.

Еще один взрыв смеха отозвался выбросом дофамина. Привет, дружище.

– Коробки не помещались в мусорный контейнер, поэтому пришлось их разделать. Вооружиться кухонным ножом и порубить в капусту. Картонная пыль была повсюду, руки и спину ломило: я орудовала ножом целый час, и знаете что? Если серийным убийцам для сокрытия своих преступлений приходится делать что-то подобное…

Пауза. Публика выжидательно насторожилась.

– …это заслуживает УВАЖЕНИЯ.

Мое лицо выражало нескрываемое благоговение. Снова взрыв смеха, и я сделала еще один глоток.

– Это тяжелый труд, после которого остается адский бардак, так что, если чуваки готовы на это пойти, не нужно им мешать. Они это заслужили.

Мне на щеку упала капля. Я поморщилась и, вытирая ее, украдкой подняла взгляд. Разве сантехник не приходил недавно? По потолку расплывалось новое темное пятно.

Другая капля шлепнулась мне на лоб, и я отошла влево. Надо будет сказать Оскару.

– У кого-нибудь из вас есть в родне сваха? – Несколько смешков и кивков. – Мои вам соболезнования.

Очередная капля среди взрыва хохота. Прямо поперек темного пятна обозначилась трещина. Я снова отступила на шаг и угодила в натекшую лужу. Боже, помещение приходит в упадок прямо на глазах.

За динамиком замигала красная лампочка – обычно это был сигнал об окончании сета, но, судя по таймеру на телефоне, с тех пор как я поднялась на сцену, прошло всего четыре минуты. А мое выступление длилось десять, поэтому я проигнорировала лампочку. Вероятно, Оскар случайно прислонился к выключателю или что-то в этом роде.

«Сосредоточься», – сказала я себе. И, сконцентрировавшись за долю секунды, услышала ерзанье в зале, позвякивание льда в стаканах, чей-то кашель и движение стула. В воздухе витал кислый пивной запах. Сцена поскрипывала под моими кроссовками, ладонь ощущала твердый пластик микрофона.

– Я была на похоронах бабушки, и тут ко мне подходит какая-то женщина и говорит: «Примите мои соболезнования. Вы, кстати, не замужем?»

Смешки. Капли западали чаще, тихо шлепая об пол. Половина публики наблюдала за капелью. Черт, она отвлекала даже меня.

Краем глаза я уловила движение сбоку сцены. Там, скрестив руки на груди, стоял Хренобород и с хмурым видом посматривал на потолок. Наши взгляды встретились – он мотнул головой, типа, «вали со сцены».

– Так вот,– сказала я в микрофон, игнорируя его. Сосредоточься, черт возьми. – Она и говорит: «Мой сын законченный трудоголик, ему нужна жена».

Откуда-то сверху послышался треск, и зрители подняли глаза. Я потеряла их внимание, полностью утратила контроль над ситуацией, и наш автобус летел вниз с обрыва.

Хренобород нахмурился сильнее.

– Джемма, – тихо позвал он.

– «А на тот случай, если с ним не выйдет, то есть еще его брат», – выпалила я совсем не так, как было задумано.

Мне кажется или потолок действительно провис? Черт. И сет тоже провис. Внимание публики было потеряно окончательно.

Треск усилился, капель превратилась в струйку воды.

– Дамы и господа, вы были великолепны. Спасибо.

Помахав рукой, я вернула микрофон на стойку и сошла со сцены. Раздались аплодисменты, но все взгляды по-прежнему были прикованы к провисшему потолку.

– Спасибо, что убил мой сет, – буркнула я Хренобороду, проходя мимо, и обернулась, чтобы испепелить его взглядом.

Он уже открыл рот с намерением что-то сказать в ответ, но тут потолок лопнул, как шов на одежде. Из трещины хлынула вода, в зале послышались крики. Огромная деревянная потолочная балка упала на сцену в том самом месте, где секунды назад стояла я. Машинально вцепившись в рукав Хреноборода, я потащила его прочь. Клубы пыли взметнулись в воздух. Все в радиусе трех метров, включая нас с Хренобородом, промокли насквозь.

Живот сдавил спазм. Твою ж мать! Эта штуковина могла свалиться на нас.

Все молча смотрели на дыру, зияющую в пололке, и на лежащую на сцене балку. Теперь вода стекала ручейком. Посетители один за другим поднимались и шли к выходу. Откуда-то издалека доносился голос Оскара, направлявшего людей наружу.

Теплая ладонь Хреноборода коснулась моей руки, по-прежнему державшейся за его свитер, и я резко разжала пальцы, точно обожглась.

– Ты в порядке? – спросил он, ощупывая меня с головы до ног. – Тебя не зацепило?

Я стояла, глядя на него с открытым ртом. Хренобород прикасаеся ко мне.

Мокрый свитер облепил его грудь и плоский живот, и это зрелище заставило дремлющий отдел моего мозга встрепенуться. У подлеца изумительный пресс, чтоб мне провалиться на этом месте! Прежде я даже не задумывалась.

«Подлец» со встревоженным видом опустил руку мне на плечо.

– Ты головой ударилась? Выглядишь как-то странно.

Шею опалило жаром. Я указала на потолок.

– Полюбуйся, что ты натворил!

Озабоченность на его лице сменилась досадой. Он хрипло рассмеялся и потянул меня к двери.