Я ведь тогда предлагал ему тридцать процентов, но этот черт развел напополам.
И меня это не беспокоило до сегодняшнего дня.
По лицу моего бывшего уже друга гуляли самые разные эмоции. Он точно злился. Кажется, ему было стыдно и немного страшно. Володя взял себя в руки и в лучших традициях сложных переговоров вывалил на меня козырные факты.
– Мне неприятно напоминать, Ярик, но ты инвалид теперь. Я не хотел называть вещи своими именами, но кто тебе скажет, если не друг?
Я фыркнул. Забавно, но Володька реально первый, кто употребил официальное определение моего состояния. Ни врач, ни медсестры меня так не называли, хотя на их тактичность я вообще не надеялся.
Продолжая смотреть на Смирнова из-под бровей, я с трудом, но принимал от него горькую правду.
– Теоретически ты все ещё можешь претендовать на роль альфы в компании. Ты мужик умный. Я с этим не спорю, Яр. – Он приложил руку к груди и продолжал вещать от всего своего черного сердца. – Но имидж – это все в нашей стране. Инвалидов в бизнесе не бывает. Представь, как мы будем выглядеть на переговорах?
– Если подобрать автозагар нужного тона, то можно косплеить фильм "1+1", – не мог не пошутить я.
Володя нервно хмыкнул.
– Меня радует твой искромётный сарказм, но за ним нет ничего, кроме личного мужества
Я закатил глаза. Торжественный тон бесил сильнее отстраненных рассуждений о моем состоянии.
– Нас не будут воспринимать всерьёз. Я вообще не могу представить, как искать заказы.
– Попробуй использовать мозги, – огрызнулся я.
Володя вздохнул и слишком участливо сообщил:
– Я же не пытаюсь ограбить тебя, Ярик. Я хочу помочь.
– Чушь собачья, – выплюнул я.
– Ты сейчас на эмоциях. Возьми паузу, подумай. Я предлагаю тебе хорошую выплату за добровольный выход. – Он указал на бумаги, что положил на тумбу. – Здесь все цифры и условия. Ознакомься по возможности.
Я хотел послать его в задницу, но Володя знал волшебное слово.
– И насчёт Маши… – проговорил он. – Ты в состоянии с ней увидеться сейчас?
Я тотчас передумал ругаться с ним.
– Маша здесь? Она пришла?
Смирнов кивнул.
– Она очень переживает. Поэтому я пошел первым с тобой пообщаться. Так сказать, разведка боем. – Он рассмеялся над своей шуткой. – Я позову ее, если пообещаешь…
– Да пошел ты со своими обещаниями, – затараторил я взволнованно. – Позови ее немедленно.
Володя неодобрительно покачал головой, но спорить со мной не стал. Лишь попросил:
– Будь с ней помягче.
Маша вошла через минуту. Она села на стул, что нагрел ей Вова. Я не сводил глаз с жены. Обычно Маша носила волосы распущенными, но сегодня они были собраны в пучок. Вряд ли этого требовали правила посещения больницы.
Она была бледная как смерть и тоже не смотрела на меня. Как и Володя.
– Отлично выглядишь, – пискнула она, копируя Смирнова. А сама так и не взглянула на меня ни разу.
Маша таращилась на свои крепко сцепленные в замок руки.
– Не могу сказать тебе того же, Маш, – проговорил я, стараясь говорить спокойно.
А в душе все клокотало.
– Я плохо сплю, – призналась жена.
– Волнуешься за меня?
Она промолчала.
– Или все мозги сломала вместе с Вовкой, чтобы оставить меня без штанов? – я все-таки рявкнул на нее и даже попытался приподняться.
Хотелось вообще вскочить, но мои дубовые ноги не ожили от ярости и обиды.
Маша вздрогнула и наконец подняла на меня красные заплаканные глаза.
– Мне так жаль, Ярик. Так жаль, – заплакала она.
Я всегда терялся от женских слёз. Не мог никогда на Машку злиться, когда она реветь начинала. Вот и сейчас сразу стало стыдно.
Непонятно почему, но стало.
Я прикусил язык и ждал, пока она успокоится.
Маша недолго плакала. Она достала платочек, высморкалась, вытерла глаза и повторила:.
– Мне жаль, Ярик, но ты должен понять…
Она судорожно выдохнула и не соизволила растолковать нечто конкретное, что я должен понять.
Пришлось догадываться.
– Что я должен понять, Маша? Как можно понять предательство друга?
– Это не предательство, – возмутилась Маша.
– Это именно оно. И ты ему помогла.
Маша шмыгнула носом и деловито сообщила мне:
– Ты не имеешь права думать только о себе, Ярослав. Фирма принадлежит и Володе тоже, а также мне и твоей дочери.
Я запутался.
– С Володей мне все понятно, но ты с Тоней тут при чем?
– По закону, – добавила Маша.
И я наконец прозрел. До меня дошло, зачем Смирнов и моя жена сегодня явились.
Раздел имущества.
– Ты хочешь развестись?
– Да, – просто ответила Маша.
Мне было достаточно ее лаконичного ответа. Я бы переваривал его несколько суток. Но жена решила сэкономить то ли своё время, то ли мои нервы. Ее прорвало, и она выдала все, что было у нее на сердце.
– Ярик, ты сам виноват. Зачем полез спасать эту глупую медичку? Зачем тебе вечно надо плащ героя померить? Люди тихо живут и не кашляют. А у тебя дочь и жена и… Да чего там…
Маша махнула рукой. Я уж подумал, она выдохлась на этом, но нет. Жена перевела дыхание и продолжила.
– Я знаю, как все это выглядит, но мне плевать на осуждение и чужое мнение. Мне тридцать лет, а не триста. Я жить хочу и дочери своей желаю счастливой спокойной жизни. С тобой мы точно не будем счастливы.
– Угу, – буркнул я.
С этим спорить глупо. Но, черт побери, как же больно.
Я отвернулся и уставился в стену. А Маша теперь наоборот пыталась заглянуть мне в глаза и подалась вперёд.
– Тебя никто не предавал, Ярик, – врала она то ли мне, то ли себе. – Тебе фирма теперь без надобности. Вова нам услугу оказал, взяв на себя все обязанности. Он контракт подписал. Этих денег года на три хватит. И потом ещё будет работа.
