– Молодец Володя. Помолюсь за него, – не сдержался я.
Маша игнорировала саркастическую реплику и продолжала о своем. Как на исповеди. Словно ей кто-то пообещал, что я обязательно отпущу все грехи.
– Он действительно молодец. Никто тебя не бросает на произвол судьбы. Вова вывел деньги на твое содержание. Это было непросто. И квартиру я тебе отдаю. Согласись, этого достаточно.
– Квартиру? Какую? Нашу? – не понял я.
– Нет. Зачем тебе наша? Она слишком большая. Студия, которую мы Тоне купили. Она компактная. Лучше подходит для…
Маша запнулась.
– Для инвалида, – закончил я за нее.
Она закрыла лицо руками, но больше не плакала.
Признаюсь, я ее винить не мог. Машка действительно красивая, молодая женщина. Выносить из-под меня судно – так себе перспектива на ближайшие полсотни лет вперёд.
Однако, жалость к себе перевесила чашу понимания. Я едко поинтересовался:
– Как же в болезни и здравии, любовь моя? Мы давали клятвы.
– Не давали мы таких клятв, Ярик. Та тетка в ЗАГСе что-то болтала о любви и уважении. У меня с этим все в порядке. Я хорошо к тебе отношусь. Это жизнь тебя побила, а не я.
Я кивал. Говорить больше не хотелось. Видеть Машу тоже. Зато она явно не закончила.
– В конце концов, у тебя есть отец. Помнишь?
Я нахмурился.
– А он тут при чем?
– Вы родственники, – изрекла Маша очевидное. – Я позвонила ему. Он завтра приедет. Заберёт тебя, будет ухаживать.
Увидев мою реакцию, Маша быстренько закрыла тему.
– Не спорь, Ярик. Тебе точно понадобится помощь. Твоему папе не повредит вспомнить о сыне. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.
Маша теперь выглядела почти довольной.
А у меня в голове не укладывалось ни черта. Что она для меня сделала? Развелась и обчистила? Вызвала отца, с которым я толком и не общался последние лет десять?
Офигеть, добродетельная. Как бы мне не помереть от такой тонны добра, что она для меня нагребла.
Пока я тихо отбивался от отчаяния, Маша продолжала с энтузиазмом.
– Я подам на развод сама. Сделай милость, подпиши документы. Не нужно мотать нервы мне и ребёнку.
Про мои нервы разговор уже не шел.
Опешив от такого напора и весьма уже равнодушный, я кивнул.
– Вот и умничка, – похвалила меня Маша, похлопав по руке. – Я знала, что ты не будешь упрямиться. Спасибо, Ярик.
Она тряхнула волосами, но тугой пучок не выпустил ни прядки.
– Помнишь, как мы шутили, что если ты умрешь, мне лучше выйти замуж за Володю? Забавно обернулось…
Она то ли икнула, то ли хихикнула. Я не нашел в словах когда-то родной женщины ни капли забавного.
– Только я еще жив, Маша, – напомнил я мрачно.
– Конечно, – очнулась она. – Выздоравливай, Ярик. Удачи тебе.
Она потрепала меня по руке и выбежала из палаты.
Как и Володя. Не удивлюсь, если он ждал ее за дверью.
Я еще долго смотрел в одну точку невидящим взглядом. После приговора доктора я думал, что ужаснее ничего не может быть. Маша с Володей показали, как сильно я ошибался.
Глава 3. Опека
Алина
Мне пришлось подкупить медсестру Ярослава, чтобы получить телефон его жены.
Циничная и совершенно недружелюбная Тамара со скрипом выдала мне номер Марии Третьяковой.
– Я ей звонила три раза. Она не берет трубку, – сообщила мне Тома.
– А сообщение не писала в мессенджерах? Может, она не берет с незнакомых номеров.
Коллега взглянула на меня как на умалишённую. Ей было хорошо за пятьдесят, и телефон она использовала весьма ортодоксально.
– Зачем покупать мобильный и не брать трубку, – удивилась она.
Я вздохнула и не стала отвечать. Только рукой махнула, стараясь не обидеть.
Вбив номер Марии в свою книжку, я отошла на пару шагов, чтобы сразу попробовать дозвониться.
– Зря суетишься, Алина. Сразу понятно, что кинула его жена, – проговорила Тома. – Видела бы, как она тут жарко обнималась с его другом. Тьфу.
Тома ушла на пост, а я все пыталась дозвониться. Мария взяла трубку со второй попытки. Даже не пришлось ей писать. Видимо после объятий в коридоре Тамара не очень старалась.
Я собрала все свои переживания за Ярослава в кулачок и лучшим своим рабочим голосом заговорила с его женой. Вопреки всем моим ожиданиям Мария обрадовалась, когда узнала, что ее муж пришел в себя и потихоньку восстанавливается. Она обещала прийти, и я собиралась встретить ее.
Мария явилась в больницу, но не одна. Ее сопровождал худой блондин в щегольском пиджаке и кедах. Он мне не понравился. Была б моя воля, я бы не пустила этого человека к Ярославу. Но именно он вошел в палату.
На меня снова напал вирус гиперопеки. Я отошла подальше, слилась со стеной и не сводила взгляда с Марии. Она нервничала, но сочувствия я к ней не испытывала. Напротив, буквально через пять минут я начала жалеть, что позвонила ей, рассказала про Ярослава. Она бы и так узнала, конечно, но…
Я тряхнула волосами, запрещая себе фантазировать о совершенно незнакомом мне человеке. Легко навешать ярлыки после первого впечатления. Возможно, Мария ошиблась. Возможно, я ошиблась. Как бы я хотела ошибиться и на ее счет, и на счет того парня.
Доходяга вышел от Ярослава и протянул руки к его жене. Она весьма нежно его обняла и поцеловала в губы.
Меня замутило.
– Иди к нему, – проговорил он.
Мария выдохнула и пошагала в палату. На казнь точно так и идут. Я видела в кино про французскую революцию.
Теперь за дверью ждал только мужчина. На него смотреть мне не очень хотелось. И не пришлось. Он сразу достал телефон и вышел, чтобы позвонить. Когда Мария выбежала из палаты, я чуть не бросилась ее догонять. Вовремя одумалась и вернулась к палате. Из окна я увидела, как жена Ярослава вышла во двор и там упала в объятия своего спутника.
Сюр какой-то.
Чего она ревет? Ее ноги сами ходят. Лучше бы мужа поддержала.
Я долго топталась под дверью, не решаясь войти. Здравый смысл давно велел мне убраться и не доставать Ярослава. Но мое сердце кровило, болело за этого мужчину.
Давно никто не вызывал во мне столько эмоций. Я вообще думала, что разучилась чувствовать. Наплевав на правила приличий, я снова оказалась в палате моего супергероя.
Ярослав сидел на кровати, смотрел в одну точку. Его губы были плотно сжаты. Мне показалось, что они сухие, и я скорее налила воды в стакан. Подбежав к нему на полупальцах, чисто балерина, я проворковала:
– Вот. Попейте.
Он обжег меня взглядом. Все мое нутро обдало жаром от ярости в его глазах. Подавленной, бешеной ярости.
Я думала, Ярослав пошлет меня, но он моргнул, выдохнул и протянул руку. Вложив стакан в его ладонь, я качнулась на пятках. Ярослав жадно опрокинул в себя воду.
– Я позвонила вашей жене, – сказала я, чтобы разбавить острую, звенящую тишину.
